Обычно.
Я задумчиво посмотрела на Деррена.
Он, не отрываясь, смотрел на звёзды.
— И что ты здесь делаешь? — глупый вопрос. Он не знал, что это моё место. Просто…
— Думаю, — он подарил мне странную, немного грустную улыбку.
— О чём?
— О моей душе.
Оу.
— Не волнуйся, — вздохнула я. — Мы найдём её, поверь.
— Верю. Но мне вот пришло в голову: что если моя душа уже много лет ходит по земле этого мира? Я был уверен, что успею перехватить её, что встречу её очень молодой, если не маленькой. Обещал себе, что, если она родится, вся её жизнь будет волшебной сказкой. Но что, если я пришёл непозволительно поздно?
Я задумчиво посмотрела на него.
— Непозволительно поздно — это если она окажется стара? Уже будет замужем? Или что ты имеешь в виду? По моему опыту, единственное подлинное “непозволительно поздно” — это когда труп. Но, судя по твоему опыту, и тут бывают варианты…
Он тихо рассмеялся.
— Вы правы, как и всегда… И всё же, мне грустно от потерянного времени.
Я пожала плечами.
— А с чего ты вообще взял, что встретишь её ребёнком? Если не секрет.
— По договору с мистресс я имел право каждые пять лет облетать острова в её поисках. Я заглядывал в глаза каждому, можете поверить.
Я повернулась к Деррену.
— Но подожди, почему ты тогда… — я запнулась.
Это не имело смысла. Если только…
В голову пришла мысль, до которой по-хорошему следовало додуматься раньше. Намного. Оправдывает меня только огромная занятость. И тот факт, что, говоря об эльфийских полукровках, я никогда на самом деле не причисляла к таковым себя.
Я покосилась на Деррена. Он смотрел вверх, и свет звёзд отражался в его глазах, как в чёрной воде.
— Но ты порвал договор с мистресс, — заметила я осторожно. — И теперь не сможешь возвращаться, так?
— Я всё смогу, пока я рядом с вами, — его голос обволакивал и очаровывал, но в данный момент меня интересовал лишь смысл слов.
— Деррен, а твоя душа… — я запнулась.
Вопрос “А не я ли это случайно?” повис в воздухе. Лицо его внезапно оказалось близко-близко.
— Спрашивайте, — мурлыкнул он, — и я отвечу. Правду.
И что-то было в его глазах такое, что я безоговорочно поверила — ответит. Только вот готова ли я к этой правде? Вот прямо сейчас?
— … А как вы с ней встретились в прошлый раз?
Он понимающе улыбнулся моей трусости. И слегка отодвинулся.
— Тут вопрос в том, что именно считать нашей с ней первой встречей. Если мы говорим о том, как всё это началось… Знаете, когда-то моей обязанностью было забирать жизни. Но на момент нашей с ней самой первой встречи был я в этом, по правде, не особенно хорош… выгорел на работе, если у вас есть такое выражение.
— Боюсь, это звучит как “надышался угарным газом”.
— Давай трактовать это как “очень устал от своей должности”. И уже подумывал сбежать, но повода не хватало… Вот она и стала поводом. Эльфийская принцесса, совсем малышка; ей тогда исполнилось не больше девяти лет. В ходе интриг она должна была умереть. Такова была её судьба. Но когда я посмотрел на неё… Тогда я не понял, что она моя душа: такие вещи были скрыты от мне подобных. В теории я и почувствовать не должен был, но… Не знаю, на самом деле, почему не смог забрать её. И не припишите мне никаких извращённых мотивов: детьми в интимном смысле отродясь не интересовался. Но забирать их жизнь мне раньше приходилось, так что жалость тоже не в списке. Но она смотрела на меня с таким восхищением… И совсем без страха… Теперь, оглядываясь назад, думаю, она почувствовала, что я — её душа. И именно потому сказала то, что сказала.
У ЛОРДА СМЕРТЬ КРАСИВЫЕ ГЛАЗА
— Что она сказала тебе? — во рту у меня было солоно.
— Что у меня красивые глаза. Представляете? Никто из них раньше мне такого не говорил.
13
Не знаю, что я испытала в тот момент. Даже не берусь определять.
Тут тебе и сомнение, и неверие… И странное облегчение, как будто годы интриг, дорог, лжи и борьбы вдруг сошлись в одной яркой, ослепительной точке.
Как будто во всём, что было и будет, вдруг появился смысл.
Я смотрела на Деррена. В его глазах тонули звёзды. Мне казалось, что вокруг клубится туман и колышется трава — хотя было это, конечно, не более чем иллюзией.
Возможно, и воспоминания, и чувства, которые я испытываю сейчас, тоже не настоящие… Возможно. Но щемящая боль в груди, сладкая и горькая одновременно — она кажется настоящей. Ощущается, как настоящая.
Лорд Смерть…
— Ты хочешь забрать свою душу в царство мёртвых? — уточнила я.
— Не совсем мёртвых, — усмехнулся он. — Скорее, проклятых.
— Ясно.
Тишина повисла между нами.
— Может, вы хотите спросить о чём-то ещё?
— Нет, — ответила я твёрдо. — Пока — нет.
Есть на свете вещи, которые, однажды озвучив, не забрать обратно.
Мне нужно время, чтобы обдумать это. И проанализировать. И, возможно, вспомнить.
— Понимаю, — он слегка улыбнулся и взял мою руку в свою. — Не бойтесь и не волнуйтесь, моя госпожа. Теперь я не спешу никуда. Да, нити глупых правил всё ещё опутывают меня, но я здесь, с вами. Так что я могу ждать.
Вот как?
— Ждать, пока я спрошу? Или пока загадаю желание?
— И того, и другого, — мягко рассмеялся он. — Я буду вашим верным псом, моя принцесса. И смогу защитить от всего на свете. Сделаю ради вас всё, без единого исключения.
— Звучит нездраво…
— Только не с моей точки зрения. Считайте это искуплением вины, которую я себе никогда не прощу. И всё же знайте: до тех пор, пока вы не загадали желание, силы мои в этом мире ограничены. Рогатая сволочь и его правила… Я смогу всё, защищая вас. Но в остальном мои руки связаны, пока вы не загадаете своё желание. Но потом…
Его ладонь скользнула по моей щеке. Вокруг нас заклубилась тьма, лаская меня своими прикосновениями.
— Как только желание будет загадано, меня ничто больше не будет ограничивать. Я буду вашей личной Смертью, которая подчиняется вам одной. Той самой силой, для которой нет преград и ограничений, которой не нужны дороги, чтобы приходить, от которой не спасёт ни один замок. Власть, месть, победа — просите, и получите. Трон, корону вашего отца, весь мир… Пожелайте, и я брошу это к вашим ногам.
И хотела бы я посмеяться над этой похвальбой, но тьма закручивалась вокруг меня воронкой, ласкала прикосновениями, знакомилась заново. Я чувствовала прикосновение чего-то древнего, могущественного, неназываемого. Чего-то, что не оставляло сомнений: он действительно может выполнить то, о чём говорит.
— Но какова цена? — спросила я.
Он склонился к самому моему уху, и шёпот показался мне ударом набата:
— Зёрнышко граната…
Я почувствовала, как неясные тени всколыхнулись в душе, отвечая на эти слова. Что-то тёмное, скрытое за тонкой границей сознания, завибрировало внутри, вызывая странное томление.
Я тряхнула головой, прогоняя наваждение.
— Зёрнышко граната — что? Посадить, прорастить, найти?
— Съесть, — в его голосе звучал смех, а вокруг нас плясала тьма. — Потому что зерно граната — это искушение, и принятие, и признание, и познание… Но мы поговорим об этом позже. Когда оба будем готовы к этому разговору. А пока…
Он не прикасался ко мне, но я чувствовала, как скользят руки над моей кожей. Жар его дыхания обжигал.
— Прикоснись, — полагаю, именно таким голосом говорило бы само искушение, случись ему ходить по земле. — Здесь, на границе между тем и этим, первое прикосновение не может быть моим. Ну же…
Мои пальцы дрогнули. Сознание моё разделилось на две половины, одна из которых боялась этого прикосновения и того, что за ним последует, а другая — жаждала его…
Я сжала руки в кулаки.
Думай, Иэ. Не позволяй ему заморочить тебе голову. Что-то…
— Деррен!
Незнакомый мужской голос разбил опутавшее меня со всех сторон наваждение. Я дёрнулась в сторону, тяжело дыша.
Мой “раб” выругался сквозь стиснутые зубы.
— Деррен! Я буду звать тебя, пока ты не откликнешься! Ну же! Ты там жив, придурок? Ты в порядке? Помощь нужна? Отзовись!
Я стремительно обернулась, чтобы увидеть призрачные огненные глаза, мерцающие во тьме, и жуткую улыбку. Это ещё что за подарочек? В этих морях чего только не водится, но подобное вижу впервые. Может, какая-то разновидность проклятых огней? Или шутки какого-то глубоководного фомора? Хотя нет, магия скорее как у нечисти…
Стремительно крутанувшись на месте, я активировала в ладонях мощную дугу белого холодного огня.
— Не нужно, — сказал Деррен хмуро, — я тоже хочу его прибить, поверь. Это почти что перманентное желание. Но, боюсь, ты сама пожалеешь потом, если сейчас развоплотишь этого придурка!
И, уже обращаясь к огням:
— Джек, чтоб тебя! Какой Бездны тебе надо?!
Как только Деррен подал голос, тьма вокруг заклубилась, чуть отхлынула от меня, позволяя рассмотреть истончившуюся границу между мирами. Я стояла, глядя на колышущуюся прямо вокруг нас чёрную завесу, и чувствовала, как навстречу мне устремилась энергия чужой магии и далёких звёзд.
Я ошеломлённо выдохнула.
Любой маг-теоретик скажет вам, что вот так вот застыть на границе между мирами невозможно. С точки зрения магии, материи и всего в этом роде. Ведь переход — это не столько место, сколько состояние. Миг между тем и этим. Потому-то условную Границу можно только прорвать, миновать одним стремительным рывком. Так пишут во всех трактатах, во всех учебниках, об этом знает даже первокурсник…
Только вот Деррену с этим Джеком, судя по всему, наплевать на теорию магии.
Они из тех, кто сами себе теория.
Интересно, как давно мы болтаемся в самой гуще невозможного? И как, во имя Неба, я умудрилась этого не заметить?
— Ну наконец-то!.. — воскликнул между тем тот самый Джек. Теперь, среди тьмы перехода, он не казался больше одним из одиноких блуждающих огней; его материальная форма проступала перед нами, как скрытое послание под действием проявителя. — Какой Бездны, говоришь? У меня для тебя плохие новости, Дер: твоей. Твоей Бездны, ко