Человек в тоннеле остановился, видимо прислушиваясь. Пауза продлилась всего несколько секунд, но для беглецов эти секунды растянулись до бесконечности. Прокоп и Анна затаили дыхание, что уже не имело ровно никакого смысла.
– Не бойтесь, – услышали они вдруг. – Я не враг. Сейчас я войду, и вы меня увидите. В руках у меня нет оружия. Вы меня понимаете?
Прокоп отчего-то сначала кивнул, а потом хрипло выдохнул:
– Да!
Пришелец появился на пороге, и сердце Прокопа тоскливо сжалось. Человек этот был в форме охранника. Молодой, крепкий парень.
– Я не враг вам, – повторил он. – Всё в порядке. Здесь они вас не найдут.
– Вы-то нас нашли, – почти точно воспроизвёл Прокоп уже сказанную сегодня Анной фразу.
– Потому что это моя пещера, – сказал охранник. – Я родился в этих местах и знаю пещеру с детства. Когда на сканерах пропал сигнал микрочипа, я понял, что вы можете скрываться только здесь, и пришёл, чтобы помочь.
– Кто вы? – спросила Анна. – Я видела вас в лагере.
– Всё правильно, – кивнул охранник. – Меня зовут Чулай. Я устроился в лагерь охранником, чтобы помочь бежать одному человеку. Теперь я понимаю, что вы должны были бежать тоже. Ведь это от него вы узнали, как найти убежище?
Анна молча кивнула.
– Я намечал организовать побег на следующей неделе. Но вышло так, что вы бежали раньше.
– Мы не хотели… – начал Прокоп, но Чулай поднял руку, прерывая его.
– Я не в обиде, – сказал он. – Убежище укрыло вас, укроет и остальных… Когда рассветёт, вас начнут искать. Они будут очень стараться, но вход в пещеру не найдут, если вы заклините отворяющий её камень – я покажу, как это сделать. Искать, вероятно, будут долго – наш начальник Дышец очень упрям. Я постараюсь убедить его, что вы скрылись в системе северных пещер – они начинаются в предгорьях, в нескольких километрах отсюда. Они глубоки и запутаны, только человеку там долго не выжить. Думаю, что даже если Дышец решит прекратить поиски, то на некоторое время оставит здесь пост, поэтому вам лучше не выходить наружу несколько дней. Еды и воды для двоих здесь достаточно. Что вы собирались делать дальше?
– Идти через лес к побережью, – ответил Прокоп.
Чулай с сомнением покачал головой.
– Даже здоровому мужчине пройти почти триста километров по лесу непросто. А вы к такому походу совсем не подготовлены.
– У нас нет выбора, – пожал плечами Прокоп.
– Это не так, – возразил Чулай. – У меня был другой план, получше.
Он вытащил из кармана карту и разложил на ящике под лампой.
– Если идти отсюда на запад, вы выйдете к реке. До неё около двадцати километров, за день вы доберётесь. Вот здесь, в прибрежном камыше, – он постучал по карте пальцем, – у меня спрятана лодка. Её невозможно обнаружить с берега, но на дереве я вырезал стрелку, она точно укажет, где её искать. Топлива вам хватит с избытком. На пути у вас будут несколько деревень и один крупный посёлок – вот они на карте – его лучше миновать ночью. Через три-четыре дня вы достигнете устья. К сожалению, дальше я ничем не смогу вам помочь. Того, кто должен был бежать завтра, в порту встречали бы его друзья, но я их не знаю.
– Это ничего, – сказал Прокоп. – Мы справимся. Спасибо. Но лодка… мы не сможем доставить её обратно, для вашего друга.
Чулай только отмахнулся.
– Об этом не беспокойтесь, ещё одна лодка найдётся.
– Тот человек, которому вы готовили побег, ваш друг? – спросила Анна.
– Он был моим наставником, – ответил Чулай. – Его осудили за то, что он продолжал учить детей. Дали пять лет с возможностью продления срока… Точно так же, как и вам… Я тоже хочу кое-что спросить. Где вы скрывались, когда в первый раз исчезли со сканеров?
Прокоп и Анна коротко переглянулись, потом Прокоп вытащил контейнер с капсулами «Фактора Н».
– Попадая в кровь, это средство нарушает работу микрочипа. Каждая капсула действует около четырёх часов. Мы вообще должны были спокойно уехать из города на автобусе. Но из-за ночной проверки всё пошло не так, как было задумало…
Чулай взял контейнер, открыл и посмотрел на капсулы. Их там оставалось пять.
– Это неплохо. Такое средство здорово упростило бы мой план.
– Оставьте себе, – сказал Прокоп. – Вам оно теперь нужнее. Но запомните: подряд, через каждые четыре часа, можно принять не более трёх капсул. Четвёртая способна вызвать проблемы.
– Я понял! – Чулай взглянул на часы и поднялся. – Нужно возвращаться, пока меня не хватились в лагере. Удачи вам!
– И вам удачи, – тихонько сказала Анна.
Когда Кулич забрался на карниз, где, как ему казалось, видел свет фонаря, то понял, что сделал это совершенно напрасно. Чулая здесь не было. Некуда было также идти дальше: с одной стороны обрыв, с другой – вертикальная стена. И если Чулай обладал способностью проходить сквозь камень, то Кулича такому не учили. Подсвечивая фонариком, он тщательно исследовал скалу, однако не обнаружил и намёка на существование какого-либо прохода. Видимо, Кулич ошибся и проклятого Чулая здесь не было вовсе. Оставалось лишь спуститься вниз и брести в лагерь несолоно хлебавши. Приближался рассвет, темнота разредилась. Может, ещё удастся поспать хотя бы пару часов до того, как Дышец поднимет всех на ноги и погонит в бездонные пещеры ловить беглянку…
Кулич уже было собрался слезать, как вдруг услышал странный скрежет. Часть монолитной стены сдвинулась в сторону, открыв чёрное отверстие лаза, из которого на карниз выбрался человек в форме охранника.
– Чулай! – ахнул Кулич. – Ты это что? Ты это откуда?
Чулай на секунду замер. Потом рука его опустилась на кобуру.
– Следишь за мной, – сказал он тихо, но с такой яростью, что Кулич совершенно отчётливо понял: жить ему остаётся считанные мгновения.
Он метнулся в сторону, оскользнулся на мокром камне и с коротким криком рухнул в провал.
– Нужно немедленно уходить, – сказал Чулай выбравшемуся вслед за ним Прокопу. – Тело найдут очень скоро и перевернут всё вокруг. Теперь и мне придётся идти с вами. Я выведу вас к реке к рассвету. Им нас не догнать…
Лодка казалась совсем небольшой, но они разместились в ней без хлопот. Маленький и экономичный подвесной мотор работал почти бесшумно. Чулай сосредоточенно управлял судёнышком, держась почти вплотную к берегу, готовый в любую минуту скользнуть под защиту склонившихся над рекой ветвей деревьев, потому что пару раз они слышали где-то над лесом шум вертолётных двигателей. Впрочем, преследователи, кажется, окончательно сбились со следа и искали беглецов совсем в другой стороне. Прокоп сидел рядом с Анной, не отпуская её руки. Впереди были десятки километров водного пути, в портовом городе, полном блюстителей, их поджидали неведомые пока опасности и трудности, которые предстояло избежать и преодолеть, но сейчас Прокоп испытывал уверенность и спокойствие. Он не сомневался, что теперь им всё удастся.
Анна снова была с ним…
Моя Машина
Когда мы научились вычислять место и время появления каналов пространственного перехода – «кротовых нор», всё стало намного проще. Невидимыми паутинками они пронизывают Великий Космос, связывают невероятно удалённые друг от друга точки пространства и через некоторое время исчезают, а где-то – совсем рядом или невероятно далеко – возникают снова. Их число бесконечно, как бесконечна сама Вселенная, проблема лишь в том, чтобы отыскать нужную и активировать вход. Когда мы узнали, как это делать, то получили возможность достигать нужного места без помощи межзвездных кораблей. И хотя масса перемещаемого объекта не могла превышать десяти тонн, хотя порой нам приходилось подолгу ждать появления «норы» в нужном месте, разведка, создание и снабжение исследовательских баз уже не требовали прежних огромных средств и ресурсов. Паутина «кротовых нор» сделала далёкие миры ближе и доступней.
И очень скоро мы узнали, что не только для нас. Секреты паутины были известны и фенкам.
Больше всего мне нравятся минуты подготовки к отдыху. Когда, повинуясь моим командам, Машина подбирает под брюхо колеса и лапы, внедряется в почву якорными бурами и раскидывает над крышей защитный силовой зонтик, ко мне приходят абсолютное спокойствие и тихая радость. В течение десяти часов отдыха (семь на сон и три по личному усмотрению) ничто в этом мире меня не потревожит. Ни сумасшедшие ветры Фенебры, ни молниевые ливни, ни ураганы с камнепадами, ни атаки ходячих деревяшек – моей Машине всё это нипочём.
Она меня защитит и укроет. Она была специально изготовлена для работы на планетах, подобных Фенебре. Точнее – для меня.
На самом деле, часы моего отдыха распределяются немного иначе, чем это обычно принято. Я крепко сплю часов пять, потом просыпаюсь и пару часов читаю то, что мне захочется, а затем снова погружаюсь в сон до начала рабочего дня. Если бы об этом узнали психологи Управления, они бы непременно поставили в моём личном деле яркий значок о наличии тревожной аномалии в состоянии моего здоровья. Когда я с ними встречаюсь, меня так и подмывает вручить им в руки это сладкое открытие. Останавливает лишь осознание того факта, что ни мне, ни психологам огласка моих прегрешений не принесёт никакой выгоды. Психологам просто прикажут заткнуться, а мне – немедленно отправляться на место исполнения служебного долга вплоть до истечения срока контракта.
Да я и не собирался ничего разглашать. Мне нравилась моя работа. Мне очень нравилась моя Машина.
Вместе с ней мы совершали на Фенебре всяческие подвиги: исследовали планету, составляя её географическую и геологическую карты, боролись со стихиями и местной агрессивной фауной, пытаясь разобраться, стоит ли, собственно, Фенебра всех этих усилий. Если честно, подвиги совершала Машина. Я всего лишь присутствовал при этом, находясь в её уютном чреве под защитой могучей брони и механизмов. Машина – уникальное и фактически штучное изделие, специально изготовленное для работы в специфических условиях Фенебры, – лаборатория и комфортабельное убежище для его экипажа (меня), гостиница для нечастых посетителей, этакий самодвижущийся дом или даже крепость, способная функционировать полностью автономно в течение полутора стандартных лет. Так долго, впрочем, оставаться на Фенебре я не собирался, обычно срок вахты не превышал пяти-восьми месяцев. Запасы энергии, пищи и прочих ресурсов закладывались таковыми из соображений безопасности экипажа, действующего в экстремальных условиях совершенно незнакомой человеку планеты. То есть, моей безопасности. На самом деле этот механизм имеет другое название – наземный тяжелый транспортный модуль класса «дракон». Но я всегда называл его Моя Машина.