Не понял.
— Сестра, ты всё же решила меня убить и занять трон?
— Что? — поразилась она, отрываясь от чтения каких-то бумаг. — О чём ты?
Я указал пальцем на совершенно невозмутимого типа в чёрном, стоящего столбом посреди моей гостиной.
— О, — сестра слегка смутилась, что было на неё крайне не похоже. — Ну, если очень коротко… Позволь тебе представить: это — Деррен. Он мой раб по законам сидхе. Но, разумеется, в нашей Империи нет рабства… Только я пока не вполне поняла, как до него донести эту мысль. И, что важнее, как избавиться от рабской печати.
Я задумчиво посмотрел на Деррена. Тот и бровью не повёл. А симпатичный тип, надо сказать: чёрные волосы, чёрные глаза, чуть отсвечивающие красным, узкое хищное лицо. Явно не человек. Сложен отменно.
— Хм, — сказал я. — Сестрёнка, не хочешь мне его подарить?
В глазах Иэ на миг сверкнули ледяные колья.
— Он не вещь, чтобы его дарить, братик, — отрезала она. — Пожалуйста, оставь свои неуместные шутки!
Я хмыкнул. Ого, как всё далеко зашло, однако… Ухмыльнувшись, я демонстративно обошёл этого Деррена по кругу, рассматривая, как товар на базаре.
— А он что вообще такое? — уточнил я. — Не человек ведь… Эй, Деррен. Ты кто?
Он скрестил руки на груди и насмешливо посмотрел мне в глаза:
— Ну, предположим, я — фея.
Я фыркнул и покачал головой.
— Что-то не похож. Сидхе обычно иначе выглядят.
— Деррен из другого мира, — вздохнула Иэ. — Где сиды тоже ассимилировались. И изменились.
— То есть, какой мир, такие и феи, — выдал Деррен. — Да и ты тоже на дракона не очень похож, кстати.
— Какой мир, такие и драконы, — передразнил я. — Сестра, может, всё-таки одолжишь? Ты его избаловала. Он у тебя какой-то незамутнённо наглый. Я бы пообломал...
— Или, — вздохнула Иэ.
— Ну что — Или? Зачем ты его привела вообще?
— После покушения Деррену тяжело находиться далеко от меня, — поморщилась сестра.
Я резко отбросил шутки.
— Какого покушения? Все серьёзно?
— Ох, это не то, о чём стоит волноваться, — махнула она рукой. — Пожалуйста, забудь о Деррене. Он слегка странноват, но это просто из-за нашей связи. Между рабом и хозяйкой. Как только я найду способ разломить рабскую печать, всё станет проще… Глупости в сторону, это ждёт. Что не может ждать, так это твои объяснения. Не хочешь рассказать о своей паре, брат?
— Какой паре? — я решительно не понимал, что происходит. — Нет никакой пары! То есть, она есть. Где-то. Возможно, я даже скоро её встречу. Но это не точно. Кто на тебя покушался?
— Брат, — она настороженно нахмурилась. — Ты ведь смотрелся в зеркало, верно?
— Что? Зачем?..
Иэ молча махнула рукой, создавая из воздуха и льда зеркало. Я уставился на своё отражение… и сел. Прямо где стоял. Одна радость: Иэ успела создать ледяной стул.
— Или, — сказала она обманчиво-мягко. — Брат, скажи мне, пожалуйста, что знаешь, кто твоя пара.
Я вдохнул и выдохнул, разглядывая узоры у себя на щеке.
— Понятия не имею.
*
— Кто моя пара?
— Не скажу.
— Если ты не скажешь, я отдам тебя на опыты.
— Отдавай!
— На воротник пущу!
— Пускай! — зарычал Бонифаций, раздуваясь, как шар. — Пускай на воротник, или куда ты там хочешь! Но как же до тебя не дойдёт никак: не могу я тебе сказать, кто она! Не могу!
Я оскалился, угрожающе надвигаясь на этого... предателя.
— По крайней мере, это она, — сказала сестра. — Уже что-то. Брат мой, пожалуйста, перестань обижать пушистого господина. Он не виноват, что ты… кхм… проморгал свою пару.
— Вот-вот! — подпрыгнул Бонифаций и стал бочком продвигаться в сторону Иэ, явно надеясь спрятаться у неё за спиной. — Сам дурак, а всё валишь… с больной головы на здоровую.
Я хмыкнул:
— Этот твой божок, значит, играет в свои игры, а я здесь — дурак?
Кот вздохнул, обернул хвост вокруг лапок и на удивление серьёзно посмотрел на меня.
— Я — маленькое существо, — сказал он неожиданно спокойно. — Всего лишь один из котов Проклятого Леса, который согласился ввязаться в переделку с большими, страшными и ужасными вами. Послужить своему Господину, чтобы в будущем получить человеческий облик и прожить несколько тысяч лет. Я не могу отвечать за богов и принцев, понимаешь? И правду раньше времени тебе открыть тоже права не имею. Уже объяснял, почему.
Я вздохнул и устало прикрыл глаза.
Не хочется в этом признаваться, но Бонифаций в чём-то прав. Может, он и ехидный невыносимый клубок шерсти, который неведомым образом изодрал все мои киото… Но он точно при этом не виновник всех моих проблем.
Совершенно точно и вполне определённо не.
— Всё в порядке, пушистый господин, — улыбнулась сестра, включая своё непередаваемое светское сияние. — Мой брат порой бывает ужасно груб, но я надеюсь, вы простите его в этих обстоятельствах: не каждый день на дракона сваливаются такие новости… Но меня очень заинтриговало то, что вы сказали. Получается, в этом мире существуют свои, местные оборотни? Которые рождаются в зверином обличье, а потом учатся принимать человеческое? Это так интересно! И, видимо, непросто? Вы так мужественны!
Ну-ну. Ещё бы Иэ не попыталась выудить такую ценную информацию… Но не знаю уж там, как скоро Бонифаций собирается стать человеком, но на кокетство купился, как обычный мужчина: раздул шерсть от важности и гордо посмотрел на сестру.
— Да, — сказал он, — а вы что думали, вы одни, пришлые из шестого мира, облик менять умеете? А мы так, в сторонке постой? Нет уж! Любое разумное животное в нашем мире, получив благословение в Храме или заключив сделку с Лесным Царём, может со временем получить себе человеческий облик. Ну, или условно человеческий, потому что многие наши любят для красоты хвосты там отрастить, уши пушистые… да не важно. И это не так, как у вас: родился — и в зверя превратился. Зверем, если надо, каждый дурак стать может! А вот получить человеческое обличье… здесь годы нужны. И работа над собой. И служение Тёмным Богам. И много упрямства. А потом уж получаешь в награду способность превращаться… Если достоин, конечно.
Мы с сестрой выразительно переглянулись. Я вспомнил дневники деда, который утверждал, что, чтобы уничтожить Храмы Лесного Царя, ему приходилось сжигать леса, их окружающие. “Там жило слишком умное зверьё, — значилось в одном из дневников. — Они мешали уничтожить Храмы, так что мы, Император, приказали истребить всех этих заколдованных тварей без жалости и сомнения”.
Ладно. Ладно. Думаю, возможно у Лесного Царя есть некоторые поводы злиться на нашу семью.
Очень хорошие поводы, если уж быть честным с самим собой.
— Что же, — сказала сестра, — это действительно потрясающе, пушистый господин! Но у меня есть к вам просьба. Да, вы не можете рассказать, кто она такая. Но намекнуть вы можете, так? Пока что мы имеем вот что. Либо пара наследного принца — человеческая женщина, с которой он провёл ночь полгода назад и которая скрыла метку. Либо его пара — не человек, и тогда есть варианты. Либо он встретился с ней около полугода назад, либо она беременна и сегодня проявилась магия ребёнка… И, насколько я понимаю, у разных магических существ это происходит на разных сроках?
— Верно, — сказал Бонифаций. — Да и так разброс очень большой. У большинства морских фоморов, например, это произойдёт примерно через месяц после зачатия, когда они поместят дитя в икринку. У сидов месяце на третьем-четвёртом. У селенити примерно на втором, когда ребёнок перемещается в энергетический кокон. У ведьм примерно на четвёртом-пятом месяце… По-разному, в общем.
— Но в среднем, от одного до пяти? — уточнила сестра.
— Ну, примерно так, — муркнул Бонифаций.
Иэ вздохнула.
— Значит, придётся проверять всех, с кем ты был последние полгода… Брат, сочувствую.
Я сдавленно простонал.
— Я вот стесняюсь спросить, — подал голос “фей”. — Но всё равно спрошу. Я уже понял, что брат у тебя, госпожа, умом не блещет. И сваливает на тебя свою работу. Но всё равно не понимаю: он что, пару свою почувствовать не может? Притяжение там, чувство собственности. Нет, ничего?
— Довольно, Деррен, — глаза Иэ сверкнули льдом. — Извинись! Немедленно. Как ты смеешь так говорить с наследным принцем?
Фей холодно посмотрел мне в глаза.
— Он не мой принц, — ответил он сухо. — Госпожа Иэ — моя принцесса. И моя госпожа. И… та, с кем я связан. Она не спит уже две недели, недавно едва не погибла и одержала несколько дипломатических побед. А теперь я смотрю на малолетнего повесу, который не в силах сосчитать своих любовниц. И не способен узнать собственную пару. Почему я должен выказывать ему уважение? Пока что он точно не достоин своего наследия.
Интересно. И я, кажется, заслужил.
— Деррен! Выйди вон, — глаза Иэ потемнели. — Иди в мою комнату и не покидай её. Меня не волнует откат от связи и прочее; потерпишь. Ты перешагнул черту, и если наследный принц потребует наказания, я не буду вправе возразить…
— Я не потребую, — вмешался я. — Но у меня к вам, ребята, вопрос: а вы-то на парность проверялись?
— Нет, — отрезала сестра. — И я не собираюсь спать с кем-то, кто связан со мной рабскими узами! Это низко! И неэтично, в конце концов! Брат, я…
— Понял, принял, — сказал я спокойно. — Иэ, твой… фей во многом прав: тебе стоит поспать. А мне — внимательно подумать. Проблема только в том, что у меня ничто ни с чем не сходится. Мне неприятно в этом признаваться, но я не могу доверять своему парному чутью. Оно каждый раз указывает на разных существ, которые при этом никак не могут быть моей парой.
— Перевёртыш? — уточнил Деррен.
— Что? — мы удивлённо посмотрели на него.
— Демон, способный принимать любое обличье. У вас тут не водятся?
— Нет… по крайней мере, мы о таком не знаем, — вздохнул я. — Есть фоморы, способные принимать разные облики. Но Дайяна явно не фомор: она прошла испытание на фоморью магию. И я только что ещё раз попросил проверить её родословную, и послал вестника с вопросом самой Дайяне, но она явно не фомор. И Шери… ещё одна девушка, на которую я мог бы подумать. Она не была похожа на фомора, ничем. И… я вовсе молчу о последнем варианте.