Официант принес фруктовый салат, и Элла с удовольствием откусила кусочек спелого манго. Когда она протянула тарелку Вадиму, он только отрицательно покачал головой и потянулся к бокалу. Опустошив его, он снова налил себе еще шампанского.
Элла не решалась нарушить наступившую тишину. Она понимала, что мысли унесли Вадима в прошлое и какие-то воспоминания испортили ему настроение.
В худшую сторону изменилась и погода, словно отражая состояние его души. Пока они ужинали, небо заволокло тучами, стало душно. Все потемнело, а потом и вовсе небо разрезала яркая вспышка молнии. Элла поежилась, когда раздался оглушительный раскат грома.
— Боюсь грозы, — призналась она дрожащим голосом, когда поняла, что Вадим отвлекся от неприятных мыслей, которые унесли его куда-то в прошлое. — Когда я была маленькой, одного из наших садовников убило молнией.
Вадим нахмурился.
— На твоих глазах? — обеспокоенно уточнил он.
— Нет. К счастью. Однако на протяжении нескольких недель все слуги говорили о том, что в доме появится еще одно привидение.
— У вас было много слуг? — с любопытством спросил Вадим. — Я видел как-то фотографии усадьбы. Это огромное здание.
Элла кивнула, вспоминая серые стены дома и каменных горгулий у парадного входа, из-за которых ее в детстве мучили кошмары.
— Там семнадцать спален, бесчисленное количество гостиных и комнат для приемов, а в подвале расположена часовня. По преданию, в ней много лет назад по приказанию короля был убит один из монахов. Когда отец унаследовал усадьбу от моего дедушки, у нас была целая армия слуг. Потом денег становилось все меньше, и отец увольнял слуг постепенно, пока не осталась одна миссис Роджерс. Он ее оставил, потому что она помогала моей маме, когда та плохо себя чувствовала, а отец этого делать не хотел. Он стремился как можно меньше времени проводить с мамой.
Снова раздался удар грома, и она нервно вздрогнула.
— А ты верила, что в доме живут привидения? — поинтересовался Вадим, почувствовав, как напряжена Элла.
Она сначала смутилась, но потом кивнула:
— У меня было бурное воображение в детстве. К тому же очень часто, когда маме приходилось соблюдать постельный режим, я была предоставлена сама себе. Я верила, что все истории о привидениях — чистая правда, а я их слышала предостаточно. Например, о безголовом бароне и леди Грей, которую зарезал собственный муж. Считалось, что в комнате на верхнем этаже, где он ее убил, больше всего привидений. Там всегда было холодно, и никто из слуг не поднимался туда. — Элла осеклась, а потом через какое-то время продолжила тихим голосом: — Отец запирал меня там, в наказание за плохое поведение. Поскольку его раздражало даже мое появление в одной с ним комнате, я там много проводила времени, когда он заезжал в усадьбу.
— И он знал, что ты боишься? — Вадим почувствовал, что его охватывает отвращение к отцу Эллы.
— О да! — мрачно подтвердила она его догадку. — Я билась в истерике, когда он тащил меня туда, и ему это нравилось.
Было видно, что в детстве Элла боялась своего отца так же сильно, как и привидений, в которых верила. Вадим легко представил маленькую испуганную девочку, сидящую в холодной комнате и трясущуюся от страха, и в который уже раз какое-то странное непонятное чувство овладело им.
— Он тебя бил? — резко спросил он.
— Нет, — ответила Элла, нервно взглянув на черное небо. — Меня он не бил, но у моей мамы иногда появлялись синяки… Она всегда говорила мне, что она упала, ударилась о дверь… Но я знала, что это он… К счастью, он мало времени проводил в усадьбе. Обычно он жил во Франции и возвращался в Англию лишь тогда, когда у него заканчивались деньги. Возвращался, чтобы продать что-нибудь из наследства. Его отъезд всегда был праздником для меня.
— Но если он так плохо обращался с твоей матерью, почему она не развелась с ним?
Элла сама много раз задавала себе этот вопрос, и единственное объяснение, которое она нашла, ее не очень устраивало.
— Возможно, мама любила его, — тихо ответила она. — Однажды она рассказала мне, что влюбилась в него с первого взгляда. Могу только предположить, что она не переставала его любить, несмотря на все его многочисленные измены и то, как он с ней обращался. Она была таким чудесным человеком. Не понимаю, почему отец не любил ее так же, как она его любила.
— Не умел любить, вероятно, — пробормотал Вадим, чувствуя, как его начинают снова мучить угрызения совести.
Ирина тоже была мягким и добрым человеком. Первое, на что он обратил внимание, когда зашел в магазинчик, в котором она работала, была ее улыбка.
А его в то время заботили проблемы бизнеса, и все свое время он посвящал погоне за успехом. Любовниц, в отличие от отца Эллы, у него не было, но это все равно не делало его хорошим мужем и отцом. Ему следовало больше времени проводить со своей семьей!
— Он не любил ее, потому что был эгоистом и заботился только о себе и своих интересах, — с горечью в голосе сказала Элла, и чувство вины у Вадима усилилось. — Я не хочу повторить ошибку моей мамы и влюбиться в кого-нибудь так, чтобы потерять гордость и самоуважение. Любовь к моему отцу не принесла маме счастья, наоборот, она принесла ей только страдания и ускорила ее смерть. Ни один мужчина не достоин такой любви.
Когда она замолчала, на небе снова сверкнула молния, а раскат грома оказался таким оглушительным, что Элла вскрикнула от страха и выронила бокал с водой, который держала в руке. Бледная, она бросилась собирать осколки, но Вадим мгновенно вскочил со своего места и остановил ее. В тот момент, когда он поднял Эллу с колен, комната погрузилась во мрак.
— Жди меня здесь, я схожу за фонариком. Не беспокойся об осколках. Когда восстановят электричество, все уберут, — сказал Вадим, сажая Эллу обратно в кресло.
Он вернулся очень быстро, взял ее за руку и повел к окну.
— Я…
— Это потрясающее зрелище, — не дал ей ничего сказать Вадим. — Со мной ты в безопасности.
Именно в этом Элла глубоко сомневалась, потому что, когда он встал сзади нее и обнял за талию, она почувствовала, как его возбуждение передается ей. В ней кипела буря эмоций по силе сравнимая с разгулом стихии за окном. Пульс у Эллы участился, а дыхание сделалось тяжелым. В ушах у нее раздавался уже не гром, а стук сердца Вадима. Она понимала, что ее захлестывает волна желания, но ничего не могла с этим поделать.
Внутренний голос напоминал ей, что Вадим такой же бессердечный плейбой, как и ее отец, но у нее не было сил бороться с их взаимным притяжением. Главное, что она ни за что и никогда не влюбится в него, а значит, не повторит ошибок матери.
Когда Вадим поцеловал ее в шею, Элла поняла, что не сможет его остановить. А все ее клятвы — бессмысленный самообман.
Глава 7
Повернув Эллу к себе лицом, Вадим понял, что ему просто необходимо сделать ее своей. Он больше не мог ждать.
Вадим посмотрел на дрожащие губы Эллы и, прижав ее к себе, впился в них.
Она не сопротивлялась и отвечала на его поцелуй так, как ей подсказывали инстинкты. У нее из головы разом вылетели все сомнения, забытым оказался и страх перед грозой. Элла просто не слышала раскатов грома из-за гулких ударов своего сердца. То, как руки Вадима начали блуждать по ее телу, подсказывало ей, что на этот раз одних поцелуев ему окажется мало. Когда они оказались у нее на груди и его большой палец принялся играть с ее соском, Элла не смогла сдержать стон. В ответ Вадим вторгся языком ей в рот, требовательно раздвинув губы, и она, понимая, что не может твердо стоять на ногах, обвила руками его шею.
Он отреагировал моментально, и в следующую минуту Элла широко открыла глаза, потому что ее ноги оказались оторванными от пола. Вадим, прижимая ее к себе, потянулся за фонариком на столе и передал его ей.
— Показывай, куда идти, — хриплым голосом сказал он.
— А куда ты хочешь идти? — спросила Элла неуверенно, поскольку потемневшие глаза Вадима и обжигающий взгляд заставили ее вздрогнуть.
— В спальню, если ты не против, конечно. Кстати, сейчас самое время об этом сказать, — бросил Вадим, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж.
Здравый смысл подсказывал Элле, что она должна потребовать от Вадима, чтобы он опустил ее на пол, распрощаться с ним и скрыться в своей части дома. Однако тело изнывало от желания узнать, какое наслаждение он может доставить ей.
Разговоры о детстве напомнили Элле о ненависти к отцу. Однако она уже не была ребенком. Вот только ее отношения с отцом продолжали влиять на нее. Из-за него ей не хотелось ни в кого влюбляться и у нее не складывались романы с мужчинами. Она отвергала любое ухаживание, отчего до сих пор оставалась девственницей.
Нельзя было допустить, чтобы вся ее жизнь прошла под знаком ненависти к отцу. Элла почувствовала, что она уже давно выросла и стала независимой женщиной, которая способна самостоятельно принимать решения. И сегодня ей хочется узнать, что такое сексуальное наслаждение в опытных руках Вадима!
Однако, несмотря на принятое решение, Элла нервно сглотнула, когда в свете фонарика появилась дверь в спальню.
Поскольку она сама занималась интерьерами в особняке, то прекрасно представляла себе каждую из комнат. При выборе цвета для главной спальни ее выбор пал на два: синий — для белья и ковра — и цвет слоновой кости — для обоев и мебели.
Дверь на балкон была открыта, и звуки грозы врывались в комнату, но Элла могла думать только о Вадиме. Он опустил ее на кровать и сразу же устроился рядом с ней. Его новый поцелуй оказался еще более требовательным.
Элле самой уже было недостаточно поцелуев, она выгнулась к Вадиму, чтобы прижаться к нему и почувствовать силу его желания. Ей хотелось, чтобы он оторвался, наконец от ее губ и стал бы ласкать дрожащее от предвкушения тело.
В конце концов, Вадим отвел голову и внимательно посмотрел на нее. Элла провела языком по опухшим губам и замерла в ожидании его следующего действия, и оно последовало незамедлительно.