На обратном пути он всё обдумывал, как ему поступить с Эллой Марковной. Хотелось бы, конечно, незамедлительно уволить и по статье, но он прекрасно понимал, как она могла вывернуться из этой ситуации и доставить им в будущем кучу хлопот.
Очевидно, что злосчастную коробку напечатала она за свои деньги, а, значит, могла делать с ними, что угодно. Ну а то, что она оклеветала Ксению Андреевну, — так слова к делу не пришьёшь, если она вдруг помчится в суд или в инспекцию труда.
Его опасения подтвердил и штатный юрист.
— Что вы! Даже не думайте! — замахал он руками. — Вы же не записывали ваш с ней разговор, а она потом от всего открещится. Её уже пытались когда-то уволить, а в итоге через суд Гвоздецкую восстановили и выплатили компенсацию. А нам прилетело по шапке из гендирекции. Так что с ней нужны железобетонные основания, а иначе и затевать не стоит.
— Что ж, будут вам основания, — пообещал Крамер.
А теперь, наверное, стоило извиниться перед Ксенией Андреевной. Хотя бы за эти чёртовы листовки.
Он спустился в клиентский отдел, где уже почти все разошлись. Однако в кабинете Ксюши угадывалось движение сквозь щели в жалюзи. Злясь на себя за неожиданное волнение, он пересёк пустой зал и, постучав, открыл дверь её кабинета.
49
Ксюша
Из кабинета коммерческого директора я вылетела чуть ли не в слезах. Нет, ну до чего же обидно! Тут из кожи вон лезешь, чтобы всё было сделано хорошо и своевременно. Девчонки мои вкалывают, не покладая рук, в ущерб своим семьям. А он верит этой подлой и насквозь лживой Эллочке!
Почти всю ночь я промаялась. Если и спала, то урывками. Но утром встала полная решимости.
Пока ехала на работу немного подрастеряла запал, но всё же твёрдо решила — уволюсь. Сегодня же пойду в кадры с заявлением.
До обеда, правда, никак не удавалось вырваться — то одно задерживало, то другое. И в суете почти забыла об этом, но во время обеда в буфете подслушала разговор продажников.
— Вот что за бред? — возмущался Рома. — Почему я должен обзванивать не пойми кого, спрашивать про какие-то идиотские листовки вместо того, чтобы заниматься своим проектом? Утро, считай, коту под хвост…
— Ничего не поделаешь, — ответил ему Костя. — Он — начальник, ты — дурак. Такова жизнь, бро.
О, вот значит как! Этот Крамер ещё и меня проверяет. Ну что ж, пусть проверяет. И всё равно обидно!
Когда наконец я выкроила время и поднялась в отдел кадров, меня там озадачили.
— Что у вас произошло? — спросила кадровичка. — И Крамер про тебя только что расспрашивал.
— А что именно спрашивал? — насторожилась я.
— Ну так, общие сведения. Сказал, к аттестации ему надо. Проверить вашу профпригодность хочет.
Я сунула ей под нос моё заявление и выскочила из кабинета, ещё больше расстроившись.
Гляжу, он всерьёз за меня взялся! По всем фронтам решил проверить. Как же это унизительно! И как жаль, что нельзя уйти сразу, а придётся отрабатывать целых полмесяца!
На лестнице, как назло, мне попалась Эллочка. Расплылась в ликующей улыбке. Проворковала елейным голоском:
— Что-то на вас, Ксения Андреевна, прямо лица нет. Что-то стряслось?
Я всегда старалась держаться от бывшей подруги подальше, игнорировать её слова, не обращать внимания на её выходки. Считала, что так проще и спокойнее. Не хотелось с ней связываться, не хотелось скатываться до её уровня. Но сейчас, видимо, припекло, или она подвернулась в неподходящий момент.
Я развернулась, поймала её запястье и стиснула со всей силы так, что с её лица вмиг сползла эта улыбочка.
— Послушай меня. У меня ангельское терпение, но ему пришёл конец. Так что советую — обходи впредь меня по дуге. Потому что я за себя не ручаюсь. Потому что… ещё одно твоё слово — и лица не будет у тебя!
Эллочка обескураженно молчала. Потом вырвала руку и помчалась наверх, буркнув: «Чокнутая».
Девочкам своим я не стала сообщать про увольнение сегодня. Решила, скажу завтра, на планёрке. Успокоюсь заодно, а то ведь так и тянуло расплакаться.
Да я и поплакала немного, но так, чтобы никто не видел. Заперлась вечером в своём кабинете и пустила слезу.
Когда неожиданно постучали, я торопливо промокнула глаза платочком, шмыгнула носом и только потом разрешила войти. Не хотела пугать и расстраивать своих девчонок.
Но это оказался Крамер…
Вот уж его я никак не ожидала здесь увидеть. Когда ему что-то надо — он призывал явиться к себе. Причём даже не сам, а через секретаршу. А тут вдруг собственной персоной прийти не поленился!
Я уставилась на него в немом изумлении.
Он оглядел мой кавардак. Я не неряха вообще-то. Дома вот у меня чисто и уютно. Но в такой каморке и с таким огромным количеством бумаг и папок, которые попросту некуда складывать, порядок и уют навести очень проблематично.
Он посмотрел на стул для посетителей. На его лице отразилось сомнение: то ли сесть, то ли не стоит. Не стал, просто сунул руки в карманы и перевёл взгляд на меня. И такой взгляд, что у меня тут же скачками стала подниматься температура.
— Ксения Андреевна, я хочу извиниться перед вами.
Я пока не оправилась оттого, что он вообще сюда пришёл, а теперь ещё и извинения!
— Я был неправ. И с листовками, и вообще…
— Вообще? — переспросила я, не зная, что ещё сказать.
— Ну да. Я думал, что вы… В общем, я в вас ошибался. И зря вам не поверил…
Я так и сидела безмолвно, ошарашено глядя на него во все глаза.
— И спасибо вам, Ксения Андреевна, за хорошую работу.
Он ещё постоял несколько секунд на пороге и, не дождавшись от меня ответа, вышел.
50
— И что, ты его простила? — допытывалась Лёлька.
Я пожала плечами.
— Ну, он извинился, признал ошибку. Я и этого от него не ожидала, если честно. Особенно после истории с машиной и пиджаком. Ну и я же тоже на его счёт ошиблась, ты вспомни. Так что мы, считай, квиты. А если бы он Эллочку уволил, так я бы его вообще расцеловала.
— Если он выпнет Элку, я сама его приеду и расцелую. Я сплю и вижу, когда её уже настигнет карма. Ты же знаешь, у меня обострённое чувство справедливости.
— Надеюсь, карма её настигнет на аттестации. Крамер в пятницу объявил, что будет проверять всех руководителей отделов. Предупредил, что будет жестить. Ну, не этими словами, но смысл такой. И вообще всё серьёзно, он даже официальный приказ издал. Он же теперь за Котова, пока того нет. Что уж он там придумал — не знаю, у нас сроду никогда никаких аттестаций не проводили, но наши все паникуют. А мне плевать, я же ухожу.
— Было бы круто, если б он её прижучил, но боюсь, наша Элка и тут сумеет выкрутиться. А что с заявлением? Решила уходить?
— Ну да. Не забирать же его, это как-то несерьёзно. Хотя, честно говоря, я бы не стала его писать, если б он извинился до этого. Но теперь… что сделано — то сделано.
— А Крамер не просил тебя остаться?
— Нет, — вздохнула я.
— Ну и чёрт с ним! Тогда за новую работу! Пусть там будет всё чики-пуки, — Лёлька легонько стукнула своим бокалом о край моего.
Мы сидели вдвоём у меня на кухне и потягивали Мартини.
— А ты заметила, что в последнее время мы с тобой постоянно обсуждаем только двух мужчин: моего Васю и твоего Крамера? — подмигнула слегка захмелевшая Лёлька.
— Он не мой! — возразила я поспешно и сама почувствовала, как сразу начала краснеть.
— Ну-ну… — хитро улыбнулась Лёлька.
Мы проболтали с Лёлькой до полуночи, пока за ней не приехал её Вася.
А в воскресенье я сделала то, чего не делала уже сто лет: прошлась по салонам и магазинам. Сходила на массаж, сделала укладку, брови и ногти, накупила себе нарядов, и домой вернулась с ворохом пакетов.
Новая работа, новая жизнь, новый образ…
Правда, почему-то эти мысли вселяли в меня грусти больше, чем энтузиазма.
***
Следующая неделя началась бурно. Всех в офисе трясло, все ходили в полуобмороке и по углам возмущались и ругали Крамера, разворошившего наше спокойное болотце. Только технари, которые не подчинялись коммерческому директору, снисходительно посмеивались.
Аттестацию проводили кадровики, но в присутствии Крамера и в его кабинете. Притом с каждым руководителем — индивидуально.
Быть первопроходцем выпало начальнику отдела продаж Мише Агееву.
Мурыжили его больше часа, а когда он вышел, измочаленный и нервный, на него буквально набросились с вопросами: как всё прошло? Что спрашивали? Что ещё было? Крамер сильно лютовал? Что сказали в итоге?
Миша дёргался, но отвечал обстоятельно:
— Да всё спрашивали! Нормативные акты в сфере связи, технические всякие примочки… типа, что это за хрень такая — маршрутизатор и для чего он нужен, как высчитывается наветриваемая площадь секторной антенны с апертурой и без, варианты работы Эзернета и всё такое. Просто полный абзац! До сих пор башка трещит. Это всё Крамер меня мучил. Короче, с ним матчасть прямо наизусть знать надо. По услугам и по тарифам тоже погонял немного. Но я там ввернул правило трёх П, он и успокоился. Зато кадровичка просто достала с этими компетенциями, мотивациями, делегированием полномочий… брр… Реально жесть. Блин, так не нервничал с самой защиты диплома. Надо пойти перекурить…
После Мишиного рассказа народ возбудился ещё больше. Но как прошёл «экзамен» у других я не интересовалась — работу-то никто не отменял. В любом случае завтра на обеде узнаю, если что произойдёт интересное.
Сама я себя, конечно, успокаивала, что аттестация ничего в моей судьбе и карьере уже не поменяет, но всё равно общая нервозность передалась и мне. Да и просто не хотелось выглядеть дурой в глазах Крамера, если вдруг спросит то, чего не знаю. Он ведь впервые сказал обо мне что-то хорошее.
Весь день между делами я ждала своей очереди, но вызвали меня только вечером, буквально за пару минут до конца рабочего дня.
Замечательно! Когда у меня от усталости уже гудят ноги, голова тяжёлая, как чугунный колокол, и хочется скорее домой — я должна вспоминать нормативные акты и что там ещё его интересует?