ачестве побочных эффектов, воспринимается им как невнятный шепот. Человека, повидавшего фриптов и улайри, трудно чем-то поразить… хотя столь же трудно отрицать, что для ведения осмысленного диалога в такой своеобразной манере необходим посредник посолиднее, более толстокожий… Здесь Кратов принужден был оборвать поток своего сознания, поскольку начал уже безотчетно подбирать среди известных ему разумных рас кандидатуры, пригодные для контакта, выстраивая из них схему многоступенчатого посредничества.
Неплохая попытка. Ему почти удалось избавиться от подозрений, что заронила в его душу прелестница Лилелланк. Или, что примерно то же самое, прогнать от себя паранойю, о какой предупреждал доктор Мурашов. Но не до конца, увы. Все шло к тому, что до самого финиша своего анабазиса он будет обречен во всех нестандартных ситуациях, в неведомо откуда взявшихся соблазнах, а особенно в угрозах, видеть чей-то недобрый промысел. И чем скорее он доберется до цели, тем больше вероятность оставить своих скрытых недоброжелателей с носом. Если таковой у них имеется, что нисколько не факт.
Чего они хотят, эти тихушники? Чего добиваются? Чтобы он остановился, повернул назад? Да с радостью! В конце концов, у него и на Земле полно важных дел. У него очень скоро дочь родится, черт побери! Так что же мешает выйти из-за занавеса, открыть лицо, сесть за стол переговоров, привести веские, рациональные аргументы? Он с готовностью их воспримет. Он умеет слушать и, что более важно, прислушиваться…
Поворачивать с полдороги он, к сожалению, умеет намного хуже.
Что там говорила Лилелланк? «Если нужно вас остановить, так нужно останавливать».
Возможно, ее доводам вняли.
Возможно, у кого-то возникла мысль избавиться от Кратова, пока он застрял внутри станции, а также имелись для того ресурсы, сообразные плану.
Это можно было сделать иначе.
Направить на «Тетру» метеорный рой. Пригнать откуда-нибудь из соседних звездных систем. Есть поблизости подходящие? Есть, но далековато. Можно и не успеть. Вдобавок камешки ведут себя своенравно, непредсказуемо, с готовностью откликаются на все гравитационные возмущения, о том лишь и мечтают, как брызнуть врассыпную. Удержать эту свору в узде – задачка не из легких. Да и сомнительно, что защита станции не управится с какой-то там космической щебенкой.
Здесь больше сгодился бы нуль-поток. Есть проблема: управлять нуль-потоками никому еще не удавалось. Во всяком случае, Кратов о таких достижениях не слыхал. Наоборот: все сколько-нибудь здравомыслящие резиденты Галактического Братства всемерно нуль-потоков избегали, вся связанная с ними научная тематика посвящена была изысканию эффективных способов защиты от этой напасти.
Оставались планетарные торпеды. Оружие страшное, запретное, тщательно законсервированное и поднадзорное. Пустить его в ход без санкции Совета тектонов представлялось невозможным. Это было преступление, за какое пришлось бы заплатить высокую цену, несоизмеримую с достигнутым результатом. Не говоря уже о том, что оно было бы пресечено еще на стадии планирования.
Если не считать аутсайдеров. Да тех же эхайнов. Уж кто-кто, а эхайны с охотой могли бы атаковать «Тетру». Удачная цель, легкая добыча, слабо защищенная, в стороне от оживленных трасс. Абсолютно никакого стратегического интереса, разве что потренироваться, поразвлечься… Но это были не эхайны, и это были не планетарные торпеды.
Какая-то светящаяся газообразная дрянь явилась из глубин космоса лишь затем, чтобы наброситься на бронированную, неплохо защищенную обитаемую станцию. Не объявляя намерений, не вступая в переговоры.
Где логика, где смысл?
Сумасшедший плазмоид. Сходить с ума – неотчуждаемое право всякого разума.
При отсутствии разума это называется «бешенством».
Плазмоид, лишенный разума. Плазмоид-животное. Да вдобавок ко всему еще и больное, взбесившееся. Отчего бы разумным плазмоидам не иметь домашних любимцев с наклонностями к девиантному поведению?!
Впрочем, к черту плазмоидов. К свиньям собачьим их болезни и всяческие мании. Будет время – пофантазируем на эту богатую тему.
И как-то уж чересчур долго не было новых ударов по станции. Не то чтобы кто-то по ним сильно соскучился. И все же, и все же…
Инженер Лейнстер Браннер не производил впечатления расторопного и опытного специалиста, высокого профессионала. Скорее он смахивал на шалопая, которому выпал счастливый жребий вволю пофиговничать в тихом месте. Вероятно, ему не представлялось случая проявить свои скрытые достоинства. А теперь вдруг представилось, и он не имел права облажаться.
Кратов стоял посреди сектора нкианхов, плотно приклеившись подошвами к полу, и озирался.
В тысячный уже, наверное, раз он вызвал «Тавискарон». И снова без результата. Быть может, пора было начинать беспокоиться.
При желании всему можно было найти объяснение. Это инженер Лейнстер Браннер у нас шалопай, а командор Элмер Э. Татор не таков. Он не допустил бы ущерба своему кораблю. Даже ценой благополучия пассажира, чье здравомыслие оставляет желать много лучшего… Нет, не так. Он сохранил бы корабль с тем, чтобы при первой же возможности прийти на помощь застрявшему на станции самодуру, от которого одни хлопоты, нервотрепка и никакой пользы. Здравый смысл, холодный расчет и правильный порядок действий. А порядок, как известно, на то и порядок, что он порядок…
Сектор нкианхов. Давно заброшенное, необитаемое пространство. Никаких препятствий или заграждений. Вязкий кофейный сумрак с застоявшимся воздухом, в котором плясали потревоженные толчками хлопья застарелой пыли. Острый запах расплавленной искусственной органики, вряд ли вызванный техническими проблемами. Атмосферные процессоры продолжали работать, невзирая на отсутствие хозяев, и усердно добавляли в воздух специфические газовые примеси, приятные дыхательному аппарату нкианхов. Человеку здесь делать нечего.
Следовательно, призыв о помощи исходил не от человека.
Но нкианхов не было на «Тетре» очень давно.
Или все же были?
Если бы в Галактическом Братстве раздавали призы за наклонности к конспирологии, нкианхи претендовали бы на место в первой тройке – поделив славу с иовуаарп, которые до безумия обожали шпионские игры, и пожалуй, с тахамауками, известными затворниками.
Приложив известные усилия, нкианхи вполне могли бы заселить свой сектор. Негласно, не привлекая стороннего внимания. В окружении столь ветреной публики, как директор Старджон и его птенчики, это было нетрудно. Подозрения могли возникнуть лишь в том случае, если бы инженер Браннер вдруг удумал контролировать расход ресурсов. Но он был слишком далек от подобных забот, посвящая свой досуг иным хлопотам. Голова его была занята черт-те чем, только не прямыми обязанностями.
Вертикальные рептилоиды, прошедшие громадный эволюционный путь чуть ли не в полмиллиарда лет. От древних ползучих предков в их облике сохранилось немногое. В сумерках, да еще на расстоянии, выпрямившегося во весь рост нкианха вполне можно было принять за очень высокого худого человека с явными симптомами акрокефалии, то есть с несоразмерно вытянутой головой. Вблизи эта иллюзия, естественно, разрушалась.
А еще удивительные глаза, большие, блестящие, немигающие, словно выточенные из черного драгоценного камня. Их расположение было таково, что нкианх мог одновременно видеть все, что происходит спереди, по сторонам и чуть ли не позади себя. Неподготовленному собеседнику, привычному беседовать tete-a-tete, глаза в глаза, это причиняло изрядные неудобства.
И наконец, необозримый цивилизационный багаж, благодаря которому докопаться до смысла в пространных и витиеватых речениях нкианхов было не легче, нежели на лету, в уме, решать задачки из области математической логики. Несколько раз Кратову доводилось вынужденно и против собственного желания вступить в диалог с нкианхами. Всякий раз впоследствии ему казалось, что он упустил какие-то важные смыслы, отчего весь разговор шел не так, как следовало бы, неверным руслом, и в конце концов забрел в какие-то семантические дебри, а то и в тупик, чего ни одна из сторон вовсе не желала…
Мог ли нкианх, замурованный в разрушенном отсеке, звать на помощь высоким женским голосом с человеческими интонациями?
По здравом размышлении, на каковое времени прежде не нашлось, выходило, что черта с два.
Звукоизвлечение у рептилоидов этой расы происходило без участия дыхательного аппарата, напоминая едва различимые человеческим ухом переходы от шороха сыплющихся песчинок к скрипу рассохшейся древесины. По этой причине для коммуникаций с людьми они применяли синтезаторы речи, что, конечно же, ясности содержащимся в их языковых конструкциях смыслам не добавляло. Следовательно, женский голос был синтезированным, потому что иных способов призвать на помощь в человеческом окружении у нкианха, попавшего в беду, попросту не было.
Важное уточнение вопроса: стал бы нкианх звать на помощь?
Ответ напрашивался тот же.
Вообразить себе нкианха, существо умное, изобретательное, великолепно технически защищенное и чрезвычайно мощное физически, в положении, из какого тот не сумел бы выпутаться самостоятельно, Кратов не мог. Скорее он был бы готов ожидать, что нкианх самолично заявится на главный пост и предложит свое содействие этим хлипким и беспомощным гуманоидам.
Если бы на станции тайно присутствовали нкианхи, то давно уже убрались бы отсюда без лишнего шума, а то и попытались бы дать нежданному агрессору сдачи. По непроверенным слухам, имелись на их изящных, как раковины моллюска-наутилуса, корабликах для того все возможности и средства.
«Тогда что я тут делаю?» – спросил себя Кратов, стоя перед плотно задраенной дверью отсека «Эф-один». И немедленно сам себе напомнил: «Вот что должен, то и делаю».
Увенчать эту мысль трафаретной виньеткой «и будь что будет» ему почему-то расхотелось.
14
Дальше-то что?
Правило «трудно открыть – легко закрыть» никто не отменял. Еще можно как-то, при известном напряжении фантазии, поиграть с системами ограничения доступа земного производства, здесь у Кратова в запасе были кое-какие хитрости из прежней, плоддерской жизни. Исходя, разумеется, из предположения, что все эти десятилетия инженерная мысль стояла на месте, что вряд ли соответствовало действительности… Но сейчас перед ним была дверь, запертая по чужим правилам, и не просто по чужим, а по правилам нкианхов, которые с нежностью и обожанием относились к разного рода секретным штучкам.