Джад регулярно принимал сигналы радаров, но нас, видимо, все-таки не засекли, по крайней мере они не сужали сектор обзора. Джад в свою очередь засек слабый сигнал третьей станции, расположенной к северу от самолета.
Когда таймер отмерил очередные тринадцать минут, Джад наклонился ко мне и спокойно сказал:
— Точка поворота находится над озером длиной мили в полторы, протянувшимся с северо-запада на юго-восток. Правый поворот на один-четыре-восемь.
— Спасибо.
— Время следования на конечном участке маршрута восемь минут тридцать секунд.
Я написал на панели губной помадой 8.30 и старался как можно точнее придерживаться курса: единственный отрезок пути, где это имело большое значение. На других участках можно было не только сверяться с компасом, но и ориентироваться по местности. Но теперь мы летели над равниной, и единственным ориентиром было озеро. Если я пролечу мимо, то в нескольких милях по курсу окажется железная дорога. Скорее всего, мой самолет заметят и сообщат куда следует.
Белая пелена, окутывавшая деревья, продолжала сгущаться, а потом деревья исчезли и мы полетели в пустоте. Тогда я понял, что подо мной скрытое туманом озеро.
— Черт возьми! — выкрикнул я и положил «Бивер» на правое крыло, дважды стукнул по таймеру и взял новый курс. У меня за спиной послышалось бормотание Джада, больше походившее на тяжкий вздох.
Местность снова начала повышаться. Я смотрел направо, стараясь найти реку, которая выведет нас к нужному озеру.
— Мне это не нравится, — заметил я. — Все озеро окутано туманом. Я его не замечу, пока мы на него не сядем.
— Другие озера будут покрупнее.
— Я не боюсь их пропустить. Мне нужно только придерживаться русла реки, значит, найти ее… — Тут я ее заметил и оглянулся. — Меня волнует приземление. Если над водой будет футов десять тумана, то мягкой посадки ожидать не приходится. Мы можем воткнуться поплавками в воду и перевернуться.
— Что бы ни случилось, попытаться все равно следует.
— Если дела пойдут худо, у тебя может появиться желание пристрелить меня. Что вашему парню говорили по поводу посадочных огней?
— Зеленая ракета на северном берегу озера, когда услышит звук мотора. Потом два белых огня на воде в тридцати ярдах друг от друга, один за другим вдоль озера.
Неплохо. В хорошую ночь вообще без проблем. Огни на воде в тридцати ярдах друг от друга дадут мне необходимую информацию, под каким углом я буду заходить на посадку. Правда, в такую ночь в последний момент легко потерять их в тумане, ведь нас будет разделять не десять ярдов тумана, а, учитывая угол приземления, все восемьдесят. Второй огонь будет еще дальше. Но мне нужны оба ориентира, чтобы рассчитать свои действия.
Теперь мы скользили вдоль реки. После поворота прошло уже три минуты, а часы показывали без семи минут час.
— Ну, по крайней мере, туман скроет самолет после посадки, — проворчал Джад. — Это может оказаться полезным.
— Появляются реальные шансы, что он скроется в воде. И мы вместе с ним.
— Сначала будет длинное озеро, а потом уже мы выйдем к месту посадки. И сможем заранее оценить все условия.
— А если обстановка будет отвратительной, что тогда? Мы, наконец, отправимся в Хельсинки за пивом?
Он не ответил. Я немного снизился — мы летели над долиной, и опасности наскочить на скалу не было, но, вероятно, начинали приближаться к обжитым местам.
Сама река была быстрая и мелководная, но широкая. Туман над ней фактически отсутствовал. Так, отдельные клочья на тихих плесах в излучине да легкие облачка у подножия деревьев по берегам.
Я машинально стал готовиться к посадке.
Тормоза при посадке на воду никакой роли не играют, шасси — убраны, топливо — осталось двадцать пять галлонов, подача нормальная.
— Пристегнись покрепче, — бросил я Джаду. — Попробуй все-таки пристегнуть страховочные ремни. Если твой друг не забыл выставить для нас в окно свечку, я собираюсь при первой же возможности плюхнуться в озеро.
После поворота прошло уже пять минут. Белесая дымка снова появилась впереди среди деревьев. Вот мы их миновали и оказались над длинным, узким озером или над чем-то, что должно было быть озером. Воды не видно. Просто сплошная пелена тумана, а впереди торчали две купы деревьев. Острова, на которых они росли, были скрыты туманом. Я обогнул их, касаясь поплавками его верхней границы.
Во время одного из разворотов я сказал:
— Посмотри вниз. Вот на что похожи условия нашей посадки.
Я почувствовал, что Джад придвинулся к окну и взглянул на озеро, но ничего не сказал.
Озеро вытянулось на семь миль. А это означает семь минут полета, значит, над местом слияния двух озер я буду пролетать в час ночи. До сих пор все шло благополучно, но все пойдет прахом, если я не смогу сесть. А нужно было, чтобы все завершилось наилучшим образом.
Я взглянул на берег, чтобы решить, не смогу ли повторить свой любимый маневр с посадкой параллельно береговой линии, которая служила бы мне горизонтом. На тихой воде, по которой очень трудно понять, на какой высоте ты находишься, такой маневр прекрасно срабатывал. Но при наличии тумана это не годилось. Я постепенно стал опускать поплавки в пелену тумана, повисшую над водой, потом начал рвать ее пропеллером и, наконец, топить в ней нос и лобовое стекло кабины. Берег исчез, я погрузился в неизвестность.
Когда самолет вылетел оттуда, моя спина взмокла от холодного пота.
Озеро слегка сворачивало влево, и я отклонился в ту же сторону. Оставалось три минуты полета.
Настало место для расчетов.
Мои глаза находились на одиннадцать футов выше самой нижней точки «Бивера», где наполовину убранное центральное колесо выпячивалось за поплавки. Так что, если погрузиться в туман до уровня глаз, поплавки окажутся на одиннадцать футов ниже.
Плюс-минус пара футов из-за того, что пропеллер вздымает волны.
Но это ничего не значило, ведь я представления не имел о толщине слоя тумана. С одинаковой степенью вероятности она могла составлять и одиннадцать, и пятнадцать, и даже двадцать футов.
— Ну и как тебе все это? — спросил Джад.
— Похоже, сесть невозможно.
— Я считал, ты виртуоз в ситуациях подобного рода.
— Нужно быть отличным пилотом, чтобы определить возможность посадки. А как, ты думаешь, бьются неопытные летчики?
Комментариев не последовало.
— Все будет зависеть от огней, — сказал я через некоторое время. — Если от них будет хоть какой-то прок, может, и получится.
Даже для меня это прозвучало неубедительно, а ведь я действовал в собственных интересах. Возможно, он подумал, что мне все удалось бы, носи я до сих пор галстук из Форин Офис.
Мы миновали проливчик, соединяющий оба озера. Просто прогалина среди деревьев тридцать ярдов в ширину и чуть больше в длину. Перед нами предстало второе озеро. Горизонта не видно, всюду, куда ни кинешь взгляд, туман. Длинные чахлые сосны росли на разбросанных по озеру островках, пробиваясь сквозь туман, словно гнилые мачты затонувших парусников. Тихо, как в ледяной пещере. Только рокот мотора моего «Бивера» нарушал тишину и делал его слишком приметным.
Я повернул налево, стараясь держаться поближе к северному берегу, затем задрал нос и сбавил обороты мотора, чтобы уменьшить шум. Джад за моей спиной прилип к окну.
Стрелки часов начали отсчитывать секунды следующего часа. Я остановил таймер и сбросил показания на ноль. Северный берег ощетинился верхушками сосен, и я повел машину параллельно ему. Скорость упала до семидесяти пяти узлов, но мотор теперь работал гораздо тише.
— Ладно, мы здесь, но где же твой приятель? Уверен, что мы оказались в нужном месте и не перепутали время.
Среди деревьев мелькнула зеленая вспышка. Джад заерзал.
— Ладно, вижу, — заметил я, мигнул огнями и пошел на S-образный разворот над озером, готовясь к посадке.
Ближайшие островки отстояли не меньше чем на четверть мили от берега, который слегка вдавался в озеро. Если кто-нибудь запустил оттуда плавающие огни, чтобы отметить посадочную полосу, то она пройдет рядом с мысом. Ничего страшного.
В воздухе сверкнула вспышка, и вслед за ней с западной стороны мыса сквозь туман стало пробиваться белое свечение.
— Что это за штука? — спросил я.
Джад размышлял, не выдаст ли он важнейшую государственную тайну.
— Новый тип плавающего фонаря. Свет всегда остается наверху.
Еще одна вспышка, и сквозь туман пробился свет второго фонаря.
Я повернул машину назад, наполовину выпустил закрылки и зашел на посадку. Свет ближнего ко мне фонаря не стал ярче, зато дальний стал бледнеть, еще когда самолет был только в пятидесяти футах от пелены тумана. На тридцати он окончательно исчез. Я прекратил снижение, задел поплавком за верхнюю границу тумана и стал набирать высоту. Исчезнувший свет неожиданно вспыхнул прямо подо мной.
— Ты видел? — спросил я.
— Да.
— Тебе не надо объяснять, зачем мне для посадки нужны два ориентира? Это дает возможность почувствовать высоту над посадочной полосой. Одного фонаря для этого недостаточно.
— Я знаю, — упавшим голосом сказал он, — и понимаю, что ты имеешь в виду.
Командные интонации в его голосе исчезли…
Я развернулся на высоте шестидесяти футов, убрал свет в кабине и снова нацелился на ближайший огонь, стараясь опуститься рядом с ним. Поплавки уже погрузились в туман, но тут я стал резко набирать высоту.
Огонь промелькнул прямо под носом, и я впервые заметил воду. Она была словно плоский поблескивающий отражатель диаметром в несколько футов вокруг фонаря. Самолет снова поднялся над пеленой тумана.
— Что может произойти, если… — тут Джад замялся, — если ты неправильно рассчитаешь заход на посадку?
— Мы можем скапотировать или зарыться поплавком в воду и сломать его, к тому же один из поплавков слегка поврежден, при любом из этих вариантов вместо одного тут останутся трое. У меня возникла идея, — продолжал я. — Идея, которая, возможно, никому прежде не приходила в голову и, в сущности, чреватая опасностью. Словом, мне кажется, я смогу посадить самолет и при одном огне, если буду лучше