Грень смотрел на него недоверчиво.
– Ну что, не получилось?
– Получилось, – возразил Прокоп. – Поломка несерьёзная. Поставил новое уплотнение да заменил предохранитель.
– Предохранитель, – повторил Грень. – Ну, оно конечно… предохранитель я и сам мог заменить. Так или нет?
– Само собой, – согласился Прокоп с готовностью. – Это дело совсем простое.
Они опустили насос в колодец и включили на пробу. Всё работало. Прокоп вернулся к своему ведру с краской: докрасить изнутри оставалось всего несколько досок. Едва работа была закончена, в калитку постучали и во дворе появился новый персонаж. Это был худой мужичонка в грязноватом комбинезоне с железным инструментальным ящиком в руках.
– Здорово, хозяин! – крикнул он жидким тенорком. – Маршал сказал, тут для меня работа имеется. Насос, что ли, полетел? Так чего ж ты молчал?
– Всё в порядке у меня с насосом, Бубель, – сдержанно ответил Грень. – Не знаю, что тебе там маршал наговорил.
– Как же так? – возмутился мужичонка. – Маршал говорит – воды у Греня в доме нет, а ты – всё в порядке! Это как понимать?
– Как хочешь, так и понимай. Не нужен ты здесь.
Но мужичонка уходить не торопился. Подошёл к колодцу, огляделся.
– Насос-то ты всё же доставал, – заключил он, увидев мокрые следы на срубе. – Спрашивается, зачем? Теперь, значит, он уже работает? И кто же тебе помог? Может, ты, Грень, пришлого этого попросил? А какие, спрашивается, у пришлого права в мои дела лезть?
Он смотрел на Прокопа с подозрением и злобой.
– Никто, Бубель, в твои дела не лез, – сказал Грень. – Там всего-то и нужно было предохранитель сменить. Ты думаешь, я вообще ни на что не гожусь?
– А я в этих штуках ничего не понимаю, – поспешил на помощь Прокоп. – У меня только двенадцатая категория, маршал мои документы видел.
– Двенадцатая? Знаю я вас, пришлых. Каждый норовит кусок хлеба у честного мастера отнять, – не утихал Бубель, и Грень потерял терпение.
– Ну-ка, давай, шагай отсюда! – рявкнул он. – Надо будет – позову, а ныне тебе здесь делать нечего. У нас и без тебя забот хватает.
Он угрожающе шагнул вперёд, и мужичонка поспешно засеменил к калитке, гремя железным ящиком и бормоча под нос что-то про наглых пришлых, которым одна дорога – в трудовой лагерь. Грень захлопнул за ним калитку и запер на засов.
– Целыми днями шатается вокруг, выслеживает, – пожаловался он. – Чуть что увидит – бежит маршалу жаловаться. Скоро гвоздя нельзя будет прибить, чтобы он донос не накатал.
Прокоп молча повёл плечами в знак участия.
– С другой стороны, работы у него немного, – продолжал Грень. – Наши-то к нему стараются не ходить, если что сломается – в город везут. Бубель – механик тот ещё. Это только по бумагам у него шестая категория, а на самом деле после его ремонта вещь только на помойку и годится. Не знаю, где он достал свои бумаги!
Грень презрительно махнул рукой.
Окончательно с покраской забора Прокоп, тщательно пройдя по периметру и устранив мелкие огрехи, управился лишь к заходу солнца. Грень обошёл ограду снаружи и изнутри и, видимо, остался доволен. Раздевшись до пояса, Прокоп в своей пристройке смывал над раковиной прохладной влагой грязь и лёгкую усталость и не услышал, как открылась дверь. Грень терпеливо ждал, пока Прокоп закончит плескаться, а когда Прокоп растерся полотенцем и натянул рубашку, спросил с лёгкой запинкой:
– Так ты, говоришь, учителем был? По математике?
Продолжая расчёсывать мокрые волосы, Прокоп кивнул.
– Тут дело такое… – Грень сделал паузу, будто подыскивая слова. – Парню моему тесты скоро сдавать. И в математике он не очень… Тесты провалит – не возьмут его на шестую ступень бесплатно. А на платный курс мы не потянем. Вот я и хотел тебя попросить…
– Мне запрещено работать по прежней профессии вне стен учебных заведений, – осторожно прервал Прокоп. – А лицензии частного наставника у меня нет. Закон о Народном Благе Номер Восемнадцать. Ты же знаешь, что будет, если я его нарушу.
– Да это я понимаю, – отмахнулся с досадой Грень. – Только дело к тому идёт, что Станику тесты эти не осилить. А я ему помочь не могу ничем. Из меня учитель никакой, я-то в этих науках не силён. Позабыл всё. Да и раньше не шибко разбирался…
– Частного наставника нанять не пробовали? – спросил Прокоп.
– Было дело… – Грень глянул на Прокопа и в глазах его плескалась тоска. – Да не получилось.
– Почему?
– Да он такой наставник… Ну, вроде Бубеля. Откуда в нашей деревне хорошего найти? В общем, отказался он. Гарантий, понимаешь, не давал. А на кой чёрт он мне без гарантий?
– Так от меня вообще никаких гарантий ждать не приходится, – пожал плечами Прокоп.
– Это я понимаю, – согласился Грень. – Только ты – человек столичный, не чета нашему грамотею… Вообще, я бы тебе заплатил. Не очень много, правда, но всё же… Может, возьмёшься, а?
– Если маршал узнает, что я нарушаю закон, не миновать мне трудового лагеря.
– Да как он узнает-то?! – горячо зашептал Грень. – От кого? Мальчишка рта не раскроет, я за него ручаюсь, он же себе не враг. Иначе его не то что к тестам не допустят, а вообще с волчьим билетом выгонят. О нас с женой и Майей даже говорить нечего! Помог бы, Дир!.. А я, если надо, тебе постоянную регистрацию оформлю, чтобы ты без проблем мог в округе работать.
Прокоп задумался. Вернее, сделал вид, что задумался. По правде говоря, он очень рассчитывал на подобное предложение. Дело было не в деньгах. Постоянная регистрация в этом округе ему была нужна, как воздух. Без неё исполнить задуманное будет намного сложнее…
– Сколько времени до тестов? – спросил он.
– Да всего-то две недели осталось.
– Две недели?! – воскликнул Прокоп и осёкся. – Ладно, я попробую. Но, как ты понимаешь, регистрация мне потребуется уже сейчас.
– Завтра же и сделаю, – с готовностью кивнул Грень.
– Тогда мы начнём сегодня, – заключил Прокоп. – Сразу после ужина. У него только с математикой трудности?
– Да вроде… – Грень помялся, а потом сказал: – Боюсь, что не только.
– Ладно, – тряхнул головой Прокоп. – Посмотрим. Решим на месте.
– Вот и хорошо! – обрадовался Грень. – Тогда давай, пошли ужинать.
Станик – нормальный, вполне смышлёный подросток, не знал практически ничего, что Прокопа ничуть не удивило. В сельских школах тесты пятой ступени не полагалось преодолевать никому. Разве что детям местного Избранника да маршала, у которых хватало средств для оплаты либо государственных репетиторов, либо самого обучения. Такова была политика правительства последних лет, решившего, что в стране развелось слишком много грамотеев, что может поколебать стабильность и сплочённость народа вокруг Верховного Избранника. Однако в первую очередь Станик был не виноват в своём невежестве по той причине, что учителя математики у них в школе фактически не было. Что-то этот учитель там натворил, куда-то полез не по уму, и в результате не только лишился лицензии, но и оказался сослан на исправительные работы в северные районы. Математику же последний год вёл по совместительству старший педель, преподававший основы Учения о Творце Мира. Натаскать Станика в предмете до приемлемого уровня не то что за две недели, а за целое лето, не взялся бы ни один частный наставник или государственный репетитор, хоть самого высшего разряда. Всё это Прокоп уяснил для себя очень быстро и честно сказал хозяину.
– Значит, вот оно как… – понурился Грень. – Выходит, в грязи родился, в грязи и помрёшь. Так, учитель?
Прокоп молчал, да Грень и не ждал от него ответа.
– Ему бы только шестую ступень одолеть, – с тоской продолжал Грень. – Дальше я бы его в морское училище пристроил, там у меня свояк по хозяйственной части работает, обещал помочь. А теперь ему одна дорога – на курсы обслуги или дорожных рабочих. Неужели нельзя ничего сделать?
– Кое-что сделать можно, – осторожно сказал Прокоп. – То есть… попробовать. Я, конечно, ничего гарантировать не стану…
– Так ты попробуй! В долгу не останусь. Что от меня зависит – всё сделаю! Вот только насчёт денег – извини…
– Денег мне не надо, – покачал головой Прокоп. – Мне понадобится помощь в другом.
– Если смогу…
– Сможешь, – заверил Прокоп. – От тебя потребуется не так много. Тут неподалёку от вас есть трудовой лагерь…
– Ну, есть, – тут же насторожился Грень.
– Там, в этом лагере, держат одного человека… женщину. Мне… В общем, я здесь из-за неё. Это моя жена.
Пауза повисла довольно надолго. Потом Грень спросил:
– За что она попала в лагерь?
– Она была учителем.
– Работала без лицензии? – предположил Грень. – Так за это же больше полгода не дают.
– Всё не совсем так. Она не просто учитель. Она – сенс.
– Вот оно как… – Грень встал, подошёл к окну, потом вернулся на прежнее место. – А ты?
– Я тоже педагог-сенс. Потому и говорю, что могу помочь Станику. Но и мне нужна помощь.
– Ну да, – растерянно сказал Грень. – Оно конечно…
Школа была небольшая, всего на тридцать учеников. Помещалась она в почерневшем от времени деревянном доме, далеко в стороне от асфальта. Грунтовка, что вела к школе от станции, давно заросла орешником и берёзовым подростом, и ученики добирались сюда узкой тропкой, известной только им да основателям школы. Прокоп не слишком задумывался над тем, как именно власти обнаружили школу. Может, кто-то из родителей учеников оказался невоздержан на язык, может, один из отцов работал сотрудником или агентом спецслужб, планирующих подобные операции, только налёт блюстителей был неожидан и молниеносен. Невидимые в густом лесу и кустарнике, подступившем под самые окна школы, они бесшумно окружили здание и ворвались одновременно через окна и двери, подавляя дикими воплями и хлопками парализующих гранат саму мысль о сопротивлении или возможности бегства. Маленькая оплошность нападавших заключалась лишь в одном: начало операции пришлось на перерыв между уроками, когда все три педагога, по обычаю оставив классы, сошлись выпить по чашке кофе в крохотной кухоньке. В полу этого помещения был люк в подвал, из которого через секретную дверь узкий и низкий тоннель выходил наружу в густом перелеске в сотне метров от дома.