ограничной службы той или иной страны. До сих пор он не имел понятия, как делится река между государствами, и поэтому старался держаться строго середины. Вдоль левого берега то и дело появлялись небольшие селения, рядом с которыми располагались пограничные вышки с тростниковыми навесами от дождя и солнца. Справа берег был менее воинственный. Однако заставил понервничать стального цвета быстроходный катер с двумя крупнокалиберными пулеметами, болтающийся у деревянного пирса, на котором было нагромождение каких-то бочек. Рядом прохаживался вооруженный автоматом человек в военной форме.
С утра возникла проблема. Обожравшись сырых овощей и доев остатки галет, которые поделили с пленниками, все мучились животами. Единственное на судне ведро с привязанной к дужке веревкой, стоящее между кучей маниока и небольшой рубкой, было теперь постоянно занято. Стыдливо отвернувшись, на него уже в который раз усаживалась и единственная на корабле дама. После всего парашу на некоторое время сбрасывали за борт, вымывая содержимое.
Не миновала сия кара и, казалось бы, привыкшего к тропикам Романенко. От частой беготни к импровизированному нужнику он стал злым и раздражительным.
Вновь проверив маршрут по карте и навигатору, Гном наконец решил искать место для остановки. Впереди, всего в нескольких километрах, был город Весо. Мимо него он собирался пройти ночью. Мало ли. Дальше полчаса по реке, и они практически у цели.
Однако ожидаемого душевного подъема и радости не было. Возможно, сыграла роль смерть Стаса. Не давали покоя и мысли о преследователях. Гном в душе хвалил себя за то, что не бросил на берегу трофейную лодку, а, оттащив ее подальше, заставил заложников стравить воздух и закидать ветками.
Наверняка, если преследование возобновилось, будут искать именно ее.
Гнатенко стоял у руля, всматриваясь в проплывающие справа и слева берега. Со стороны Камеруна были джунгли. Но много селений. Конголезский берег был практически безлюден, но там простирались поля кукурузы, какао.
После бессонной ночи, от постоянного ветра и сырости глаза воспалились. Между тем ни одной впадающей в Нгоко протоки, как назло, не было видно. Появились пригороды Весо. Неказистые дома из кирпича, покрытые традиционной соломой и тростником, постепенно сменились современными трех– и пятиэтажными зданиями из бетона. На дорогах появились машины и автобусы. Вокруг стали шнырять небольшие лодки и катера, выглядевшие более современно по сравнению с их корытом. Чертыхнувшись, Гном увеличил скорость до предела.
– Решил проскочить? – спросил пробравшийся к нему на четвереньках Романенко.
Его лицо осунулось и стало желтым.
– Где наша не пропадала?! – с деланой веселостью ответил Гном, налегая на руль.
Через несколько километров город закончился. Он облегченно вздохнул. Поменявшись местами с чеченцем, стал более подробно изучать карту. Они уже были совсем близко от того места, куда необходимо доставить заложников.
Неожиданный толчок и скрежет по дну заставил всех полететь на палубу. Угрожающе накренившись, катер замер. Двигатель, установленный на двух швеллерах, прикрученных к днищу, задергался и заглох.
– Что за чертовщина? – морщась от боли в ушибленном колене, поднялся Гном.
Зажимая рукой щеку, разорванную обо что-то острое, Ром удивленно озирался по сторонам.
– Кажется, на мель наскочили, – безрадостно объявил Хачубаров.
Держась за рычаг руля, он устоял на ногах.
Гном огляделся. До левого берега, к счастью, было ближе, чем до правого. Именно на него им предстояло высадиться через пару километров. Однако расстояние было приличным.
– Раздевайся, – он ткнул сидящего ближе всех к нему заложника. – Будешь искать брод.
– Я плавать не умею! – запротестовал тот.
Не размахиваясь, Гном ударил его ногой в грудь:
– И необязательно уметь. Здесь мелко!
Трясясь и озираясь по сторонам, уже не молодой мужчина стал снимать с себя превратившуюся в тряпье одежду.
– Разрешите мне? – послышался голос женщины. – Я хорошо умею плавать.
– Сиди, сука! – зло прошипел Гном.
Берег выглядел недружелюбно. Подступившие к самой воде кусты стояли плотной стеной, угрожающе нависнув над водой.
Раздевшись до трусов, мужчина собрался спускаться в воду. Брезгливо глядя на его рыхлое и белое тело, Хачубаров поморщился:
– Урод…
– Я, между прочим, уже седьмой десяток разменял, – уцепившись за борт руками и перебросив с него ноги, обиженно ответил тот и соскочил в казавшуюся желтой воду.
– Надо его веревкой привязать! – спохватился Лигачев.
– Ага, – хохотнул Ром. – За яйца!
Едва устояв на ногах, придерживаясь за край борта, Разгуляев медленно направился в сторону берега. Вода доставала ему почти до самой груди. Затаив дыхание, все следили за ним. На полпути между лодкой и берегом уровень воды уже опустился до пояса. Стало видно даже верхнюю часть трусов в красный горошек. Пройти оставалось не больше десятка полтора метров. Гном уже облегченно вздохнул, когда мужчина вновь стал быстро погружаться.
– Ничего страшного, – успокаивал Романенко, – там можно эту публику переправить веревками или на себе. Тем более не все же они не умеют плавать.
Никто не обратил внимания на медленно плывшую вдоль самого берега корягу. Следя, как Разгуляев преодолевает последние метры, затаили дыхание даже бандиты.
– Здесь гораздо мельче, – крикнул он. – Только дно очень илистое. Почти по колено трава.
– Не трава, а водоросли, – хмыкнул Ром.
– А у берега течение разве в обратном направлении? – неожиданно произнес Лигачев.
Все взоры устремились на бревно.
– Это крокодил! – ахнула, хватаясь за сердце, Галина Павлова.
С проворством дикой кошки она вскочила на ноги и, вмиг оказавшись рядом с Ромом, вцепилась ему ногтями в глаза. Взвизгнув словно поросенок, тот полетел на спину, рухнув на овощи. Никто не успел ничего сообразить, как в руках у женщины уже появился отобранный автомат. Не обращая внимания на растерявшихся террористов, она опустилась на одно колено, одновременно клацнув затвором. Еще секунда, и над водной гладью раздалась очередь. Фонтанчики брызг перечеркнули бревно, доскакав до самого берега. Еще одна очередь, и пули легли более кучно, в районе неровной спины рептилии. На воде появились хвост и лапа. Крокодил словно перепрыгнул какое-то подводное препятствие. Волна от его движения сбила Разгуляева с ног. Он почти с головой ушел под воду. Затем вынырнул и повернул обратно к катеру. Наглотавшись воды, он пытался кричать, но вместо этого из перекошенного рта вырывались только хрипы.
Тем временем спина хищника скрылась под водой. С невероятной быстротой Разгуляев возвращался к лодке.
Решив, что товарищ спасен, женщина перевела ствол автомата на Гнатенко.
– В воду! – не своим голосом закричала она.
Опешив, Гном перевел растерянный взгляд на нее. Одновременно стоящий за его спиной Хачубаров выхватил пистолет. Не раздумывая, она нажала на спусковой крючок. Чеченец взмахнул руками и, потеряв равновесие, полетел за борт. Раздался всплеск. Гном, обхватив голову руками, опустился на корточки. В это время лежащий на спине у ее ног Ром оправился от шока и, приподнявшись, потянул руку к стволу. Отскочив назад, она перевела автомат на него, однако, споткнувшись о ноги сидевших на полу коллег, полетела на спину, несколько раз выстрелив в воздух. Распрямившись словно пружина, Гном в два прыжка достиг ее, нависнув сверху. Галина, стиснув зубы от дикой боли в спине, направила ему ствол автомата в грудь и еще раз нажала на спуск. Оружие ответило молчанием. Патроны закончились. Но это заставило главаря банды отпрянуть назад. Он повалился спиной на кучу овощей.
– Бейте их, – взбешенная бездействием мужчин, закричала Павлова и, усевшись, метнула автомат в ненавистное лицо Гнома, словно копье. Убрав голову, тот хищно улыбнулся и присел перед ней на корточки.
– Сука!
Резкий удар кулака по лицу вновь опрокинул ее на спину. Галине показалось, что окружавший ее мир был нарисован на воздушном шарике, внутри которого она была и который вдруг лопнул. Стало просто темно.
Выпрямившись, Гном оглянулся на взбирающегося в лодку чеченца. С одежды ручьем стекала вода. Левая рука неестественно болталась, а лицо было перекошено от боли.
– Ранила, тварь! – Гном вновь склонился над женщиной и, размахнувшись, ударил ладонью по лицу. Потом еще. – Убью!
Сжавшись в комочки, оцепеневшие от страха делегаты наблюдали за расправой.
– Прекратите! – Лигачев, хватая посиневшими от сердечной недостаточности губами воздух, попытался встать. Однако Ром запустил в него клубнем маниока, попав прямехонько в голову. Охнув, смельчак повалился обратно.
Тем временем Разгуляев почти добрался до лодки. Никто поначалу не заметил, как его лицо резко исказилось от боли. Лишь когда, взвизгнув нечеловеческим голосом, он исчез под водой, Гном отвлекся от истязания непокорной женщины. Вновь над мутной поверхностью воды появилась голова Разгуляева. Он не пытался кричать. Напротив, стиснув зубы, скулил. Одновременно за его спиной в воде появились пятна, словно кто-то накапал на ее поверхность красных чернил.
– Давай руку! – закричал Ром, перевесившись через борт. Быстро сообразив, что друг может свалиться за борт, Гном бросился на его ноги, прижав их своим весом.
Разгуляев с неистовством молотил всеми конечностями, поднимая над водой фонтан брызг. Схватив его за запястье, Ром со всей силы рванул несчастного на себя.
Ободрав живот о кромку борта и оставив за ней свои трусы, тот упал на дно лодки.
Местность, на которой оказались после высадки на берег офицеры во главе с Мишеневым, представляла собой высокие холмы, покрытые тропическим лесом.
Стравив из лодки воздух, они двинулись в сторону от реки, служившей границей с Конго, где остались их товарищи. Несмотря на то что все выполняли приказ, не покидало чувство сродни предательству.