– Угораздило же вас поселиться в центре сейсмической активности… – ворчал Кратов, вызывая корабль.
Ему никто не ответил, и это безмолвие показалось ему невыразимо жутким.
– Татор! – позвал он, снова и снова лихорадочно повторяя вызов. Голос его внезапно сорвался на крик. – Феликс! Отзовитесь кто-нибудь!
Ничего. Ни шорохов, ни даже белого шума. Было такое ощущение, что он разговаривал с собственной рукой.
– Да что за напасть! – бормотал Кратов, повторяя вызов. – Этот проклятый корабль пропадает именно тогда, когда нужен больше всего… «Тавискарон», ответьте Кратову!
Спустя мгновение он понял, что корабля больше нет.
Точно так же было на «Тетре». Но тогда он ни на миг не усомнился в том, что с кораблем все было в порядке и что рано или поздно к нему придут на помощь.
Теперь все было иначе.
Липкое безразличие охватило его, сковало по рукам и ногам, на какой-то миг лишив способности думать о близкой опасности. Оцепенев, он медленно двинулся в сторону избушки. Подземный гул нарастал, заполняя собой весь мир. С неестественной согласованностью закачались мохнатые вершины деревьев, жалко заскрипели гнущиеся стволы… и вдруг вся передняя гряда леса просела в образовавшийся разлом. Кратов застыл, прикованный к месту этим зрелищем, пока новый толчок едва не свалил его наземь. «Корабль погиб, – потерянно думал Кратов. – Точно так же: разверзлась бездна и пожрала его. И все погибли. Зачем?! Откуда оно взялось? Ведь ничего же не было! Ну как же они так?..»
Из темноты перед ним возникли две фигуры. Виктор, обняв Ирину Павловну за плечи, почти тащил ее прочь от рассыпающейся избушки.
– Какой ужас! – воскликнула Ирина Павловна с неожиданным восторгом. – Никогда бы не подумала, что может быть так страшно! Прилечу на Землю, буду всем рассказывать…
– Теперь понятно, отчего амритаджа не строят домов, – заметил Виктор возбужденно. – Какой в них смысл, когда все едино рассыплются?
– Костя, вы не ранены? – забеспокоилась Ирина Павловна. – У вас лицо такое… такое…
– Дело не во мне. – Кратов никак не мог стряхнуть гибельное оцепенение. – Что-то случилось с моим кораблем. Не отвечают…
Виктор глядел на него, беззвучно открывая и закрывая рот, словно хотел что-то сказать и не находил слов.
– Может быть, им не до вас? – беспомощно предположила Ирина Павловна.
– Не до меня?!
– Например, что-то сломалось, и они сейчас все заняты ремонтом. Бывает же такое? – обратилась она за поддержкой к сыну.
– Конечно, бывает, – проговорил тот не слишком убежденно.
– Не понимаю, – бормотал Кратов. – Как это произошло? Почему они молчат?!
Виктор сгреб его за плечи и сильно тряхнул.
– Послушай, звездоход, – сказал он свирепо. – Ты паникуешь до поры! Ну что может случиться с кораблем при землетрясении? Разве что экипаж себе шишки набьет. Там же броня, защитное поле…
– Что ты мне сказки рассказываешь? – отмахнулся Кратов. – Я же не мальчик, знаю: молчит либо мертвый корабль, либо корабль с мертвым экипажем…
– А коли не мальчик, то и не смей раскисать! – прикрикнул Виктор. – Вот выкарабкаемся, я тебе вправлю мозги на место.
Ирина Павловна спросила нарочито спокойно:
– Что полагается делать в нашем положении?
– Стоять подальше от всего, что может свалиться на голову, – ответил Виктор. – Внимательно смотреть по сторонам, чтобы не угодить в трещину. Если есть возможность – самостоятельно покинуть район катастрофы.
– А если такой возможности нет?
– Не суетиться и ждать окончания толчков. Подземные толчки – это та из немногих неприятностей, которая имеет обыкновение кончаться.
– А помощь? – очнулся Кратов. – Здесь же кругом люди!
– Помощь? – переспросил Виктор с веселой злостью. – От кого? От этих… аборигенов?!
Земля качнулась и резко встала на место. Чтобы не упасть, они схватились за руки. Трещина, проходившая неподалеку, продолжала с удавьей методичностью заглатывать лес. В глубине зарослей что-то понемногу разгоралось. «Вот такая же гадина пожрала корабль, – подумал Кратов обреченно. – Конечно, они и не подозревали о самой возможности землетрясения. Кто же мог угадать в дебильной безмятежности курорта тот самый тихий омут, в котором полно чертей? Они даже не включили систему защиты… Корабль уже валился в огнедышащую прорву, а они все спали и проснулись только в тот момент, когда заскрежетала броня между каменными жерновами… Разве такое возможно? Разве Татор способен расслабиться настолько, чтобы оставить „Тавискарон“ без присмотра? Конечно нет. Даже на Амрите. Все было не так. Отель… беженцы с „Тетры“… началась паника, экипаж бросился спасать людей. Тогда они могли уцелеть, но остались без корабля. И им еще нужно было как-то добраться до Праджагары, чтобы позвать на помощь. И неизвестно еще, когда помощь придет, да и придет ли вообще…»
Из гибнущего леса вылетело стадо коров и понеслось прочь, огибая трещину по широкой дуге. Вскоре оно поравнялось с людьми. Вблизи животные не выглядели чересчур напуганными – скорее деловито-возбужденными. Некоторые на бегу хватали хоботками пучки травы и начинали торопливо, но тщательно пережевывать. Чувствовалось, что землетрясение им не в новинку: в отличие от людей, они воспринимали его как неизбежное зло и хорошо знали, как поступать в таких случаях. Удалившись от леса, стадо захороводилось посреди опушки и встало. Очевидно, здесь камадхену ощущали себя в безопасности. Громадные звери поводили потными боками, на которых играли отблески разгоравшегося лесного пожара, и с йогической невозмутимостью набивали травой утробы.
– Чуют, где толчков не будет, – предположил Кратов.
– Верно, – согласился Виктор. – А пошли-ка и мы к ним…
– К этим монстрам?! – Ирина Павловна зябко передернула плечами.
– Это же коровы, мама…
Низкое подземное рокотание внезапно перешло в оглушительный рев и свист. Порыв горячего ветра ударил откуда-то снизу, мгновенно залепив лицо Кратову комьями жирной грязи. Весь мир заходил ходуном, воздух раскалился, наполнился адским серным запахом. Кратов протер глаза…
И увидел, как в кошмаре, что Ирина Павловна и Виктор стремительно удаляются от него. Он перевел взгляд себе под ноги: там зияла бездонная пасть провала, изнутри подсвеченная сатанинским пламенем. Виктор что-то кричал, пытаясь перекрыть голосом грохот рвущейся на части земной плоти.
– Не слышу! – Кратов показал на уши.
– Отойди от края! – донеслось до него. – Я помогу тебе!..
Кратов попятился и упал на колени. Он почувствовал, как его нога скользит по крутому склону прямо в чьи-то жесткие челюсти. Ожидая чего угодно – голодных инфернальных демонов, бешеной камадхену, медвежьего капкана, – он медленно обернулся. За его спиной была другая трещина, она ширилась на глазах, все дальше отрезая его от надежной и недоступной теперь тверди. Он оказался на островке, что чудом держался в самом зеве разверзнувшейся пропасти. Края островка пропадали в клубах едкого дыма. Кратов дернул ногу, пытаясь высвободиться из плена, – ступня, угодившая между застарелыми корневищами, отозвалась острой болью. Он зажмурился и потянул изо всех сил. Сухожилия затрещали, от прокушенной губы во рту стало солоно, но ловушка неохотно отдала свою добычу. Кратов попробовал сделать шажок, взвыл и, чтобы не искушать судьбу, опустился на четвереньки. Островок мелко подрагивал, а Кратов, мертво вцепившись в траву окостеневшими пальцами, ждал, когда же начнется неотвратимое последнее падение…
В голове вертелась сущая глупость: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… и все-таки, Консул, вас подловили…»
По ту сторону трещины Сафаров отрывал от себя Ирину Павловну, отталкивал прочь, к чуть отошедшему от свежих разломов стаду коров. Маленькая фигура женщины пропала в сумерках, и тогда Сафаров появился на краю пропасти, жестами указывая Кратову, куда идти, чтобы можно было одолеть разделявшее их расстояние. Борясь с постыдным желанием ползти на коленях, Кратов заставил себя отпуститься от травы и встать. Припадая на покалеченную ногу, он двинулся вперед по неверной, ускользающей земле. В нескольких метрах от него, с другой стороны трещины быстро шел Виктор, не сводя с него глаз. Он выглядел спокойно и уверенно – будто обрел эту уверенность именно сейчас, в самый разгар бедствия. Теперь это снова был хладнокровный и решительный Звездный Разведчик высшего класса.
Дальше идти было некуда – горели сухие стебли, ядовитый дым тяжелыми клубами стлался понизу, душил, выедал глаза. Отступив, Кратов на мгновение поднял лицо к небу. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть те незнакомые созвездия, что совсем недавно утешали его душу. Почему-то он испугался, что погибнет, не увидев их, не поглядев еще раз на звезды, среди которых так долго жил, которым отдал часть своей души, на которых остались его друзья, бессильные помочь ему сейчас. Он никогда прежде не замечал за собой сентиментальности, не мог даже предположить, что окажется таким чувствительным в последний час…
В заметно посветлевшем небе летел человек. Казалось, он плыл в дрожащем воздухе, похожий на перевернутую черную лодку с белым парусом. Ветер шевелил свисавший книзу треугольный край куска ткани, что заменяла ему одежду.
– Э-эй! – закричал Виктор и замахал руками.
Человек продолжал свой невероятный, невозможный полет, будто фантастическое видение. Скорее всего, он и не слышал зова. Когда он совсем низко проскользнул над Кратовым, тот увидел обращенное к нему темное лицо с широко распахнутыми остекленевшими глазами. Все так же медленно левитирующий йогин удалился от них и вскоре слился с вершинами леса по ту сторону опушки.
«Они умеют летать, – с ожесточением подумал Кратов, прислушиваясь к постепенному нарастанию приутихшего было подземного гула. – Они умеют читать мысли. Они умеют очень многое, чего никогда не смогу я, потому что у меня не было времени на безграничное самосовершенствование, когда вокруг столько дел…» Островок затрясся лихорадочной дрожью, и Кратов припал к земле, как к последнему спасительному пристанищу. «Я обычный человек. Я могу только мечтать об этом… вот так свободно летать, без крыльев, без всяких там гравитационных туннелей… Но какой ценой! Чтобы напрочь отрешиться от суеты мира, от его радостей и горестей, от чужого несчастья, от чужого страха? Захлопнуть за собой все двери и окна?! Никогда, ни за что!»