Очень и очень не к месту мне вспомнились и наказания, и благодарности, выписанные мне Андреем вчера вечером. Прям совсем не вовремя. Я аж ерзаю на теплом кресле.
— Я не вру, — стою на своем.
— Во-первых, нормальный молодой человек не ждал бы тебя в гостях, а заехал бы за тобой, — хмыкает Градов. Я бы хотела возразить, что ничего подобного, и в прошлом году Стас встречал меня уже у родителей, но тут же засомневалась. После сегодняшнего Казанцева из нормальных мы выписываем. — Во-вторых, я спросил у твоего бывшего, да-да, я знаю о твоем темном прошлом, Таня…
— В смысле? — взвиваюсь я. — Что за темное прошлое приплел, Казанцев?
Сейчас еще окажется, что он распускает обо мне грязные слухи.
— Самого Казанцева вполне достаточно. И как ты вляпалась-то, котенок? — недоумение Андрея меня задевает.
— Ну вас же не было! — огрызаюсь я, Градов предпочитает игнорировать сарказм в моем голосе.
— Ну да. Аргумент. Но ты не переживай, Казанцев и твои положительные стороны отметил.
— Это какие? — напрягаюсь я.
— Говорит, секс слишком любишь и, вообще, озабоченная.
У меня открывается рот. Это что? Стас-пидорас обсуждал меня с посторонним мужиком, да еще и на работе? Вот принцесса-ебанесса!
— Какого спрашивается, он об этом заговорил?
— Я технично подвел его к этом теме, — признается Андрей. — Очень хотелось узнать, как он профакапил такую горячую штучку. Честно говоря, не думал, что он начнет ныть. Каюсь, не сдержался…
— Что значит «не сдержался»? — навостряю я ушки.
— Не переживай, к концу новогодних следов не останется, если только бледно-желтые.
А вот за это Градову спасибо. Нет, он, конечно, тоже козлина, что узнавал такие интимные вещи, но за то, что прописал товарищу в табло, а я надеюсь, что именно туда, я благодарна.
— И как же вы объяснили ему, зачем вы устраиваете этот спектакль?
— А я должен ему что-то объяснять? — поднял брови Андрей.
Я засекаю в окно, что Юбилейная остается позади, и меня пробирают мурашки. Градов и мне заговорил зубы, и я проморгала момент, когда своим ходом могла еще добраться до Ленки. А теперь это тот еще квест.
Ладно. Не советское же время. Рыночная экономика рулит. Такси ходят всю новогоднюю ночь. Пусть и за конкий ценник, но заберут меня из логова разврата…
— Андрей Георгиевич, — облизываю я губы. — Повеселились, и хватит. Мне, правда, пора. Я догадываюсь, что у вас нет желания поворачивать обратно. Я сейчас вызову такси. Оно как раз подъедет к нашему прибытию…
— Танюш, — с тяжелым вздохом как маленькой говорит Градов, — я все решил. И будет проще всем, если ты сделаешь то, что хочешь…
— Я хочу уехать!
— Упрямишься, да? Ну ладно.
И Андрей сворачивает на обочину дороги ведущей в поселок, включает аварийку и, отстегнув ремень безопасности, поворачивается ко мне:
— Сейчас проведем тест.
Глава 17. Тест пройден или провален?
Э? Что? Какой тест?
Пока соображаю, куда это завернул наш разговор, Градов притягивает меня к себе и без объявления войны целует.
И делает это очень качественно.
Жарко, нагло, безапелляционно, властно.
То есть никаких ласковых касаний, его язык сразу вторгается в мой рот, отбирая дыхание, и голова начинает кружиться, вкус виски смешивается со вкусом Андрея, который пьянит не хуже алкоголя, нагоняя воспоминаний о вчерашнем грехе.
Его губы сминают мои, объясняя, что правила игры прежние: безропотно подчиняться. И мне безумно хочется отдаться этой похоти, развязать себе руки. Ну хоть раз в жизни. Прочувствовать то, чем хвастает Корниенко.
Черт побери этого Градова! Может, если бы это был кто-то другой, не тот, кто уже доводил меня до оргазма, моя реакция не была бы такой сногсшибательной.
Но это был Андрей, и он знает, что делает.
Этот поцелуй — даже не соблазнение, это антигуманное склонение к разврату.
Нет, больше!
Это уже сам разврат.
В парах виски поостывшие с утра угли неутоленного желания, разгораются мгновенно. Я не могу не ответить на этот поцелуй, и это становится фатальной ошибкой.
Только что ладонь Градова обхватывала мою щеку, и вот она уже гладит меня под курткой, а я даже не заметила, когда он расстегнул. Пальцы Андрея проходятся по всему телу от груди до бедра жадным жестом и, подтянув эластичный подол, ныряют под него. Горячая рука быстро обнаруживает чулки и обжигает кожу.
— Скажи мне, что ты надела это для подружек, — отрывается от горящих губ Градов.
Вообще-то для них, но я не успеваю возразить, потому что слова исчезают, когда Андрей кончиками пальцев касается трусиков, ввергая меня в трепет тем, что конкретно этот самец может меня взять и мне понравится.
— На меня смотри, — приказывает он этим своим невозможным голосом, вызывая внутреннюю дрожь.
Он гладит кружевной треугольник сначала легко, потом надавливая чуть сильнее, и еще, и еще… Пока мои складочки не раскрываются покорно, позволяя нащупать сквозь невесомое прикрытие самое сокровенное.
Я чувствую, как спазм охватывает низ живота, как туда стремится жидкий огонь, как дырочка начинает зудеть, требуя, чтобы мужские пальцы перестали топтаться снаружи, а погрузились, растягивая мою горячую влажность.
Это надо остановить.
— Танюша, спорим, ты вот-вот намокнешь, — хрипло спрашивает Градов.
Кусаю губы, потому что он меня дразнит, пальцем потирая набрякшие складочки, между которыми набухает клитор.
— Не отводи глаза, — ловит меня на малодушном желании опустить ресницы Андрей, когда у меня начинает все пульсировать вокруг потревоженной зоны.
Мне стыдно.
Стыдно, что я действительно сейчас потеку.
Стыдно, что я все-таки раскрываю бедра чуть шире, давая доступ к моей девочке.
Стыдно, что вру себе, что ничего не могу поделать в этой ситуации.
Могу, но не делаю.
Стыдно, и так сладко. Грудь наливается тяжестью, температура растет. Мне жарко и хочется снять не только куртку.
Я помню, как Андрей умеет, чуть ли не лучше, чем я сама.
А еще мне хочется, чтобы толстый член, который уже побывал у меня во рту, заполнил мою дырочку и хорошенько, с оттяжечкой, меня поимел.
И именно эта греховная мысль провоцирует организм на выделение смазки. И Градов, не перестающий массировать мои губки и клитор, прекрасно это чувствует.
И этот факт не оставляет его равнодушным. Глаза его темнеют, выражение лица становится хищным. Я вижу, как вздымается его мощная грудь.
— Вот так, Танюша, — он грубовато стискивает мою промежность, от чего пульс переходит к азбуке Морзе, сигнализируя, что все системы предохранения летят к черту. — Это к слову о том, что ты не хочешь.
И эта скотина просто убирает руку!
Распалил и ничего не дал!
— Ты!
— Ну наконец мы на «ты», я уж думал, не дождусь, — сипло отвечает Градов, снова выезжая на дорогу. Стрелка спидометра показывает недопустимое значение, а облепленные искрящимся в свете луны инеем березы пролетают за бортом, демонстрируя, что кто-то очень хочет быстрее добраться до пункта назначения.
Но от того, что у Градова запал, мне не легче.
Мне обидно, что меня продинамили, и я в озверении требую:
— Я смотрю у вас много свободного времени. Отвезите меня домой!
— Сегодняшнюю ночь я освободил под тебя. Можешь позвонить подружкам и сказать, что у тебя сегодня нашлась другая компания. Никуда ты в мокрых трусиках не поедешь, Таня.
— Но…
— Может, хватит, — рык Андрея сопровождает наш въезд в поселок. — Мы начнем с того, на чем остановились. И ты снова будешь послушная, снова будешь стонать для меня и выполнять мои пожелания с тем самым удовольствием, о котором я говорил.
— Меня ждут! — продолжаю я сопротивляться словесно, елозя на сидении, закинув ногу на ногу, чтобы унять свои желания.
— Твои девочки после боя курантов отправятся со своими мужиками в постельку и будут делать все то, что ты хочешь, а ты останешься допивать выдохнувшееся шампанское. Ты уверена, что это хорошие подруги, если они не поймут твое желание провести новогоднюю ночь с пользой? Зачем я тебе вообще что-то говорю? Сейчас я в тебе окажусь, и все встанет на свои места.
Так-то Градов прав. И ведь выспросил у Казанцева, сто пудов.
— Но горошек…
— Какой, к черту, горошек? — злясь, оборачивается ко мне Андрей, останавливаясь перед воротами и нажимая кнопку автоматического открывания.
— Я везу горошек на оливье…
— Ты сейчас сказала, что я проигрываю горошку? — щурится Градов. — Зимина, ты будешь искупать свою вину до утра.
Глава 18. Надо, Таня. Надо
Ой прям до утра…
А то я не знаю, что все это сказки. Я же читаю все эти паблики, в которых развенчивают мифы о сексе.
Но звучит-то как…
Манит мой изголодавший организм, которому вчера преподнесли аперитив, а сегодня еще напомнили о том, что он мне зашел.
Либидо настаивает на своем и просит самолично убедиться в выносливости Андрея, внося разброд и шатания в мои уверенность, что больше я Градову ничего не позволю.
Угу.
Уже не позволила.
Сижу с торчащими и ноющими сосками, а в трусишках подозрительно влажно.
Может, ничего страшного, если чуть-чуть к девочкам опоздаю?
Ну приеду под занавес, но сытой женщиной…
Зато будет, что вспомнить.
И вообще, я же собираюсь уволиться.
Немного греха, щепотку порока, и никто не узнает, какая я похотливая и слабовольная.
Кошусь на Градова, загнавшего тачку во двор и сурово жмущего на еще какую-то кнопку на пульте, чтобы открыть гараж. Сердечко ёкает.
Красивый, и спина у него шикарная, я помню.
И член.
Ы…
Я только чуть-чуть. На полшишечки. Не запрет же он меня в подвале.
Тем временем Андрей глушит мотор и выходит из машины. Заметив, что я не тороплюсь покидать салон, он обходит авто и сам открывает мою дверцу.
А я вся такая в растрепанных чувствах.
И хочется, и колется, и хорошие девочки так не делают.