Она давно не чувствовала себя такой несчастной.
И Седа тоже!.. Такая же, как все!
Алина шмыгнула носом, встряхнула головой, уже более осмысленно поглядела по сторонам.
Убедившись, что вокруг никого нет, достала из кармана ключи. На связке болтался необычный брелок – кроличья лапка.
Алина быстро раскрутила брелок. Он оказался полый внутри. Она аккуратно высыпала на стол содержимое – горстку мелкого порошка.
С помощью ножа ловко выложила порошок в две небольшие белые дорожки. Наклонилась над столом и умело втянула в нос одну из них. Глубоко вздохнула.
Глаза её затуманились.
Алина проглотила слюну, выровняла вторую дорожку, наклонилась над ней и повторила процедуру.
– Трушина? – раздался у неё за спиной звучный мужской голос.
Она вздрогнула, стала судорожно прятать ключи с брелоком. Одновременно повернулась, подняла голову.
Рядом стоял Эдуард Николаевич Погребной, жёстко смотрел ей прямо в глаза.
Алина не отвела взгляд, наоборот, вызывающе шмыгнула носом. (Ноздри всё ещё были в белой пудре.) Ей сейчас было совершенно наплевать, что скажет и как поступит директор.
14. Визит
Света Коновалова, потряхивая косичками, шагала по Лесной улице. На носу у неё красовались тёмные очки Prada (подделка, разумеется, но вполне качественная!), сквозь которые она с удовольствием ловила на себе любопытные взгляды встречных прохожих мужского пола.
Конечно, ужасно то, что произошло с Олегом Диким, но всё-таки жизнь на этом не останавливается, в ней по-прежнему немало привлекательных сторон.
В частности, этот высокий брюнет Артём!
Да, он, безусловно, очень интересный мужчина! И самое важное, что она явно ему нравится, тут вопросов нет.
Света улыбнулась, ускорила шаг. Она решила навестить Таню Родину, поскольку Таня уже второй день не появлялась в школе, а на звонки упорно не отвечала.
Не то чтобы они были близкими подругами с Таней, скорей наоборот, Света относилась к ней вполне презрительно. К тому же Таня была подпевалой у Тамары Станкевич, а Тамара её – это уж Света точно знала – терпеть не могла. Просто Родина несколько дней назад попросила у неё переписать конспекты по литературе и до сих пор не вернула. А конспекты ей теперь очень нужны: экзамены неумолимо приближаются. Так всегда получается – сделай доброе дело, потом сам же и расхлёбывай. Главное, не хотела ведь давать, но отказать не смогла, такая уж она дура!
Света подошла к дому Тани, позвонила в дверной звонок. Никто не ответил, в доме царила полнейшая тишина. Она позвонила ещё, потом настойчиво постучала. Результат оказался тот же – нулевой.
Света раздражённо повела плечами. Попыталась заглянуть в окна, хотя смысла в этой попытке ни малейшего не было. Если в доме никого нет, то что, собственно, она надеялась там увидеть?..
Впрочем, в любом случае разглядеть ничего не удалось: занавески закрывали окна достаточно плотно.
Заскрёбся, зазвонил мобильник в сумке.
Света достала его, посмотрела на дисплей. Номер, как это часто бывало в последнее время, не определился. Она осторожно, с непроизвольной брезгливостью приблизила телефон к уху.
Там опять молчали, еле слышно улавливалось чьё-то напряжённое дыхание.
На другой стороне улицы, в «Котлетной», Мария Новикова стояла у плиты, переворачивала жарившиеся на огромной сковороде котлеты, одновременно с интересом поглядывала в окно.
– Рудик! – зычно крикнула она в глубину дома.
– Что, мам? – откликнулся скрипучий голос.
– Помнишь, ты мне брюнетку показывал из твоего класса, ну, такая симпатичная, с косичками? Она напротив крутится. Слышишь?
– Наверное, Таню пришла навестить, – через паузу отозвался Рудик. – Таня в школу не ходит уже второй день.
– Ну да, я тоже так решила, – глубокомысленно заметила Мария, подливая масла на сковородку.
Через окно ей было прекрасно видно, как Света раздражённо захлопнула мобильник, сунула его обратно в карман и, оглядевшись по сторонам, начала переходить улицу.
– Она идёт сюда! – оповестила Мария сына. – Слышь, Рудик?
– Я слышу тебя, мама! – с лёгким раздражением ответил сын.
Света открыла дверь в «Котлетную», переступила порог, сдвинула очки на голову (так было даже лучше, чем на носу, очки смотрелись поинтересней!), любезно улыбнулась Марии:
– Добрый день!
Мария взяла полотенце, вытерла руки, вышла в залу:
– Здрасьте, я Мария Анатольевна, тётя Маша, стало быть. Ты с моим Рудиком в одном классе учишься, правильно?
– Да, тётя Маша, – кивнула Света. – Я – Света. Очень приятно познакомиться. Я на самом деле пришла к нашей однокласснице Тане Родиной. Она живёт прямо напротив, через дорогу, вон её дом. Но там никого нет. Я звонила, звонила, никто не открывает… И в школу она уже два дня не ходит. Так я просто хотела узнать, вы или Рудик её сегодня не видели?..
В задней, тускло освещённой комнате Рудик Новиков внимательно прислушивался к разговору. Как всегда, сидел в своём инвалидном кресле, лицо по обыкновению наполовину закрывали затемнённые очки. Правда, на этот раз он снял неизменную кепку-бейсболку, она лежала неподалёку, на письменном столе.
Голый череп Рудика был сильно обожжён, покрыт уродливыми шрамами, потемневшая шершавая кожа выглядела отвратительно. В нескольких местах, очевидно там, где делалась пересадка, виднелись более светлые, розоватые пятна.
– Я никого не видела, – доносился до него голос матери, – может, Рудик видел. Да ты сама можешь у него спросить. Он только рад будет. К нему ведь никто не приходит…
Рудик нажал на кнопку, быстро подкатил к столу, схватил кепку.
– Конечно, с удовольствием, – услышал он ответ Светы.
– Вон туда пройди, прямо по коридору. – Голос матери явственно потеплел.
Рудик судорожно нахлобучил бейсболку, резко развернул кресло. При этом неловко дёрнул шеей, и от этого движения кепка на голове не удержалась, сначала слетела на плечо, а потом и вовсе упала на пол.
– Рудик! – закричала Мария. – К тебе Света идёт!
Он занервничал, закрутился на кресле вокруг кепки, безуспешно пытался дотянуться, поднять её.
В приоткрытую дверь донеслись приближающиеся лёгкие шаги, потом в проёме показалась тень.
Рудик оставил безрезультатные попытки, откатился в угол комнаты.
Дверь открылась, вошла Света.
– Привет! – весело поздоровалась она. – К тебе можно?
– Привет, Света, – проскрипел в ответ Рудик. – Заходи, конечно.
Она увидела валявшуюся на полу бейсболку, нагнулась, подняла её, протянула Рудику. Только тут ей бросились в глаза страшные следы ожогов у него на голове. Света тут же отвела взгляд, не хотела, чтобы он заметил, как её ужаснули эти жуткие шрамы.
Однако от него ничего не скрылось. Рудик ждал этой реакции, привык к ней.
– Спасибо, – сказал он, забирая бейсболку.
На этот раз натянул её на голову основательно, даже подёргал за козырёк, проверил, как держится.
Света молчала, не знала, что сказать: вид его обожжённого черепа сильно поразил её.
– Что, неужели так ужасно? – усмехнулся он.
– Извини, – окончательно смутилась Света. – Просто я никогда не видела тебя вот так…
Он поднял руку, прервал её:
– Я понимаю. Всё нормально. Садись.
Она робко присела на краешек кровати, огляделась по сторонам. Комната как комната, ничего особенного.
Только света мало!
Рудик спокойно наблюдал за ней.
– Я рад, что ты пришла, – неожиданно сказал он.
Она улыбнулась:
– Я к Таньке заходила, а её нет. Не пойму, куда она пропала. Ты её не видел?
Рудик помотал головой:
– Нет.
Света вздохнула, не знала, о чём ещё говорить. Чувство неловкости, которое она испытала, войдя сюда, по-прежнему не покидало её, только усиливалось.
– Я не знаю насчёт Алины, правда или нет, что там про неё болтают… – начала она просто потому, что сидеть молча было невыносимо, – но ты оттяжно Седе выдал. Я тебя за это очень зауважала, честное слово.
– Оттяжно? – переспросил Рудик.
Это было новое словечко, как и ряд других, принятых в этой школе, он его раньше не слышал.
– Ну да, в смысле офигенно, – подтвердила Света. – Седа была не права. Она иногда ужасно противная. Так ей и надо. Ты так выдал, что она сразу обломалась.
Рудик молчал, никак не реагировал.
Света снова остро почувствовала неловкость, заёрзала, стала глядеть по сторонам. Но смотреть было особенно не на что: стены голые, неуютно.
– Вообще, говорят, Седа на коксе сидит, – продолжила она.
– Вот как… – индифферентно отозвался Рудик. – Интересно.
И всё, больше он ничего не сказал.
Разговор явно не клеился.
– Ты не обидишься, если я у тебя спрошу… – вдруг решилась Света. – Что с тобой случилось?
Рудик ответил не сразу.
– Я не думаю, что ты хочешь знать все эти подробности, – наконец проскрипел он.
– Хочу! – тут же заявила она. – Я же не просто так спрашиваю. Я, может, спрашиваю, потому что хочу больше знать о тебе. Ты всё-таки новенький, правильно? У тебя небось и друзей-то тут нету…
– Вот как… – опять почему-то сказал Рудик. При этом голос заметно дрогнул, Светины слова его явно тронули. – Ты права, тут нету, но вообще-то друзья у меня были, – медленно начал он. – Друзья-корешки… Давно, правда… Мы тогда в Южинске жили, под Самарой… Нам было по десять лет, когда я и трое корешков моих – Жопен…
– Жопен? – улыбнулась она. – Это его так звали?
– Ну да, у него такое погоняло было, потому что он дома французский учил, тётка у него была повёрнутая на этом французском. Потом Пузырь…
– Пузырёв, это понятно, – кивнула Света. – Правильно?
– Ну да, – подтвердил Рудик. – И Тощий…
– А почему Тощий? – прервала она.
– Худой был очень, – пояснил он. – В общем, мы залезли в один старый дом… Там никто не жил уже много лет… Мы там классно играли…
Рудик откинулся в кресле, прикрыл глаза, спрятанные за тёмными очками. Воспоминания одолевали его.