ны от человеческих. И если в разговоре это достаточно просто скрыть, то при пении нечеловеческий тембр всё равно прорвётся, как ни старайся. Потому изначально я запланировала танец. Но теперь…
Когда огонёк вывел меня на свободное пространство перед драконьей ложей, я посмотрела Кио прямо в глаза, потратив на это несколько мгновений. А после приподнялась на носочки, закружилась вокруг своей оси и присела в глубоком реверансе — уже у его ног. В целом моя поза полностью копировала жесты аристократок, но детали… изгибы, чёткость линий, руки, сложенные, как на древних жреческих фресках… я знала, что кажусь со стороны изящной неподвижной статуей, олицетворением мольбы и вызова одновременно.
И я угадала, о да. Он медленно встал со своего места и приподнял мой подбородок — чтобы встретить, разумеется, вызов во взгляде.
— Значит, вы пришли за мной.
— Только за вами.
Он усмехнулся и медленно, осторожно вплёл мне в волосы пепельную лилию.
Так Кио Ртутный выбрал меня одной из своих любимиц.
— Эй, номер тысяча двести сорок четыре! Пс!
Я остановилась и обернулась, демонстративно приподняв бровь. Тощая девица, та самая, которая назвала себя магом-технологом, поравнялась со мной.
— Страшненькая подруга ещё нужна?
К такому жизнь меня не готовила.
— Что, прости?
— Ой, да ладно, — она демонстративно закатила глаза. — Ты же показалась мне умной блондинкой! Ладно, ещё раз: у тебя ещё свободна вакансия страшненькой подруги?
— Я вообще не помню, чтобы открывала такую вакансию, — ответила я холодно. — Я, знаешь ли, не особенно дружелюбная личность.
— Ха! — черноволосая тряхнула коротко стриженной головой. — Вот я тебя прошу! О каком дружелюбии речь? Оглянись вокруг, мы — на Отборе. Кто бы там что ни говорил, сюда приходят, чтобы дойти до призовой черты. Любой друг тут — враг.
— Ты пытаешься в такой причудливой манере мне сообщить, что мы — враги? — этот разговор понемногу начал меня забавлять.
— Увы, всё же дура, — печально сказала черноволосая. — Но тебе простительно, ты красивая.
— Зато у тебя, конечно, нет такого оправдания, — скривилась я. — Слушай, если ты всё сказала, то у меня есть дела поважнее…
— Значит, ты хочешь, чтобы тебя поставили в пару с леди Аделиной? Или ещё кем-то, кто при удобной возможности насыплет стекла в туфли и яда в суп? — прервала черноволосая.
— Поставили в пару? — я нахмурилась.
— У… Ты не особенно часто бываешь среди женщин, да? Не привыкла к такому? — на остреньком лице брюнетки нарисовалось искреннее сочувствие. — Не поверишь как понимаю. Я росла с батей и одевалась, как мальчишка. И тоже не сразу вникла во всё это «мы-девочки-ходим-вместе-даже-в-сортир» дерьмище.
— «Мы-девочки-ходим-вместе...»? — я в теории догадывалась, о чём она говорит, но на практике никогда такого не наблюдала.
— Ну да. Это как стая. Ты вот — призовая сучка. Но призовые сучки на сборищах вроде этого не ходят сами по себе, потому что тогда их загрызут другие призовые сучки. Давай так… в политике разбираешься? В истории?
— Более-менее, — признала я. — Но больше всё же экономической и военной, чем… кхм… в истории Отборов.
— Во-от! Значит, должна знать, что такое временная коалиция. Тут это работает так же, поняла? Потому что Отбор — это маленькая война. Женская, но всё же — типичная войнушка за власть и ресурсы. Мы все прошли первый этап, нас поселят во дворце — значит, пора создавать коалиции. Ну, то есть «искать подруг» — это такое женское кодовое название. Ты не думай, я тоже не сразу до этого дошла в своё время.
Я с куда большим интересом посмотрела на черноволосую. Всё же, она была совершенно чокнутой… но забавной.
— Вот не могу не поинтересоваться: и почему же мы с тобой должны заключить коалицию… то есть, подружиться?
— Ха! Всё очень просто. Ты будешь красиво смотреться на моём фоне, я буду притаскивать тебе свежие сплетни и помогу выжить в этом зверинце.
— Интересно. А что же ты хочешь взамен?
— О, это очевидно! Ты — первая девица, которая так заинтересовала Кио Ртутного. И это значит, что твои ближайшие подруги будут на виду. Ясно?
Н-да… особенно «на виду» мои ближайшие подруги окажутся, когда вскроется моя истинная цель.
С другой стороны, не обязательно так уж сближаться с девчонкой. Но можно послушать — она забавная. То есть безумица, конечно, но тут уж не мне судить.
Я-то точно хуже.
— Ясно, — усмехнулась я. — Коалиция — так коалиция. Смотри, не пожалей потом!
— Юху! А вот не дождёшься, — она пошла рядом, буквально фонтанируя энергией. — Ну что, выберем ещё одну?
Называется, пусти фомора к детишкам...
— А двоих для этой твоей коалиции мало?
— Мало, — покивала эта забавная девица. — Хотя бы трое! А то загрызут. У нас уже есть красивая — ты, умная — я… теперь нужна милая и домашняя. Или просто милая — на худой конец. Я там присмотрела парочку в других сотнях. Пойдём выбирать? Надо только сразу удостовериться, что мы претендуем на разных драконов — а то, знаешь ли, накладочка выйдет… нужно минимизировать конкуренцию! И поторопиться, а то самых нормальных расхватают.
Честно говоря, мне было преимущественно наплевать на все эти надуманные проблемы. Но потенциально это было неплохим развлечением; всё лучше, чем смотреть на это всё со стороны.
Чем думать о том, что, вероятно, последние дни моей жизни будут выглядеть именно так… нелепо.
— Ну что же, пойдём смотреть на милых, — сказала я со смешком. — И да, мне к тебе так по номеру и обращаться? Или изволишь представиться?
— Хей! Я Марни. Марни Горнифф.
Любопытно…
— Тавельнское имя?
— Да. Проблемы? — она тут же ощетинилась, как приготовившийся к сражению ёж.
— Нет, всё в порядке, — землячка, однако. — Просто странно встретить здесь кого-то с островов.
— Я родилась и выросла здесь, — сказала Марни чуть спокойней. — Но мой отец с островов, да. Он переехал во время Трёхлетнего Излома.
— Военнопленный?
— Не совсем, — Марни отвернулась.
Понятно...
Что же, во время войны дезертировали многие, есть такое дело. И, положа руку на сердце, их очень даже можно понять.
Я была мала, когда разразилось решающее сражение за свободу Вел-Лерии, но очень много слышала о тех временах. Очевидцы (включая отца, который в те времена заведовал военным госпиталем) вспоминали этот период, как воплощение Бездны на земле. Драконьи налёты, превратившие половину столицы в пустыню, ледяную и выжженную одновременно; оборотничьи десанты, вырезавшие под корень отказывающиеся присягнуть Императору деревни; морское сражение за Вел-Лерскую бухту, после которого море горело несколько месяцев, на много лет вперёд загубив рыбный промысел; сражения магов на суше… В общем, то ещё было времечко.
Тогда мало кто верил, что северным островам удастся отстоять независимость. Многие переходили на сторону драконов — хотя бы из желания выжить.
Собственно, с наибольшей долей вероятности Тавельни стала бы частью Драконьей Империи, если бы не вмешательство самых неожиданных союзников — фоморов.
Пара Первого Императора была отравлена болотной ведьмой; целый драконий десант сгинул в бушующем море, утянутый в Бездну глубоководными чудищами; из древних гробниц в сторону нападающих армий выплеснулась живая Тьма, пожирая всё на своём пути. Да что уж там! Сам Виелон в обличье Лесного Царя поднял свою рогатую голову над северными лесами — и природа взбунтовалась против чужаков.
Так драконам пришлось уйти. И те, кто выбрал их сторону, были вынуждены поступить так же: в те времена пощады им бы не было. Слишком свежи были воспоминания о, например, Магической Академии, замороженной вместе со всеми преподавателями, студентами и учениками подготовительных курсов.
Как бы я ни ненавидела людей, их ярость понять могу. Как и последовавшие после окончания войны репрессии.
— Меня зовут Лайлин, — выдала я заученное назубок имя. — Полностью звучало бы как «леди Лайлин Этинье», но ты можешь называть меня по-имени.
— Хорошо, — Марни быстро отвернулась, стараясь скрыть облегчение. Видимо, ей доставалось из-за северных корней... Я задумалась о том, насколько сильно на самом деле подставляю девчонку нашей так называемой «дружбой». Связь со мной, да с учётом её родословной… если, судя по её реакции, мигранты и так подвергаются гонениям…
— Знаешь, я передумала, — сказала я быстро. — Поищи для коалиции кого-нибудь другого.
Её губы искривились.
— Серьёзно, да? Не может быть, что ты из этих!
— Никаких тех или этих, — отрезала я. — Просто не хочу вписываться в историю Отбора с особой твоего происхождения.
Каждое слово — правда. Но — не вся. И поданная под совершенно другим углом.
Тебе и так тяжело тут приходится, землячка. И ты мне однажды спасибо скажешь за грубость… если не совсем уж дура.
— Ну и ладно, — Марни зло сверкнула глазами. — Ты об этом ещё пожалеешь!
— О, жду с нетерпением! — я позволила себе хищную улыбку. — Мне сегодня только и обещают, что я пожалею. Это интригует — люблю веселье. Но ты смотри уж, не разочаруй!
— Не сомневайся, — прошипела Марни. И ушла, вздёрнув нос.
Я на это только усмехнулась. Получилось не слишком весело, да. Но тут уж ничего не поделаешь: бывают случаи, когда нужно быть жестоким, чтобы быть милосердным.
Возможно, держать существ на расстоянии от себя — это вообще чуть ли не единственное возможное милосердие... для таких, как я.
3
Пока суть да дело, в нашем строю понемногу прибывало — в специально отведенном зале собирались остальные участницы нашей сотни, прошедшие первый этап Отбора. Среди них я заметила леди Аделину и послала ей насмешливую усмешку — просто так, чтобы бедняжка не расслаблялась. По той же причине я небрежно поправила причёску, сделав особый акцент на цветке.
Ответом мне стал полный ненависти взгляд — прекрасной леди гербария не досталось. Уй, как мы сверкаем глазами! Моя улыбка стала ещё шире: