Я отдохнула и даже немного повеселела. И, словно чуя, что я его не боюсь, туман начал уходить. Вокруг проявляли фотографию в огромной небесной кювете. Во все стороны развернулось никелированное небо над гнездами гор, а справа, внизу, вдоль линии прибоя, показалась долгожданная лента шоссе. Значит, нужно туда, где дорога, где люди, где можно поймать машину. Спуск крутой, но буду идти зигзагом.
Склон, снизу казавшийся мягким, заросшим, на деле оказался каменистым и скользким. За колючки держаться было невозможно, и приходилось цепляться за траву. Все вокруг резалось и кололось, ноги скользили по камням и проваливались в болотистые ямы.
Я промокла до самых внутренностей, ободрала ладони, коленки, подвернула ногу, а вниз продвинулась совсем чуть-чуть. И вот, когда наступило отчаянье, мой спуск пересекла тропинка. За ней кустарник выглядел совсем непролазным, и я пошла по ней – она не может закончиться тупиком, протоптанная людьми, она должна куда-то вести.
Сразу стало неважно, сколько времени займет моя прогулка – она все равно закончится, и, если опять придет туман или настанет ночь, по ней я всегда смогу идти вперед, и она не приведет меня в пропасть, нет же тропинок, протоптанных самоубийцами. Надеюсь, что нет. Так проще – здесь не было ветра, а дождь я уже не замечала, как не замечала ни воды в ботинках, ни прилипшей к телу одежды.
В воздух добавили сумеречную синьку, а впереди вырастали всё новые повороты, как скучные театральные кулисы. Мысли, покрутившись хороводом, улетели прочь. Я больше не думала ни о чем, я шла, механически выставляя вперед ноги. От голода кружилась голова, и мертвый мобильник глупо оттягивал карман.
Наконец, за очередным поворотом появились несколько белых домов, рассыпанных вокруг островерхой церкви. Дорога вильнула к изгороди, заросшей подбелом и крапивой. Поравнявшись с первым домом, я услышала крик. Кричал не человек. Звук был необычный – как если бы к крику чайки добавили автомобильный клаксон. Я в жизни не слышала ничего подобного. Кричало животное, но какое? Свернула за дом, на этот вопль.
У сваленных в кучу камней лежала овца, мотала головой и таращилась желтым глазом. Из разорванного живота на щебень вывалились кишки. Похоже, ее сбила машина на шоссе, и кто-то оттащил ее сюда. Овца продолжала орать, и кишки ее дергались, но сами по себе, безо всякого участия несчастной. Меня вырвало.
– Помогите! – Собственный крик вышел натужным и сиплым. – Люди!
И тут до меня дошло. Овца рожала. Из нее торчали две ноги с копытцами, а никакие не кишки. Вздрагивая всем телом, она тянула набок шею и орала, видимо что-то у нее пошло не так. Нужно было что-то делать. Я слишком устала, хотела было подняться, но не смогла и повалилась назад. Но тут меня подхватили чьи-то руки, подняли и отставили в сторону – переставили, как хрупкий предмет.
Неизвестный присел перед овцой, засучил рукава на крупных руках, тряхнул головой, откидывая волосы, отчего стал виден шрам на щеке, быстро вытянул скользкого ягненка за ноги и положил овце под живот. Та сразу же замолчала. Мужчина встал, подошел к бочке с водой и вымыл руки.
– Вам нужно переодеться. Вы вся мокрая. – Голос был низкий и хриплый.
– Я потерялась.
– Какой отель?
– Эшфордский замок.
– Ждите меня здесь.
Скоро он вернулся в сопровождении невысокой пары – лохматой женщины в пижамных штанах, заправленных в резиновые сапоги, и мужчины, который держал в руках садовые ножницы, бутылку с прозрачной жидкостью, и тщетно пытался застегнуть рубаху.
– Это Бер и Ита Ноланы.
Они одновременно кивнули. Бер никак не мог попасть в нужную петлю. Наконец застегнулся, наклонился к овце, обрезал и перевязал пуповину и полил на нее чем-то из бутылки.
– Ита отвезет вас.
Женщина покивала, хлопая глазами, и пошла к дороге.
– Спасибо.
Спасший овцу незнакомец мотнул головой, откидывая волосы, упавшие на лоб, и на щеках у него появились ямочки, в одну из которых заломился шрам. Так это тот человек с собаками-победительницами. Он оттряхнул мою спину от травы, похлопывая словно ребенка, я пробормотала что-то благодарное и поспешила за Итой. Мужчины остались возле овцы.
Всю дорогу до замка я вспоминала его хриплый голос и силу рук, как легко он отставил меня в сторону – бережно, как антикварную вазу. А я даже не спросила, как его зовут. И не хотелось думать, что я никогда его не увижу.
Следующим утром, уложив вещи, я опять стояла перед грустным администратором. Он протянул мне пакет – в нем были выстиранные свитер и брюки, – попросил подождать, пока распечатают в офисе счет. Стоял опустив голову, словно оплакивал кого-то. Так же он смотрел прошлой ночью, когда меня привезла сюда Ита. Выглядела я, должно быть, ужасно, с одежды на паркет натекло воды, а куртка, свитер и брюки были перепачканы землей.
– Хорошо еще, вы не простыли после вчерашнего похода. – Казалось, он вот-вот заплачет, а я начну его успокаивать.
Я кивнула и отвернулась к портрету Голдсмита, но картина была настолько слабой, что любоваться ею было неприлично, пришлось отойти к окну. С холма открывался вид на долину и горы-призраки. Через подлесок горела полоса залива, там из-за тучи вышло солнце и, полыхнув в воде, поползло золотым пятном по лугу. Легкий ветер гнал травяные волны.
Сзади кто-то откашлялся:
– Шеймус, Шеймус на работу идет.
– Что? – Я не сразу вспомнила это имя.
Рядом остановился официант.
– Шеймус, говорю, идет. Его ни с кем не перепутаешь, – повторил он и остался стоять, стуча пустым подносом по колену.
Через луг к замку шел человек. Так это тот самый Шеймус, о котором говорила Конгали?
– Шеймус, – повторил официант таким тоном, которым говорят о чем-то дорогом.
– Тот, который работает у вас швейцаром? Да?
– Шеймус работает кем захочет. Это же Шеймус.
Мужчина шел широким спокойным шагом – не медленно и не быстро. Высоченный, широкоплечий, он словно прогуливался по земле, которая принадлежала ему. Шел, подняв подбородок и опустив вдоль тела руки, прямые от плеча до самых кончиков пальцев. Уже совсем близко наклонился к чему-то на земле, разогнулся, потянулся к солнцу и зевнул. На щеке белел длинный шрам.
Вернулся грустный администратор, он тоже застыл, держа в руках распечатанный счет в конверте, и смотрел на Шеймуса. Да если бы здесь стояла огромная толпа, то все бы, вытянув шеи к окну, любовались тем, как Шеймус идет на работу.
Минут через пять администратор, очнувшись, протянул счет мне. Но я его не взяла, сказав то, чему удивилась сама.
– Я хочу остаться.
– Да? На сколько?
– Не знаю.
– Но ваш номер забронирован для других, и, если вы действительно надумали остаться, вам придется поселиться в другой.
– Хорошо.
– Тогда заполните еще раз анкету. – Он печально вернулся к столу и принес оттуда новый бланк. – А я пока посмотрю, что у нас свободно.
Я кивнула и осталась стоять у окна.
Пятно солнца побежало дальше, сверкнуло на поверхности залива, переползло на рыбацкий кораблик – тот снялся с якоря и пошел в море.
Происшествие в пустыне, далеко на юге
Человек – это не ответ. Человек – это вопрос.
…жертва, особенно в ее соотношении с самой собой, как самопожертвование, обостряет неразборчивую смерть собственным сознательным выбором, включая факт – место, день и час. Да, никто не знает ни дня, «и своего – никто, исключением приносящего себя в жертву.
Отделение полиции города Ушуайя,
Огненная земля, Аргентина
Отчет о расследовании
Номер расследования – 86/1745
Дата совершения преступления или инцидента —
26/03/2017
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ИНЦИДЕНТА
17 марта 2017 года исследовательский корабль “Академик Сергей Вавилов” вышел из порта Ушуайя в Антарктическую экспедицию – Antarctic Biennale, в составе:
38 участников арт-проекта,
45 человек команды судна,
Академик Сергей Вавилов,
12 человек компании IceOcean, Канада,
занимающейся организацией полярных путешествий.
Всего – 95 человек.
26.03.2017, на девятые сутки экспедиции, с судна “Вавилов” сотрудником диспетчерской службы отдела полиции Ушуайи Матиасом Пуэнсо было получено сообщение от Питера Моррелла, менеджера компании IceOcean, об исчезновении одного из участников арт-проекта. В тот момент судно находилось у побережья Земли Грейама, вблизи острова Петерманн, в проливе Лемэр. Компания IceOcean на тот момент уже связалась с международной службой спасения (РМАМПС).
В ходе поисков пропавшей командой судна было найдено письмо, в котором la victima D. объясняет свой самовольный уход с корабля на сушу. Имя пострадавшей не разглашается в интересах следствия.
После полученного сообщения нами были оповещены ближайшие к месту происшествия арктические станции – Палмер (США), Ак. Вернадский (Украина), Ротера (Великобритания) и Сан-Мартин (Аргентина).
ПОДРОБНОСТИ РАССЛЕДОВАНИЯ
По возвращении судна в порт Ушуайя 29.03.2017 были опрошены ключевые свидетели происшествия.
Отчеты опросов свидетелей прилагаются.
РАПОРТ СЕРЖАНТА МАНУЭЛЯ ФИГЕРАСА, ВЕДУЩЕГО РАССЛЕДОВАНИЕ
При опросе свидетелей выяснилось, что пропавшая за три дня до своего исчезновения – 23.03.2017 года – незаконно пронесла на борт судна живого антарктического пингвина (Pygoscelis antarctica). На судне la victima D. поместила пингвина в душевой комнате своей каюты, где он был обнаружен утром 25.03.2017 года Марией Пуэнсо, членом экипажа, выполнявшей уборку помещения.
Организаторами экспедиции было принято решение вернуть пингвина в его естественную среду обитания. В связи с этим корабль был вынужден изменить курс и вернуться к Земле Грейама. Всю обратную дорогу