Но Вячеславу не сиделось в Переяславле. Там требовался князь не с таким характером, как он; борьба с половцами, с черниговскими князьями требовала постоянной деятельности, которой Вячеслав всегда предпочитал тихую жизнь. Вот почему он «начал лишаться» Переяславля, ходил зачем-то в Рязань, оттуда снова вернулся в Переяславль, и наконец, изгнав Изяслава из Турова, снова сел там.
Недолголетнее княжение Ярополка (1133–1139 гг.) было временем постоянной борьбы из-за уделов, так как этот князь своим предпочтением племянников дядьям, своим неумением соблюсти интересы своей семьи, возбуждал постоянные неудовольствия и пререкания. Как только умер Ярополк, Вячеслав тотчас сделал попытку, как старший после него, сесть на Киевский стол. Но это ему, как известно, не удалось: явившийся двадцать дней спустя Всеволод Ольгович заставил его снова уйти в свой Туров, он «створися мний», по летописному выражению.
Всеволод Ольгович, утвердившись на Киевском столе, целью своей политики поставил девиз «divide et impera» (разделяй и властвуй. — Ред.)[53]. Он старался, приближая к себе одних из Мономашичей, разъединить планы этой линии, и в то же время не дать возможности Ольговичам и Давыдовичам соединиться с Мономаховичами. Только такой политикой он успел удержаться в Киеве. Вначале он хотел одним взмахом ослабить Мономаховичей, «искаше под Ростиславом Смоленска, а под Изяславом Владимира», но не успел еще Всеволод направить свой удар на Смоленск, как принужден был помириться с Мономашичами, «съдумав, яже ему без них нелзе бытии».
Желая покрепче утвердиться в Киеве, Всеволод понимал необходимость владеть соседними землями, а наиболее удобной для завладения из них была Туровская. Он велел сказать Вячеславу: «седеши во Киевской волости, а мне достоить; а ты пойди в Переяславль, отчину свою». Вячеслав уступил Туров без борьбы, хотя великий князь поддерживал свое требование войсками: «посла на Вячеслава». В Турове был тотчас же посажен сын его Святослав.
Таким образом, Всеволод Ольгович, стремясь окружиться ближайшими землями, упускал отдаленный и менее важный для него Переяславль; но мало того, посылая туда Мономашича, он прекрасно понимал, что Ольговичи и Давыдовичи не будут довольны таким распределением. Так и случилось, последние решили «нам самим о себе поискати», напали на Вячеслава в Переяславле; однако соединенные силы Всеволода, Изяслава и Ростислава Мстиславичей, напавшие с разных сторон на Северские волости, заставили согласиться на мир родичей великого князя. Ростислав во время этой борьбы быстро двинулся со смоленским полком, напал по дороге, при первом известии о нападении Ольговичей на Вячеслава, на Радимичскую волость, пожег ее всю с городом Гомьи (Гомель).
Союзники заставили смириться северских князей; но обладание Дреговичской землей дало возможность Всеволоду разъединить интересы противников, удовлетворить их требования и в то же время не дать возможности им усилиться территориально: Всеволод племянникам своим Давыдовичам дал Берестий, Дорогичин, Вщиж и Ормину (последние два в северной Волыни), брату Игорю — Городечь, Гюргов и Рогачёв, а Святославу — Клеческ и Черториеск.
Но в том же 1142 году Вячеслав, с согласия Всеволода, снова передал свой Переяславский стол Изяславу, а сам ушел в Туров. К сожалению, летопись ни одним намеком не указывает на причины этих постоянных переходов Вячеслава в Туров. Причины эти могли быть чисто субъективные, могли проистекать из характера самого князя, мало расположенного к бурной жизни, каковою необходимо была жизнь в Переяславле; личные симпатии, желание жить мирно могли влечь его в Туров.
Но едва ли не следует видеть здесь и отражение общего характера отношений князя к своей волости в половине XII века. В это время князья начинают «оседать» в своих волостях: Юрий основывается окончательно в Ростово-Суздальских землях и долго не вступает в спор о великом княжении, Ростислав в Смоленске, Андрей Владимирович в Переяславле, Ольговичи и Давыдовичи при всех переменах не выпускают своих отчин и пр.; понятие об отчинах все крепче и крепче утверждается среди князей. Ясно, что эта последняя причина заставляла Вячеслава возвращаться в Туров; он там осел, свыкся с волостью, может быть, занялся расширением ее торговли и благосостояния, чем занимался Юрий в своих областях, также долго не вмешивавшийся вдела южной Руси.
Миролюбивые отношения между Мономаховичами и Ольговичами не были искренны и держались только потому, что обеим сторонам было в данное время выгодно их поддерживать. Изяслав Мстиславич прекрасно понимал, что при первом удобном случае Всеволод способен разорвать с ним мир. Вот почему, хотя все Мономаховичи и держались союза с великим князем, хотя мы и видим их в походах с ним на Володимирка Галицкого в 1144 и в 1146 годах, однако еще в предыдущем году Изяслав счел нужным отправиться к Юрию в Суздаль для заключения союза против Всеволода; но последний не удался; тогда он побывал у брата своего Ростислава в Смоленске и у Святополка в Новгороде — с той же целью. Одновременно с этим он ищет союза с полоцкими князьями, выдает дочь свою за Рогволода Борисовича.
В таком неопределенном положении, между миром и войною, находились дела Мстиславичей, как вдруг скончался Всеволод, оставив Киевский стол брату своему Игорю. Изяслав был готов к войне, быстро двинулся на последнего и занял Киев после упорной борьбы. Приготовляя союз на случай разрыва с Всеволодом, он успел прочно заключить его только с братом Ростиславом. С Юрием союз не удался, а к Вячеславу этот князь, по-видимому, и не обращался с союзными предложениями. Это последнее обстоятельство повело к немедленному разрыву между дядей и племянником. При новой перемене столов Изяслав спешил, кроме того, поладить с Давыдовичами, он приближает к себе Всеволодова сына Святослава, и совершенно игнорирует дядю Вячеслава.
Все это заставило последнего начать неприязненные действия против племянника. Летопись прямо указывает, что он не только надеялся на свое старшинство, но выступил по настоянию бояр, представителей управляемой им земли. Он быстро занял прежде всего те города своей области, которые отняты были у него Всеволодом, следовательно, Рогачев, Берестий, Клеческ и другие и, пользуясь обстоятельствами, пошел дальше, занял Владимир-Волынский, посадив там своего племянника, сына Андрея Переяславльского. Такой способ действий вызвал решительный отпор со стороны Изяслава. Союзники его, Ростислав Смоленский и Святослав Всеволодич, отправились на Туровскую волость и заняли самый город, в котором великий князь посадил сына своего Ярослава. Что боярство было главным виновником описанной борьбы, ясно из того, что на некоторых из них, вероятно опаснейших, великий князь излил свой гнев, выведши из Турова епископа Акима и посадника Жирослава Яванковича.
Во время последовавшей борьбы Изяслава со Святославом Ольговичем, затем с Юрием и с Давыдовичами, важнейшим союзником киевского князя является смоленский князь Ростислав.
Причины этого тесного союза легко видеть в том, что они были родные братья, следовательно, интересы их были близко связаны. Кроме того, само географическое положение Смоленской и Киевской волостей, как в военном, так и в торговом отношении поддерживало необходимость тесного военного союза двух братьев. Киев был главным пунктом торговли всей южной Руси, а также сюда стекались товары из Греции и греческих колоний на берегу Черного моря. Отсюда товары распространялись по всей Руси и в особенности много шло в богатый и торговый Новгород, который в свою очередь снабжал южными товарами северную Русь, соседнюю с Новгородом, волжских хазар и в особенности вел оживленную торговлю с немецкими городами.
Смоленск лежал на пути этих двух артерий древней Руси. Он и сам принимал деятельное участие в торговле, в особенности северными произведениями. Поэтому интересы Смоленска неразрывно были соединены с интересами Киева и Новгорода. Мирные отношения с северным и южным пунктами торговой деятельности тогдашнего русского мира, естественно, должны были отражаться и на Смоленске с благоприятной стороны. Поэтому мы видим, что смоленские князья всегда держатся тесного союза с Новгородом и Киевом, дорожат этим союзом. Очевидно, поддерживать мирные отношения с далекой и бедной Суздальской волостью, расположенной совершенно в стороне от главной в то время торговой дороги — Днепра, не было в интересах смоленского князя, в особенности, когда сохранение таких мирных отношений могло послужить поводом к разрыву с Киевом и тесно с ним соединенным Новгородом.
Кроме того, положение Смоленска в военном отношении требовало мирных отношений его к Киеву. На юге Смоленской земли, в особенности при Днепре, сосредоточивались главнейшие по торговле пункты, эта же сторона была более плотно населена, и, следовательно, в случае военных действий с этой стороны Смоленская область платилась лучшей и важнейшей частью своих владений. Между тем на восточных границах, соседних с владениями Юрия Суздальского и его союзников, именно по рекам Протве и Угре, эта область кривичей была мало населена и притом бедна, вследствие отсутствия торговых пунктов.
Итак мы видим, что три, главным образом, обстоятельства удерживали Ростислава в союзе с братом своим Изяславом: родственная связь, торговое и военное положение смоленских кривичей; кроме того сюда нужно добавить еще и характер правления князя Ростислава, о чем будет речь впереди.
Во время последующей борьбы князей из-за Киевского стола, Смоленское княжество находилось в наиболее выгодных условиях, сравнительно с другими русскими областями; оно вовсе не подвергалось нашествиям и разорениям, что испытали все другие русские земли. Два раза только восточные, т.е. наиболее бедные его окраины, подверглись нападению. Именно, при самом начале борьбы, по приказанию Юрия, Святослав Ольгович опустошил верховья Протвы, где жил небольшой народец Голядь; эта Голядь вся была уведена в плен войском Святослава (1147 г.)