— В общем, дала я ему гарбуз, — сказала Дорлина. — А семье сказала, что замуж не особенно хочу. Буду людей лечить и на отшибе жить, как положено. Им не понравилось, но как ведьму уговоришь? Вот и решили другим путём пойти. Мачеха придумала: мол, это я с мозгу короткого бешусь. Ума не хватает, чтобы понять своё счастье, а магия с мамиными книгами напару наглой делают и дочернюю почтительность отбивают. А вот если меня с женихом закрыть, чтобы он меня обесчестил и всем о том раззвонил, то я сама замуж побегу. Потому что иначе мне жизни злые языки не дадут.
— Что за бред? — поразилась я.
— Ты ж городская, феечка, — вздохнула Дорлина. — Потому и не понимаешь. В деревне, где все всё и про всех знают, вещи совсем по-другому делаются. Вот и жених мой на предложение согласился. И в себя я пришла в подвале. И скажи ж ты: не поскупились! Амулеты у охотников на фоморов заказали. Ну, чтобы уже наверняка. Ты понимаешь, наверное.
— Понимаю, — вот так новости. — И как ты выбралась?
— Он дурак был, — сказала она устало. — Прямо как автор. Амулеты развешал, а камни не убрал. Ну знаешь, те самые, которыми придавливают малосольные огурцы... Он навалился на меня, а мне камень под руку попался. И его ударила раз. А потом ещё много раз… как затмение нашло. А когда пришла в себя, спасать уже некого было.
— Ну и молодец, — хмыкнула я. — Он заслужил.
— Не знаю, — вздохнула Дорлина. — Я себя потом корила, но что уже сделаешь? Я сорвала амулеты со стен и заставила землю поглотить его. А потом домой вернулась, как ни в чём не бывало. Мачеха сначала злорадные взгляды бросала, всё спрашивала, где я была… а потом все узнали, что жених мой пропал. По её глазам ясно стало, что она догадывается. И я поняла: надо бежать, иначе сложат костёр для меня. Вот так вот.
Ну да, та ещё история. И мне ли не знать — теперь не отмоешься. Даже если права сотню раз. Для меня самой чем-то похожая ситуация навсегда проложила черту между маленькой Лил, которая однажды хотела спасать людей, как папа, — и преступницей, которой она в итоге стала.
Но у Дорлины другая ситуация, если честно. И другой характер. Возможно, всё ещё сложится не так уж плохо… если ей повезёт с адекватным «суженым», конечно. Кстати, об этом…
— А кто тебе эту нетленку принёс вообще? — уточнила я. — Кто этот мамин юморист?
— Когда всё случилось с леди Каталиной, нас служба безопасности разогнала по комнатам. Вот я и попросила у безопасника книгу. Дальше ты знаешь.
Угу, как же. Знаю! До сих пор помню того оборотня и это презрительное «отборные шлюхи». Что-то мне подсказывает, что это не только его мнение.
И вот так-то из песни слов не выкинешь, все всё вроде бы понимают про девчонок, пришедших на Отбор. Но как меня злит эта демонстративно подброшенная Дорлине книжка… точно так же, как злило всегда презрительное отношение к работникам и работницам борделя. Мне всегда хотелось спросить: что же вы презираете их, а не тех, кто их покупает? Не спрос ли, ребята, рождает предложение? И от хорошей ли жизни в большинстве своём выбирают именно такую дорогу?
— А узнать этого доброго сотрудника сможешь? — уточнила я вкрадчиво.
Да, неправильно пользоваться своим положением и властью над Кио ради мелочной мести. Но вот в этом конкретном случае, боюсь, слишком велик соблазн — для меня.
— Ну да, — вздохнула Дорлина. — А зачем?
— Да просто спросила, — сделаю всё, чтобы его эту книжонку наизусть выучить заставили. — Так а пирожные откуда?
— А, это… — Дорлина покраснела и напустила на себя очень-независимый-вид. — Это от того Радужного придурка.
— О? Продолжай! — проворковала я. — Он сам тебе принёс?
— Нет, — буркнула Дорлина. — Передал — с разрешения нашего Ртутного, как я поняла. И записку.
— И что в записке? — что же из неё всё тянуть приходится?
— Щас, — она решительно встала и подняла с пола бумажку, у которой, судя по виду, была очень тяжёлая жизнь. — «Я присылаю вам свой сладкий аналог, чтобы вы могли предварительно распробовать меня на вкус. Лучшие повара Радужного Дома трудились над этими пирожными всю ночь, чтобы сотворить из них настоящий шедевр. Надеюсь, вам понравится… и смею верить, что вы согласитесь встретиться. И сравнить вкус пирожного — со вкусом моих губ».
— Поэтично, — оценила я.
— Он гад! — возмутилась Дорлина.
— Так ты не пойдёшь? — таким тоном, наверное, мои предки искушали древних ведьм заключать с ними сделки.
Она вздохнула и уставилась в мою сторону своими совершенно потрясающими бездонно-тёмными глазищами.
— Думаешь, стоит?..
— Думаю, да. Тебе нужно проверить, есть ли эта твоя лента на его запястье — хотя бы для того, чтобы точно знать. А уж что ты с этой информацией будешь делать, можно по ходу решить.
Она призадумалась. Я буквально видела, как блуждают мысли в её голове — и меня посетило дурное предчувствие на тему того, до чего она в итоге может додуматься.
И, надо сказать, не зря.
— Знаю! А пойдём со мной!
— Чего?! — ошалела я. — С тобой — на свидание к Радужному?!
Но Дорлину уже было не остановить.
— Точно! Пойдём вместе. Как подружки.
— Мы не…
— Хорошо! — она отмахнулась. — Пока не друзья. Но! Ты моя крёстная фея. Сама сказала!
— Эм…
— Ну пойдём!
— Зачем я тебе там?! Или ты хочешь, чтобы мы вместе попробовали и сравнили впечатления?
— Тьху на тебя! — она отвернулась и буркнула: — При тебе он точно ничего дурного мне не сделает, ясно?
Я вздохнула — и стала представлять, как буду уговаривать Кио меня отпустить. То самое предчувствие подсказывало: будет непросто.
27
Распрощавшись с Дорлиной, я решила посмотреть, что интересного тут показывают молодым неспаренным драконам. Начала со старых знакомых, то бишь, с конкурсанток Ртутного Дома.
Поначалу ничего стоящего на глаза не попалось: все девчонки сидели по комнатам, кто по двое, кто по одной. Общие залы были пустынны, а просматривать гостиные конкурсанток посторонним было нельзя… Но Кио открыл мне доступ к гостиной Дорлины. И я, разумеется, чисто случайно запомнила, как именно это делается.
Общаться с девушками через зеркало я не собиралась, нет. А вот послушать…
— Как это всё печально, — юная светловолосая аристократка, напоминающая хрупкий цветочек, нервно комкала в руках рукоделие. — Бедняжка леди Каталина! Как грустно, да?
— А вы чего, собственно, ждали? — её соседка, леди с выдающимся носом и явно куда более твёрдым характером, агрессивно работала спицами. — Это же драконий Отбор, в конечном итоге. Нам и так следует радоваться, что последние два столетия он проходил без происшествий. Вон при первом Императоре, пусть ему крепко спится, после Отбора бывало, что не выживал вообще никто. Да и при нашей старой аристократии многим девицам солнце после отборов переставало светить…
— Что вы такое говорите?! — возмутилась цветочек. — Отборы пришли к нам с драконами!
Носатая хмыкнула:
— Ой ли? В наши дни, знаете ли, модно обвинять во всём драконов. Особенно — в некоторых кругах.
— Вы на что намекаете? — возмутилась цветочек.
— Да так, просто вслух думаю, — спицы замелькали с новой силой. — А Отборы… читали, быть может, жития северных князей? Вот хоть Бивальда, например.
— Я такую ерунду не читаю, — скривилась цветочек. — Об этом вон пусть у мужчин голова болит. Женские уши такого слышать не должны! Я читаю только о любви.
По тонким губам её собеседницы скользнула усмешка:
— Любовь… Тоже верно. Так я вам тогда расскажу небольшой эпизод о том, как выбирали невесту молодому князю. Говорят, тогда со всех земель собрали самых красивых девушек разного происхождения…
— Как — разного? — возмутилась цветочек. — Простолюдинку — князю в невесты? Тоже, право, скажете…
— Были и такие времена, — отозвалась носатая. — Здравая идея о том, что брак следует заключать между личностями одного сословия, появилась позже. И во многом как раз после этого отбора невест... Но и тогда за спиной каждой претендентки всё равно кто-то стоял, будь то купеческий дом, придворные силы или городской совет… И вот, те девушки выстраивались в ряд перед князем, он смотрел на них и мог выбрать себе по душе. Но время было, прямо скажем, непростое. Первую невесту, выбранную князем, отлучили от двора из-за неведомой болезни. Вторая сорвалась со стены — да-да, прямо как бедняжка Каталина. Третью обвинили в заговоре и прилюдно забили до смерти… Только после того, как князь выбрал в жёны дочь своего первого советника, всё разрешилось.
— Это всего лишь доказывает, что жениться надо на ровне, — отмахнулась цветочек. — А не смотреть в сторону всяких оборванок. Для таких женщин существуют… дома цветов, если вы понимаете, о чём я. И прочие мерзости, о которых приличным женщинам нашего круга и знать-то не полагается.
Носатая иронично выгнула бровь, но комментировать это не стала.
— Но вот уже много лет Отборы были безопасны, — отметила она вместо того. — А теперь… Все эти допросы, ужасное происшествие с леди Каталиной… Сгущаются тучи.
— Да бросьте, — фыркнула цветочек. — Я совершенно уверена, что леди Каталина сама нарвалась! Так я и сказала следователям. Болтала слишком много — вот леди Лайлин и выкинула её из окна! Она как раз из тех, что вполне способны на такое.
Носатая недоверчиво покачала головой.
— Способна? Ни секунды не сомневаюсь. Она выглядит совершенно беспринципной особой. Один этот её совершенно открытый роман с сельской девкой… мерзость. Впрочем, это может быть и игрой на публику: кажется, драконы находят отношения между женщинами пикантными… Это подогревает интерес. Но вот так вот опрометчиво убить соперницу, которую уже обошла? Леди Лайлин не кажется настолько глупой.
— Да бросьте! — закатила глаза цветочек. — Неужели не очевидно? Леди Каталина знала какой-то секрет леди Лайлин. И та её убила за этот секрет.
— С чего вы взяли?
— Просто у меня есть глаза! — фыркнула цветочек. — И вообще, уходя в гости к леди Лайлин, Каталина сказала: «Пора разобраться с этим раз и навсегда». О чём тут может быть речь, если не о каком-то старом постыдном секрете?