Девушка вытащила из лежащей на столе пачки тонкую дамскую сигаретку. Ее спутник чиркнул зажигалкой, неспешно поднес огонек к кончику сигареты… Пока они производили это нехитрое действо, на паркинге рядом с машинами южан присоседился джип «Pajero» стального цвета (на работу подполковник ездил на довольно скромной, хотя и почти новой «Шкоде» фольксвагеновского разлива). Наружу выбрался его хозяин – плотно скроенный мужчина в солнцезащитных очках, одетый в светлые брюки и полосатую рубашку с коротким рукавом.
Он небрежно щелкнул брелоком, ставя машину на сигнализацию, и сразу же направился – через проход в низкой оградке – к летней террасе кафе.
Оба сотрудника подразделения «М» впоследствии так и не смогли толком объяснить, откуда вынырнула эта проклятая «десятка»!.. Можно лишь одно утверждать уверенно – эта тачка тускло-светлого цвета отделилась от транспортного потока, катившего по «носовихе»…
Ее водитель, заложивший возле паркинга замысловатый вираж, ударил по тормозам.
В опущенное левое заднее стекло тут же высунулся ствол «калаша», удлиненный и чуть утолщенный навинченным на него ПБС…
На секунду в проеме промелькнуло чье-то бледное лицо: усы… очки… кепи…
В следующее мгновение «калаш» выплюнул в сторону кафе порцию раскаленного свинца!.. Очередь из шести-восьми пуль вся, кажется, вошла в Савченко: в спину, в копчик, в затылок… Его опрокинуло на ближний столик; и он, возможно, последним своим осознанным или рефлекторным движением успел даже выбросить вперед руку, как бы предохраняя лицо от удара…
Следующая очередь в отличие от первой вышла длинной – показалось, что бесконечной – и не слишком прицельной. Причем треск выстрелов становился все громче: начало вышло глухое, трескучее, а концовка уже в полный автоматный лай – все же ПБС, даже заводской, не слишком-то приспособлен для частой пальбы очередями…
– Ни х-хера себе!.. – выдохнул сотрудник подразделения «М», не ожидавший столь бурного развития ситуации. – На пол, бля, на пол!
Россыпь пуль ударила по летней террасе, по стенам, по столикам и по сидевшим за ними людям!
Закричал как ужаленный один из кавказских мужчин – еще никогда не доводилось слышать такого тонкого, пронзительного крика…
Одна из шальных пуль расколола стакан с соком на том столике, под которым плашмя улеглись сотрудники «наружки»…
Прямо на проходе упал парнишка-официант: пуля угодила ему точно в перевязанный – на манер банданы – полоской белой материи лоб…
Стрельба стихла… «Десятка», взвыв движком, рванула в тот переулок, где совсем недавно фээсбэшная «наружка» оставила свою «Мазду»…
Вскочили, метнулись, пригибаясь, к Савченко…
– Твою мать… мертв… ползатылка снесло! – процедил сотрудник подразделения «М», присев на корточки возле распростертого на полу террасы тела. Он немного помолчал, затем горестно выдохнул: – Сообщи нашим о случившемся!.. Вызывай «Скорую»!.. Давай шевелись!
Глава 14ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ
Глава московской адвокатской фирмы «Кош и партнеры» ночь с пятницы на субботу провел в своей четырехкомнатной квартире, расположенной в сорокавосьмиэтажной башне IV корпуса комплекса «Алые паруса». Надо сказать, что жена и оба сына юриста, отметившего нынешней весной полувековой юбилей, почти постоянно проживали в Лондоне. Старший сын уже второй год работал в британской фирме, набираясь опыта у местных «солиситеров»[33]. Младший в следующем году заканчивал юридический колледж и тоже собирался пойти по стопам отца. Аркадий Борисович имел клиентуру в Москве, деньги зарабатывал тоже здесь; в Лондон он летал примерно раз в месяц, на выходные; иногда к нему на пару дней наведывалась жена, отношения с которой, впрочем, в последние годы у него были скорее деловые, партнерские, нежели интимные.
Кош хотел все бросить и улететь из Москвы еще в четверг, когда до него дошла весть об одном довольно неприятном – и странном – событии. Но он подавил в себе этот приступ паники: человек опытный, тертый, он понимал, что именно сейчас не стоит делать резких движений. В пятницу он отработал как обычно. Сначала принимал у себя в офисе на Садовой-Самотечной клиентов и работал с подготовленными помощниками документами. Затем, к трем пополудни, прибыл на судебное заседание в Мещанский межрайонный суд, где шло предварительное рассмотрение дела, возбужденного против «черных рейдеров» (в котором он участвовал в качестве одного из представителей защиты). Заседание, как и настаивала защита, отложили на более поздний срок. Остаток рабочего дня Кош провел у себя в фирме и уже оттуда отправился ужинать в расположенный по соседству ресторан «Settebello», который лишь выиграл после того, как перестал быть ночным клубом (ну а приход нового итальянского повара привлек в ряды клиентов таких гурманов, как Аркадий Борисович).
На дегустацию кулинарных шедевров он отправился не один, а в компании с юным стажером, студентом третьего курса юрфака МГУ Мишей Р., который проходил у него в конторе летнюю практику (и которого Кош опекал вот уже второй год, помогая мальчику не только толковыми советами, но и – в ненавязчивой манере – материально). В последнее время это стало уже почти традицией: они часто ужинали по пятничным вечерам вдвоем – опытный зубр адвокат и его небесталанный ученик, которому очень уж хотелось сделать стремительную, блестящую карьеру и который готов был ради этого буквально на в с е. Кош, хотя и сильно нервничал в связи с кое-какими событиями, не стал отменять это камерное, интимного свойства мероприятие. У него был на руках билет на субботний авиарейс в Лондон, но до завтрашнего дня, до двух пополудни, еще следовало как-то дожить. Надо было чем-то себя занять, как-то успокоить свои расшалившиеся нервы…
Сидя вдвоем со стажером за отдельным столиком под дивным парусом-тентом в летнем саду Театра кукол, они вкусили – под умиротворяющее журчание подсвеченного фонтана – местных кулинарных изысков. Миша, правда, берег фигуру. Именно поэтому он обошелся порцией нежнейшего филе из молодого козленка с шалфеем и пармской ветчиной «Сан Даниеле». Зато Аркадий Борисович – несмотря на рост чуть выше среднего, он весил около ста десяти кг, – предчувствуя как минимум недельную лондонскую диету, позволил себе чуть больше, нежели обычно: гарганелли с кальмаром и рагу из овощей, холодный суп из сладкой дыни с теплыми крешентинами, каре молочного теленка с кремом из пармезана и грибами, а на десерт употребил шоколадные роллы с ананасом и клубникой.
Само собой, продегустировали две-три марки итальянских вин из остатков быстро пустеющего – из-за алчных и долбанутых чиновников, как и в других подобных заведениях, – винного погреба…
Незадолго до полуночи личный шофер Коша отвез шефа и его протеже на Авиационную, в адрес. Миша уехал в начале шестого утра. У него имелась «карта гостя»; как и в других схожих случаях, когда он задерживался на квартире патрона, заказывалось такси, на котором он добирался до съемной квартиры в районе метро «Щукинская»…
Аркадий Борисович нежился в постели до половины десятого. Встал по сигналу будильника; принял душ, побрился; на завтрак после вчерашних кулинарных излишеств съел пару тостов, запив их стаканом свежевыжатого грейпфрутового сока. Постель он заправлять не стал: дважды в неделю здесь убиралась обслуга – «приходящая» поменяет белье и наведет лоск по всей квартире.
Без пяти одиннадцать раздался звонок.
– Я уже на месте, – доложил водитель снизу, из подземного гаража. – Мне подняться к вам?
– Да, конечно, – сказал Кош. – У меня тут чемодан и сумка.
Спустя короткое время раздался мелодичный звонок. Адвокат, не глянув даже в экранчик снабженного телеоптикой домофона, открыл дверь. Водитель, стоявший на пороге, – у него было какое-то странное, растерянное лицо – отступил вдруг в сторону…
В коридор, чуть потеснив хозяина, вошли трое мужчин. Кто-то из их же компании захлопнул дверь. Кош так и не успел ни о чем спросить водителя – тот остался за дверью. Один из троицы – сухощавый мужчина лет сорока в светло-сером костюме и солнцезащитных очках – достал из нагрудного кармана удостоверение личности. Небрежно его развернул, спрятал обратно. Уставившись в переносицу адвоката, поставленным голосом сказал:
– Полковник госбезопасности Акинфеев… Аркадий Борисович, у нас к вам имеется несколько вопросов! Мы собирались доставить вас к нам, на Лубянку. Но потом решили, что первая наша беседа должна состояться здесь, в привычной для вас обстановке…
Они прошли в гостиную. Вернее сказать, младший коллега Акинфеева взял остолбеневшего – и порядком, надо сказать, напуганного – хозяина под локоть и сопроводил его в гостиную, усадив в кресло, обитое карминового цвета сафьяном. Акинфеев чуть сдвинул другое кресло и уселся напротив адвоката, лицо которого сделалось примерно того же цвета, что и обивка дорогущего мягкого гарнитура. Еще один визитер – это был рослый мужчина лет сорока, с твердым волевым выражением лица, одетый в цивильный костюм – уселся на диван чуть боком, так, чтобы видеть обоих, адвоката и гэбиста. Молодой некоторое время стоял за спиной Коша, как бы прижимая его положенной на плечо тяжелой рукой к спинке кресла. Уловив взгляд начальника, он снял руку с плеча напуганного хозяина и, не спросив разрешения у владельца апартаментов, отправился прямиком в его спальню.
Акинфеев, покосившись на оставленные в проходе чемодан на колесиках и сумку «Burberry», сухим тоном произнес:
– Аркадий Борисович, а куда это вы собрались? Неужели в Лондон?
– Э-э-э… Позвольте узнать, что здесь происходит?! По какому, хотел бы я знать, праву…
Он попытался было вскочить, но раздался резкий, как щелчок хлыста, окрик:
– Сидеть! Сядьте на место, гражданин Кош… кому сказано!
Адвокат грузно опустился в удобное сафьяновое кресло.
– У меня для вас, Аркадий Борисович, есть несколько новостей, – после паузы сказал Акинфеев. – Среди них, замечу сразу, нет ни одной позитивной… Вот здесь, – он дотронулся до черной папки, которая лежала у него на коленях, – у меня лежат санкция прокурора на обыск и решение…ского межрайонного суда о заключении гражданина Коша Аркадия Борисовича, 1956 года рождения… проживающего по известному адресу, под стражу.