– Я буду Норбертом, – говорит парень.
Весь класс, наряду с герром Вайнгартеном, устремляет взгляды на меня. Дело в том, что предыдущие три года Норбертом был я. Нет никого норбертовее меня.
Я и есть Норберт.
Герр Вайнгартен мнется:
– Кхм… надо сказать, раз уж такое дело… – И пускается в длинные объяснения, почему нельзя выбрать имя Норберт, которые вкратце сводятся к тому, что «у Ноя пальма первенства».
– Герр Вайнгартен, – говорю я, – ничего страшного. Я могу побыть, ну, например… Клаусом.
Судя по реакции класса, можно подумать, что я разделся догола, положил ноги на стол и закурил косяк.
– Но ты же Норберт, – тихо возражает герр Вайнгартен.
Да, думаю я. Я Норберт.
Новенький, осознав свою оплошность, встревает:
– Все в порядке, герр Вайнгартен. Я стану Клаусом.
По классу проносится вздох облегчения.
Я улыбаюсь новичку:
– Danke, meine neue Freundin[15].
Герр Вайнгартен прокашливается, но не успевает меня поправить, поскольку новоиспеченный Клаус снова подскакивает:
– Ты назвал меня своей новой подругой. Видимо, ты имел в виду Danke, mein neuer Bekannter, то есть «спасибо, мой новый знакомый», это больше подходит к ситуации.
(На самом деле, Клаус, я имел в виду, что твои неприятности принесли бы мне большое удовольствие.)
– Спасибо, Клаус, – говорю я сквозь зубы.
– Bitte[16], Норберт.
Специфический учебный метод, который герр Вайнгартен применяет на своих уроках, зиждется на витиеватых речах, не предполагающих участия или даже присутствия публики, то есть нас; к концу года какая-то учеба, может быть, и начнется, а пока я мысленно переношусь в прошлое, в тот день, когда впервые вошел в комнату Алана.
Прежде мне не случалось видеть столько комиксов. Целые полки томов, кипы выпусков на полу, постеры на стенах, постельное белье с изображениями супергероев – всего не перечесть. Я не большой фанат комиксов, но сразу заметил знакомые имена: Бэтмен, Женщина-кошка, Чудо-женщина, Супермен, Аквамен, Зеленый Фонарь, – а со временем усвоил и название направления, которое предпочитал Алан: DC Comics. Я усвоил и многое другое, поскольку Алан говорил без умолку, и хотя обычно я впадал в кому во время его монологов, кое-какая информация все равно просачивалась в мозг. Как, например, тот факт, что большинство супергероев (хоть и не все) поделены между Marvel и DC Comics, что существуют отдельные фракции поклонников той или иной вселенной и что в глубинах этих фракций можно найти индивидуумов, которые от стадии невинного хобби уверенно двигаются к религиозному фанатизму. Алан не то чтобы фанател от DC, но был близок к тому, то есть Алан, которого я помню, не стал бы петь дифирамбы Тони Старку, потому что Алан, которого я знаю, вообще не фанател бы от Железного Человека, который не принадлежит вселенным DC Comics.
– Герр Норберт? – Герр Вайнгартен выжидающе смотрит на меня.
– Да? – откликаюсь я. – Ой, в смысле ja[17]?
Он тяжело вздыхает, снимает очки и массирует виски.
– Всего одно предложение, – бормочет герр Вайнгартен, – большего я не прошу. Опишите свой день одним предложением.
У меня есть теория насчет того, как отличить хорошего учителя от плохого: дело не в том, что хорошие учителя не мечтают о пенсии, а в том, что у них не бывает такого вида, будто они уже на пенсии.
– Ну, – начинаю я, – пока все хорошо, как мне кажется. Утро слегка не задалось, но…
– Auf Deutsch, bitte[18], – умоляет герр Вайнгартен, массируя виски все интенсивнее.
– А, ну да… Значит… – У меня в кармане вибрирует телефон, сообщая, что пора читать письмо Пенни. – Dinge beginnen, für Norbert… э-э… weirden zu bekommen.
– Нет такого слова weirden, – протестует неугомонный Клаус. – Ни в немецком, ни в английском.
– Эй, Клаус, – интересуется Дэнни Динглдайн, – как будет по-немецки «затычка»?
– Какая затычка? – переспрашивает Клаус, и весь класс заходится хохотом, но я могу только отсчитывать минуты до конца урока. После маминого шрама и трансформирующейся собаки не хватало мне только еще одного выверта реальности.
Один взгляд на комнату Алана, и я пойму, сменил ли он комиксовую ориентацию.
23. pro и con Пенни Оукмен
Любезный братец, дорогуша!
По причине твоей иррациональной апатии в отношении чрезвычайно выдающегося фильма «Завтрак у Тиффани» я решила составить для тебя список pro и con. (Ты ведь знаешь, что такое pro и con, дорогуша? Это когда выписываешь все доводы в пользу поступка (pro) и все доводы против (con), а потом оцениваешь их важность). Надеюсь, ты заметишь решительный перевес в части pro и будешь вынужден согласиться. А теперь внимание!
Стоит ли ли Ною смотреть «Завтрак у Тиффани» вместе с Пенни?
Доводы «за» (pro) и «против» (con)
PRO:
1. Это очень хороший фильм
2. Одри Хепбёрн
3. Приятный вечер с Пенни
4. Одри Хепбёрн
5. Высокая мода, дорогуша
6. Одри Хепбёрн
7. По мотивам повести Трумена Капоте
8. Одри Хепбёрн
9. Хорошая музыка (ну ладно, неплохая)
10. Одри Хепбёрн
CON:
1. Расистское изображение соседа Холли Голайтли, мистера Юниоши. Без сомнения, весомый довод «против» и несмываемый позор для фильма. Однако тебе повезло! Твоя невероятно умная и находчивая сестра (то есть я!) давно уже взяла на себя труд выписать показания таймера для всех сцен с мистером Юниоши и может похвастаться способностью перематывать упомянутые сцены с закрытыми глазами.
Итак. Готов ли ты посмотреть «Завтрак у Тиффани» со своей любезной сестрицей? Пожалуйста, выбери один из ответов:
Да, непременно _
Нет, никогда _
Не определился _
С неизменной любовью
(даже с учетом твоего неразумного поведения),
Пенелопа
24. арпанет[19], золотой век и эксклюзивный репортаж с первой собачьей свадьбы знаменитостей!
Я стою на крылечке дома Роса-Хаасов, слегка настороже, и сжимаю в кармане письмо сестры в качестве амулета. Возможны два сценария: комната Алана выглядит как прежде; комната Алана переместилась во вселенную Marvel.
Не успеваю я набраться смелости и позвонить, как дверь распахивается.
– Ной?
– О! Привет, Вэл.
Она переоделась в шорты из обрезанных джинсов и футболку AC/DC с драным воротом. Вэл умеет произвести впечатление.
– Ты тут просто так стоишь? – спрашивает она.
– Типа того.
– Не хочешь проводить меня до почтового ящика?
Мы с ней идем по дорожке до мостовой, и Вэл достает почту – небольшую стопку писем и журнал «Пипл».
– Значит, ты стоял на крыльце, надеясь… что я почувствую твое присутствие?
– Сработало ведь, – пожимаю я плечами.
Вернувшись на крыльцо, Вэл говорит:
– Я готовлю пегао[20], если тебе интересно.
– Ага.
Вэл входит в дом и оставляет дверь открытой для меня. Очень знакомый жест – типичная Вэл, типичный Ист-Эгг. В кухне она бросает почту на стойку и уменьшает температуру конфорки.
– Алан дома? – спрашиваю я.
– Ты шутишь, Но?
– В смысле?
– Он на практике.
– А… точно.
Я сижу за стойкой и смотрю, как Вэл одной рукой помешивает пегао, а другой – управляется с телефоном.
– Блин!
– Все нормально? – спрашиваю я.
– Да, я просто… нельзя трогать рис на дне. – Она накрывает кастрюлю крышкой и снова регулирует температуру. – Ничего, сойдет.
– Кажется, ваша мама обычно готовит в другой кастрюле.
Она стреляет в меня взглядом, чуть не прожигая насквозь:
– Во-первых, это кальдеро, а не кастрюля. Во-вторых, ты даже не можешь правильно произнести «пегао», с чего ты взялся давать советы по его приготовлению?
Надо было соврать. Позвонить в дверь, сказать, будто забыл что-нибудь в комнате Алана, и меня без вопросов пустили бы. Теперь я привязан к этому пегао и должен зависать с Вэл, пока оно не будет готово.
На стойке лежит журнал «People», с обложки которого мне улыбается одна из сестер Кардашьян. Я беру его и читаю подзаголовок: «Эксклюзивный репортаж с первой собачьей свадьбы знаменитостей!»
– Какая дичь.
– Где? – Вэл отрывается от телефона. – А… ну да. Явно неделя не богата на события.
– Не помнишь, чем она прославилась?
– Секс-видео, кажется? Разошлось по соцсетям?
– Долбаный Интернет. – Я перелистываю несколько страниц. – Надо было его назвать как-нибудь по-другому. «Интернет» звучит слишком безвредно.
– По-моему, он не сразу так назывался, разве нет?
– Разве да?
– Сейчас погуглю, – говорит Вэл.
– Весьма интернетно с твоей стороны.
Взгромоздившись на стойку рядом с плитой, Вэл через секунду находит ответ:
– Ну вот, похоже, изначально сеть называлась «Арпанет».
– Ничуть не лучше.
– Изобретена Робертом Е. Каном и Винтоном Серфом.
– Промахнулись вы, Бобби и Винт. Даже название нормальное не сумели придумать.
– Но ты же знаешь, что люди влюбляются в Сети? Находят друзей на всю жизнь, дом, работу. Здесь даже у изгоев есть право голоса, здесь каждый может расширить кругозор…
Я машу ей журналом:
– И каждый может прославиться на пустом месте?
– И это тоже, Но. Есть плюсы, есть и минусы.
Я отшвыриваю Кардашьян в сторону, как будто это преподаст ей пару уроков.
– Вот девяностые наверняка были золотым временем.