Артём выложил на стол отпечатанную страницу со статьёй из «Южинских новостей».
– На самом деле всё совсем не так, как он рассказывает, – продолжил он. – Всё наоборот, Рудольф Новиков вовсе не был единственным, кто выжил в этой трагедии. На самом деле остальные три мальчика даже не пострадали. Идём далее. Знаете, что я выяснил? – Артём выдержал небольшую драматическую паузу, а потом объявил: – Двое из них – Юрий Орешкин и Валерий Ксенжик – убиты. Пять лет назад, одиннадцатого ноября. Одновременно, в одном и том же месте. В старом сарае – бывшие конюшни. Как их туда занесло, так и осталось неизвестным. И убийца так и не найден.
– Ни хрена себе! – не сдержался Балабин.
Артём приосанился:
– Есть ещё один очень интересный факт. Мальчика, который лишился ног и руки во время взрыва, звали вовсе не Рудольф Новиков. Его имя было Виктор Залевский. Но Виктор Залевский и наш Рудольф Новиков – это одно и то же лицо.
– И что это всё значит, по-твоему? – ошарашенно произнёс Балабин. – Я чего-то вообще уже ничего не понимаю.
Артём загадочно улыбнулся:
– На самом деле всё очень просто, Борис Дмитриевич. Послушайте, что я вам сейчас скажу.
Он снова выдержал драматическую паузу – чувствовал себя премьером на сцене.
– Убийца – Новикова Мария Анатольевна, – произнёс звучным голосом. – Ну, где аплодисменты?
Но аплодисментов не было.
– Мамаша? – поразился Балабин. – Артём, а не охуел ли ты?
Артём, однако, глазом не моргнул, жестом показал, что всё в порядке, он в норме.
– Давайте разберёмся, Борис Дмитриевич. Вы же эту Марию Новикову видели. Я с ней тоже познакомился. Согласитесь, у неё явные признаки психической нестабильности.
Балабин слегка пожал плечами. Никакой такой особой неадекватности он при посещении «Котлетной» в Марии Новиковой не приметил. Но признаваться в этом сейчас вовсе не хотел.
– Дальше, – приказал он.
– Дальше следующее. Я думаю, что у неё, наверное, слегка крыша поехала, когда она увидела, что произошло с её сыном. Она обвинила в этом его друзей. Затаилась, задумала отомстить и потом, выждав, улучила удобный момент и убила этих пацанов в Южинске за то, что они завели её сына в этот дом. Ведь они сами-то ухитрились выскочить, а он не успел. Его колонна придавила. А потом, после того как она с ними расправилась, она фиктивно вышла замуж, а может, кстати, и не фиктивно, роли не играет. Важно, что она поменяла себе и сыну фамилии, а сыну заодно ещё и имя и смоталась оттуда вместе с ним…
Артём перевёл дух, покосился на начальника.
– Это всё? – поинтересовался тот.
– Не совсем. Послушайте ещё кое-что. Каждый, кто был убит в эти дни – Олег Дикий, Тамара Станкевич, Седа Магометовна Костоева, Эдуард Николаевич Погребной, – все имели какую-то небольшую стычку с Рудиком Новиковым. Вот здесь у меня всё записано. – Артём потряс блокнотом. – Почитать?
– Сейчас не надо. Короче, ты к чему ведёшь?
– К тому, что у каждого из них была какая-то проблема с Рудиком. Прекрасный мотив для его сумасшедшей мамаши. Вполне достаточный, чтобы их всех поубивать. Рудик ей наверняка жаловался, а может быть, даже и помогал как-то. Это ещё предстоит выяснить. Вот теперь у меня всё! – торжествующе закончил он.
Наступила долгая пауза.
Балабин молчал, пытался осмыслить всё, что услышал.
– А как насчёт Арама Асланяна? – наконец спросил он. – У него что, тоже была проблема с Новиковым?
– Нет, Арам здесь ни при чём. Смерть Арама Асланяна в результате избиения и кровоизлияния в мозг должна быть выделена в особое дело, – невозмутимо ответил Артём. – Подозреваемый – его одноклассник Павло Горошевич – объявлен мною в розыск. Дома не ночевал.
– «Объявлен мною в розыск!» – раздражённо передразнил его начальник. – Да кто ты такой, чтоб принимать такие решения?
– Но у меня были все основания, – начал оправдываться Артём. – Есть свидетели…
– Ну, хорошо, – прервал его Балабин. – О нём потом. – Что, действительно, наехал на парня? Вон он какую работу проделал! – А что про эту слышно, как её, Родину? Не нашлась?
– Нет. Никаких пока следов.
– А она под какую у тебя категорию подходит?
– Насчёт Татьяны Родиной не знаю, Борис Дмитриевич, – честно признался Артём. – Тут у меня пока никаких версий нету. Сплошной туман.
– То-то и оно, – с непонятным удовлетворением сказал начальник.
Приятно было, что хоть в чём-то стажёр признал свою несостоятельность.
А то больно умничает!
– Всё равно, – продолжил Балабин, – всё это немножко, знаешь, попахивает подтасовочкой. Нам факты нужны, Артём. Факты, понимаешь? Ну, хорошо, двое пацанов были убиты три года назад. А что случилось с третьим мальчишкой?
– Третий – Роман Кондаков – исчез. Куда-то переехал вместе с семьёй за пару лет до этих событий. Я пока не успел его разыскать. Попросил Мишу Сердюкова послать соответствующий запрос в Южинск.
Снова возникла пауза.
– Так что ты предлагаешь? – устало спросил Балабин.
– Я предлагаю немедленно арестовать и допросить Марию Новикову.
Начальник посмотрел на часы. Времени было в обрез. Конечно, проявлять дальнейшую самодеятельность крайне рискованно. Но если парень окажется прав, то ситуация может резко измениться. В этом случае можно и на повышение рассчитывать.
Ладно, была не была!
– Только не арестовать, а задержать, – поправил он. – Арестовывать мы без санкции прокурора никого не имеем права. Значится, так…
Балабин выдержал весомую паузу. Вроде как размышлял, хотя всё уже решил.
Артём терпеливо ждал, понимал, что пауза необходима, субординация должна соблюдаться, дистанция подчёркиваться.
– Давай действуй, – в конце концов произнёс начальник. – Задерживай её. Может, чего и выясним. По крайней мере, будет выглядеть, что мы здесь что-то делаем, а не хуи тут валяем. Возьми ребят, поезжайте за ней.
Артём кивнул головой:
– Хорошо. – Встал, собираясь уходить. – Да, Борис Дмитриевич, а как насчёт Алины Трушиной? Можно её выпустить? Ясно, что она ни при чём.
Балабин поскрёб подбородок:
– Успеется. Пусть пока посидит. На всякий случай.
Артём пошёл к двери.
Балабин смотрел ему вслед, размышлял, стоит ли поехать самому на задержание.
Если парень прав, то и так все лавры достанутся ему как начальнику. А в случае, если эта версия развалится, можно будет всё списать на дурацкую инициативу стажёра. Зато если поедет сам, то тогда, понятное дело, ответственность на нём.
Нет, определённо не стоит.
– Слышь, Артём! – окликнул он уходившего.
Артём повернулся, вопросительно поднял тонкую бровь.
– Ты, это, побрейся, что ли! Чего это ты себя так запустил! Ты же представитель власти! Нечего тут людей пугать! И так все уже напуганы.
Артём коротко кивнул:
– Хорошо.
– И вот ещё что. Когда я в армии служил, санитары максимум за десять минут добирались, если что-то случалось. Но здесь не армия, имей в виду, если что не так, долго ждать придётся.
– В смысле? – уточнил Артём.
– В том смысле, что ты там поосторожней. Если ты говоришь, у неё совсем крыша съехала.
Артём улыбнулся, блеснув белыми зубами:
– Не волнуйтесь, Борис Дмитриевич! Всё будет в порядке.
И твёрдой походкой он вышел из кабинета.
29. Задержание
Пока собирались да ехали, уже начало смеркаться. На Лесную прибыли на двух машинах – Артём в своих дребезжащих «Жигулях» и Сушкин с Сердюковым на новеньком полицейском газике.
Вооружены были серьёзно. Ещё в машине Артём на всякий случай вынул пистолет, взвёл затвор, сунул оружие обратно в карман. Миша Сердюков расстегнул кобуру, держал руку на рукояти своего ТТ. Сушкин сжимал в руках короткоствольный автомат.
Сквозь витрину «Котлетной» они никого не увидели, такое впечатление, что в зале было пусто. Артём подал знак, и они вошли внутрь. Там и в самом деле никого не оказалось, плита была выключена, свет приглушён – из четырёх ламп горела только одна.
Артём кивнул на вход в коридор.
Сжимая в кармане пистолет, пошёл туда. Оба его помощника с напряжёнными лицами последовали за ним.
– Кто там? – донёсся до них скрипучий голос из-за полуоткрытой двери в конце коридора.
– Полиция, – ответил Артём.
Дверь распахнулась, навстречу выкатился Рудик. Как всегда, в тёмных очках, в кепке-бейсболке.
– Здрасьте, – произнёс он, не высказывая никакого особого удивления.
– Здравствуй, Рудик, – вежливо поздоровался Артём. – Твоя мать дома?
– Нет, – лаконично ответил тот.
Из-за тёмных очков было непонятно, куда он смотрит. От этого у Артёма возникло какое-то неприятное чувство.
– А где она? – спросил он.
– За продуктами уехала, – так же без выражения, монотонно проскрипел Рудик.
– Куда?
– Я не знаю.
– Когда она уехала?
Рудик на секунду задумался, пожевал губами, потом тихо сказал:
– Где-то около часа назад.
– Понятно.
Артём озабоченно переглянулся со своими, следовало срочно что-то решать.
Позвонить Балабину, что ли?
С другой стороны, чего звонить, ситуация вполне ясная. С Рудиком этим, безусловно, тоже дело нечисто, он конечно же замешан в делах своей безумной мамаши, так или иначе надо забирать обоих.
– Вот что, Рудик, – решился он, – тебе придётся сейчас проехать в отделение.
– Зачем это? – хмуро отреагировал Рудик.
Артём прокашлялся.
– Ты задерживаешься в связи с подозрением в пособничестве в убийстве, – официальным тоном произнёс он. – Тебе всё ясно?
Задержанный как-то неопределённо дёрнул плечом – то ли выразил согласие, то ли удивление, Артём не понял.
Подождал ещё чуток, но Рудик молчал, больше никакой реакции от него не последовало.
Артём повернулся к Сердюкову:
– Миш, отвези его в отделение. А мы с Витей подождём Марию Анатольевну. Поезжай с ним, Рудик. Витя, помоги им погрузиться, пожалуйста.
Рудик больше ничего не спросил, всё так же молча нажал на какую-то кнопку на своём кресле, не поворачивая головы, проехал мимо посторонившегося Артёма. Электрический моторчик, на котором работало его кресло, издавал тихий жужжащий звук. Полицейские тоже прижались к стенке, пропустили инвалида, гуськом пошли за ним.