Шишкин, сидевший в кузове на мягком диване и державший новую люстру в вытянутой руке, встал, отдал люстру сыну и перемахнул через борт.
Водитель катка свесился вниз и заорал на подходившего Шишкина:
— Куда прешь? Не видишь, асфальт ло-жим! Давай в обход!
Шишкин послушно повернул назад.
— Прислушались к голосу общественности! — радовался стоящий тут же интеллигентный пенсионер в соломенной шляпе. — Пять лет. писали — замостите улицу! Всё средства не находились! Нашлись вот!
Машина с вещами стояла все на том же месте. Изо всех сил прижимаясь к заборам, минуя все еще не остывший асфальт, тянулась процессия. Впереди шагал Валька, держа крепко увязанную в клетчатый платок кошку. Рядом с ним тревожно бежала шишкинская дворовая собака Тузик. За Валькой шла Галина, тащила два тяжелых чемодана. Целая ватага ребятишек валькиного возраста несла узлы полегче. Шишкин и водитель, выбиваясь из сил, волокли на ремнях далеко не новый, но тяжелый семейный шкаф. В зеркале проплывали окрестности.
Катки все утюжили асфальт.
Население, прилипнув к заборам, оценивающим взглядом провожало имущество нового соседа. Кто-то вышел, стал помогать. И так, постепенно, перетаскали все имущество. Хотя было и неудобно из-за неожиданного благоустройства улицы.
— Заживем, — мечтательно вздохнул Родион Михайлович, обнимая жену. — Люстру повесим. И больше ни с места!
Они отдыхали на поставленном пока посредине двора мягком диване.
Галина вздохнула.
— Слушай, Родя. А это ведь для тебя стараются, — показала вдруг она на асфальт.
— Да брось ты! — не поверил Шишкин. Но все же встал и вышел за калитку.
— Чего это вы в выходной работаете? — весело окликнул он водителя катка.
— Шишку ждут. Новую, — лениво ответил водитель. — Ну и велели… Чтоб не трясло…
Тяжелый каток проехал мимо.
А Родион Михайлович так и остался стоять с застывшей улыбкой.
Секретарша Света с непроницаемым лицом печатала на машинке. Рядом, на столике, закипал электрический самовар.
Кабинет председателя райисполкома был полон. Присутствовало все руководство района. Культура, здравоохранение, милиция, председатели колхозов. Народ опытный, все повидавший.
— Как вам уже известно, — улыбаясь, сказал секретарь райкома Ракитин, — внеочередная сессия районного совета народных депутатов избрала нового председателя райисполкома… — показал секретарь на Шишкина, сидевшего за председательским столом. — Что о нем рассказывать? Ведь мы его знаем…
И все тоже заулыбались. Один Шишкин был серьезен.
Зазвонил телефон.
— Да, — новый председатель снял трубку. — Пожар? А мне-то ты зачем звонишь? Что делать, спрашиваешь? Тушить! — сказал Шишкин и положил трубку. — Пожарник звонит, — весело объяснил он присутствующим. — У них горит, а они спрашивают, что делать.
Присутствующие, наоборот, посерьезнели.
— А что горит? — спросил секретарь.
— Да ребятня сарай подожгла…
— Райком партии поддержал кандидатуру» — помолчав, продолжал секретарь. — И впредь будет оказывать нужную помощь. Работай, Родион Михайлович!
Ракитин пожал Шишкину руку и вышел.
— Поздравляем, Родион Михайлович! — сказал завотделом культуры Петряков, и все зааплодировали.
— Не надо, — остановил аплодисменты Шишкин и надел очки. — Перейдем к делам.
Все замолчали,
— К делам, товарищи! — нетерпеливо повторил Шишкин, давая понять, что все свободны, и стал перебирать бумаги на столе.
Все поднялись.
— Да! — вспомнил Шишкин. — Свою квартиру, к которой проложили асфальт, я сдал под музыкальную школу. Себе купил дом на окраине и переезжаю туда. Прошу никаких благоустройств рядом не производить. Чтоб не было разговоров.
— А еще указания будут? — неуверенно спросил кто-то.
— Указаний не будет. Будет просьба. Каждому постараться думать своей головой. Как можно больше. Кормить страну надо, товарищи, — сказал Родион Михайлович, перебирая бумаги.
Присутствующие встали и, переглядываясь, стали выходить из кабинета.
— Погодите!
Все остановились.
— Слушай, — с недоумением спросил Шишкин у большого, уверенного вида мужчины. — Это по твоей птицефабрике сводка?
— Точно, — басом ответил директор птицефабрики. — По моей.
— Так. Все свободны, товарищи, — сказал Шишкин. — А ты задержись, Алексеич.
Все ушли. Директор птицефабрики остался.
— Садись. Слушай, почему у тебя птица все дохнет и дохнет? — вроде даже с лаской спросил Шишкин.
— Не говори, Михалыч. Уж больно нежная тварь. Чуть что не так — сразу лапы вверх. Я когда на кроликах сидел, и то легче было… — пожаловался директор.
— А на птице ты сколько сидишь? — помолчав, спросил Шишкин.
— Лет двенадцать, — подумав, ответил директор.
— Долго… Может, ты не на том месте сидишь, Алексеич? — задушевно спросил Шишкин.
— Да уж привык! — махнул рукой директор.
— Я тебя понимаю, — вздохнул Шишкин. — Давай мы с тобой так решим. Сдавай-ка ты, милый, дела…
— Как сдавать? Кому?
— Сдавать — как обычно. Кому — найдем.
— А на чем же мне теперь сидеть, Михайлыч? — растерянно сказал бывший директор птицефабрики, стоя уже у дверей.
— На… — хотел объяснить Шишкин, но тут дверь открылась, и вошла Света со стаканом чая.
— Что, Света? — сразу взяв себя в руки, вымученно улыбаясь, спросил Шишкин.
— Чай, — хладнокровно сказала Света и прошествовала к столу со стаканом чая.
— Я вроде не просил? — удивился Шишкин.
Света пожала плечами, повернулась и пошла обратно.
Бывший директор птицефабрики вздохнул и вышел следом.
В кабинет заглянул завотделом культуры Петряков:
— Еще раз хочу поздравить, Родион Михайлович! От души!
Шишкин удивленно посмотрел.
Петряков понятливо кивнул и молча закрыл дверь.
— Родион Михайлович! — раздался по селектору голос секретарши. — К вам делегация работников народного образования.
За дверью раздался барабанный бой и звук горна.
— Света, — нажал селектор новый председатель. — Если по делу — пожалуйста. С поздравлениями — не пускать!
Никто не вошел. Барабан затих.
Шишкину стало неудобно. Он встал из-за стола и вышел все-таки в приемную.
Через минуту он вернулся с повязанным на шее пионерским галстуком и цветами в руках. Подошел к окну. Задумался.
О чем он думал, Родион Михайлович Шишкин, сорока лет от роду, русский, происхождением из крестьян, член партии, образование высшее, умный мужик и дельный хозяин? Да, непростые, видно, были у него мысли…
На следующий день утром Шишкин вошел в свою приемную. Тут уже сидел знакомый нам Николай — любитель-дельтапланерист из колхоза «Волна революции».
— Здрасьте, Родион Михайлович, — растерянно сказал Николай. — Вызывали?
— Заходи, — сказал Шишкин. — Нормально долетел?
— Нормально.
Они вошли в кабинет.
— Ну, как там в колхозе? — ревниво спросил Шишкин.
— Нормально, — пожал плечами Николай.
— Михаил-то ничего, справляется?
— А чего там не справляться?
Шишкину стало немного обидно — без него, стало быть, вполне обходились.
— Сенокос начали?
— Косим.
Шишкин помолчал.
— Чего теперь не справляться — хозяйство налаженное, — сказал он, успокаивая себя.
— Ну, — согласился Николай.
Шишкин внимательно посмотрел на Николая.
— Ты у нас на каком курсе?
— На четвертом.
— Учишься хорошо?
— Нормально, — пожал плечами Николай.
— А ты чего без вещей прилетел? — неожиданно спросил Шишкин.
Николай удивленно развел руками.
— Надо было с вещами… — сказал Шишкин.
— Зачем?
— Затем, что с сегодняшнего дня примешь руководство птицефабрикой.
— Почему птицефабрикой? — ошарашенно спросил Николай.
— Мне там человек с полетом нужен. И с головой. Строительство большое возглавишь. Полную реконструкцию. Цыплят бройлерных будешь выращивать.
— Нет, я не могу, — отказался Николай.
— Чудак! Перспективы какие! Коллектив сто человек, техника, миллион рублей в твоем распоряжении! Да там можно комплекс по последнему слову техники отгрохать!
— Боюсь…
— Риска тебе не хватает! Это ж необходимейшее дело — цыплята!
— Подумать надо, взвесить как-то всё…
— Взвешивать некогда, Коля, — вздохнул Шишкин и вышел из-за стола. — Нам работать надо…
И, обняв Николая, вывел его из кабинета.
Секретарша нажала на столе кнопку селектора:
— Машину директора птицефабрики — к подъезду! — громко сказал Шишкин.
Николай вышел из здания райисполкома. Вид у него был ошарашенный.
К подъезду подъехал «газик».
Николай вздохнул, посмотрел на окно второго этажа.
— Ни пуха! — крикнул ему сверху Шишкин.
— К черту! — ответил Николай и уже с уверенным видом распахнул дверцу машины.
— Света! — спросил Шишкин у своей секретарши. — Ты рентгенолога, грузина, вызывала ко мне?
— Вызывала, — невозмутимо сказала Света.
— Ну и что?
— Вы же видите.
— Понятно, — подумав, кивнул Шишкин, надел кепку и вышел из приемной.
Шишкин, завотделом культуры Петряков и начальник милиции майор Недугов шли по городской площади.
— Наглядная агитация — смотреть страшно! — показал Шишкин на плакаты, изображавшие коров и поросят.
Петряков понимающе кивнул.
— Скучно у нас. Развлечений никаких. Особенно для молодежи. Фильмы, и те старые показываете!
— Такие присылают…
— Теперь будут новые присылать. Музыкальная школа почему до сих пор не открыта?
— Кадров нет… Никто ехать не хочет…
— Заботы мало проявляем.
— А мы карусель заказали. Для молодежи! — радостно сказал Петряков, показывая на брошенные ящики посреди площади. — Скоро будем собирать!
— Что ж, карусель — это хорошо! — одобрил Шишкин. — Собирайте!
Петряков бодрым шагом удалился.
— Да, — вздохнул Недугов. — Район у нас — не подарочек.
— А это мы еще посмотрим, — сказал Шишкин. — Что у тебя?