Следующим по времени после Забайкалья районом добычи золота стал Алтай. А. Демидов с 1726 г. вел здесь, на Колывано-Воскресенских заводах, добычу меди. Вероятно, в 1734 г. В. Геннин посетил Алтай и сделал заключение о том, что добываемые руды по внешнему виду напоминают серебряные; с 1735 г. на Змеиногорском руднике Демидов одновременно с медью начал добывать серебро и золото. Поскольку добыча драгоценных металлов в те годы была царской монополией, то в 1744 г. на Алтай была направлена правительственная комиссия и Колывано-Воскресенские заводы были изъяты в ведение Кабинета ее величества.
Отдельные рудные тела были очень богаты золотом. Так, И. А. Шлаттер писал: «На Колывано-Воскресенских заводах в Комисарском руднике изобретена была жила толщиною более сажени, которая из темноватой вохры состояла, сквозь которую самородное весьма высокой пробы золото простиралось толщиною в четверть дюйма» [35]. Этими словами кратко охарактеризована зона окисления полиметаллически-колчеданного месторождения с четко проявившейся «золотой плиткой».
3 апреля 1770 г. в докладе президента Берг-коллегии сообщалось, что 6 марта было «очищено и отдано в монетное дело оставшегося Колыванского золота чистого 11 пуд. 7 фун. 67 золотников 49/96 доль, ...из которого к половине мая переделано быть имеет голландских червонцев 53 952, в число которых с 12 марта по сие апреля 3-е число сделано 15 000 червонцев». Таким образом, «голландский» червонец чеканки 1770 г. является точно установленным нумизматическим памятником алтайского золота. Подобные червонцы, выпускавшиеся в России, не уступали подлинным. Вначале они предназначались для платежей за границей, а позднее для выплаты жалования войскам во время заграничных походов, а также расположенным на окраинах страны (подобный голландский червонец показан на рис. 42).
Воицкий рудник
В 1737 г. житель Воицкого селения Тарас Антонов объявил в Петрозаводской канцелярии о наличии очень красивой жилы на берегу р. Выг в 120 верстах от р. Кеми. В 1742 г. здесь был заложен медный рудник, на котором до 1745 г. добывались лишь «красивые», видимо, с яркой расцветкой медные руды зоны окисления. Для переработки руда отвозилась в Петрозаводск. Крупные зерна металла в ней «почитали желтой медью по то самое время, пока случай привел на оной рудник одного знающего золотой состав человека, который и довел до сведения Московской Берг-коллегии». После этого по указу Елизаветы от 19 апреля 1745 г. на Воицком руднике началась добыча золота: в 1741 —1768 гг. добыто 1 пуд 21 фунт, в 1772—1783 гг.—2 пуда 39 фунтов.
Пластовая жила по простиранию была выработана на 40 м, по падению — на 100 м при мощности в среднем 0,7 м. Встречались самородки губчатого строения массой до 400 г. Содержание меди в руде 1,28 %, золота — 9,1 г/т. Золото обходилось очень дорого, и сенатским указом было решено «дальнейшие разработки сего рудника, яко бесполезные и в явный убыток казне обращающиеся — оставить».
С попыткой ревизии «месторождения Воицкого рудника, окрестностей оного», имевшей место, судя по публикации в «Горном журнале» (№ 8 за 1827 г.), видимо, в 1826 г., связано указание о первом применении бурения для разведки месторождения золота: «Добытые посредством бурения из шести мест руды были испытаны: для пробы из каждого места взято по 5 пуд, и от оных 30 пуд, по протолочке и промывке, получено золота 3 доли, шлиху медистого 1 золотник 26 долей, железины 3 золотника 63 доли».
Уральское золото
Золотые месторождения Урала
Находка Ерофея Маркова
Если проследить за чеканкой золотых Елизаветы, то можно установить, как изъятие Алтайских рудников и начало добычи золота на Воицком руднике отразились на чеканке: в 1746 г. имела место вторая (после 1743—1744 гг.) чеканка червонцев Елизаветы (рис. 34, а).
А в 1749 г. было выпущено 600 двойных (по массе) червонцев (см. рис. 34, б). Отчеканены они, вероятно, как «отклик» на открытие уральского золота.
Коренное рудное золото на Урале было открыто крестьянином Ерофеем Марковым. В. В. Данилевский [11] сообщает, что в документах Екатеринбургской Канцелярии главного заводоуправления записано: «1745 года мая 21 дня ...раскольник Марков ...усмотрел между Становой и Пышминской деревнях дороги наверху земли светлые камешки, подобные хрусталю, и для вынятия их в том месте землю копал глубиною в человека, сыскивая лучшей доброты камней. Только хороших не нашел и между оными плиточку как кремешок, на которой знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же между камешками нашел таких же особливо похожих на золото крупинки три или четыре, а подлинно не упомнит». Опробованием образца и было установлено, что на Урале есть золото.
Канцелярия организовала поиски на указанном Марковым месте, но сначала они были безуспешны. Лишь ассесор Игнатий Юдин, осмотрев указанное Марковым место, 21 августа 1747 г. решил «отпустить умеренную шахту по горному обыкновению и пройти в глуб камнев сажень до трех». 23 сентября, исследовав взятые образцы, Юдин нашел в них золото, на этот раз — коренное. 28 сентября Канцелярия решила: «На оном месте для оказывающегося по пробе знатного металла велеть работу производить до октября м-ца сего года, потом, за неспособностью студеного осеннего времени (ибо тут близко жилья и хоромного никакого строения поныне нет и людям обогреваться буде негде), работу оставя, те шурфы накрыть имеющимся там от заготовления бревен вершинником, чтоб снегом не занесло и в будущую весну в 1748 году скорее и способнее работу производить было можно..., а будущего 1748 года с начала майя м-ца в тех шурфах работу производить сильною рукой».
Об успехе работ в октябре 1747 г. имеется интересное подтверждение в труде И. А. Шлаттера: «По изобретении драгоценного металла прислана была в прошлом 1747 году в Кабинет ея императорского величества штука весом один фунт семьдесят девять золотников, которая мне отдана была для добычи из нее золота и для изследования остатка... Всего из- всей штуки вышло чистого золота семьдесят девять золотников и шестьдесят семь девяносто шестых доль золотника», т. е. проба показала 45,6 % золота. Нельзя не привести слов И. А. Шлаттера, которыми он заканчивает описание проведенного им анализа образца: «Благословенная Россия, которая такие великия сокровища в своих подземных недрах заключает; да процветет в тебе совершенная горная наука!».
Березовское золото
Разработка месторождений золота в этом районе, названном Березовским, не сразу была успешной. Данные о добыче имеются лишь с 1754 г., когда в год было получено 14 фунтов. Поэтому трудно сказать, имеется ли в двойном червонце 1749 г. золото с Урала, как, казалось бы, дает основание полагать проба И. А. Шлаттера.
К концу XVIII в. в верховьях бассейна Исети было выявлено 140 золоторудных полос, для разработки которых были созданы десятки золотых рудников. А. С. Ярцев, в 1797—1801 гг. бывший начальником Уральских заводов, в рукописи «Российская горная история» (1812 г.), рассматривая запасы руды Березовских промыслов, которые он считал неисчерпаемыми, восклицает: «Сколь богата золотом Екатеринбургская долина ...и сколь прочная там добыча оного быть может!». Район золотых месторождений в долине Исети он назвал «Екатеринбургской золотой долиной».
Расширению работ по поискам и разведке месторождений золота в этом районе способствовал И. А. Шлаттер. 3 апреля 1756 г. Сенат издал указ, одобряющий представленный 5 декабря 1755 г. главным судьей (т. е. директором) Монетной канцелярии И. А. Шлаттером «Проект и план, каким образом и наилучшим способом имеющиеся в Сибири Нерчинские и прочие серебряные заводы, кроме Колывано-Воскресенских, в лучшее состояние и размножение привесть».
В восьмом разделе, касающемся районов Урала, дается обоснованный прогноз об их перспективности для поисков золота: «В Шиловоисетском руднике, также в Березайке, неподалеку от Екатеринбурга, добывается в кварце самородное золото, также и Исетские горы великую надежду подают, что в них всяких металлов, наипаче сребро и золото имеются, ибо не без-известно, что при Исети реке, которая течение свое ис оных гор имеет, везде золотые признаки промыванием являются, однако горы оныя поныне не разведаны и оные вышереченные рудники не такою силою и прилежанием разрабатываются и золото в них добывается, как оному чинить надлежит».
Приведенные соображения И. А. Шлаттера изложены в документе, нацеленном на расширение чеканки монеты, в связи с чем геологи о нем не знали, хотя он имеет определенную ценность для истории отечественной геологии.
О ходе реализации «Проекта и плана...» можно судить из сообщения о том, что на исходе 50-х годов XVIII в. было «велено около Екатеринбурга состоящие золотосодержащие промыслы размножить и прилежнее производить, и при Шиловоисецком руднике прежде назначенную плотину и промывальню и прочее, что к пользе и размножению принадлежать будет, не отписываясь здешней Канцелярии, производить в действо» [11]. Н. Г. Клеопину, руководившему уральским горнозаводским делом, предписали «иметь надлежащее смотрение ...дабы золотая добыча умножалась и чтоб золото ценою дешевле как доныне становилось». Из частного письма Н. Г. Клеопина к И. А. Шлаттеру видно, что он, Н. Г. Клеопин, тогда объездил все рудники и осмотрел все работы: «а по тому осмотру оказались ныне рудники надежными к размножению их, и к приведению в лучшее состояние мною исправить при смотре разсуждено».
Другие коренные месторождения Урала
Еще в XVIII в. в результате успешной добычи золота на Березовских промыслах начались поисковые работы и за их пределами.
В упоминавшейся рукописи А. С. Ярцева отмечено, что к началу XIX в. «золотых руд признаки показываются на восточной уральской стороне в длину почти на 1 000 верстах, что доказывают к северу балтымские, тагильские и за Петропавловским заводом находящиеся созвинские золотые прииски... А на южную лежат: уктусские, шилово-исетские, где прежде и кусковатое золото добывалось, потом сысертские и мияские... на западе же меж самыми уральскими горными параллелями доказывают чусовские, крылатковские и уфалейские золотые прииски».
Здесь на Крылатковском руднике близ р. Чусовой первооткрывателем был крестьянин Крылатков из деревни Кургановой. Как сообщает В. В. Данилевский [11], по поручению Крылаткова «одержимого тяжелой болезнью, при конце жизни уже почти лишившегося способности говорить», в июле 1803 г. один из крестьян представил в Екатеринбургскую лабораторию образцы руды. Привезенные затем пробы показали высокие содержания золота: одна в 100 пудах руды — 1 фунт 65 золотников, а вторая — 2 фунта 2 золотника золота. Здесь и был заложен Крылатковский рудник, на котором уже в 1809 г. протолочкой и промывкой 51 964 пудов руды извлекли 1 пуд 2 фунта 52 золотника золота. С 1803 по 1810 г. было добыто 8 пудов 2 фунта 70 золотников золота, после чего хищническая отработка богатых руд привела к тому, что рудники забросили.
Из первой добычи золота, полученной в 1803 г., в Эрмитаже имеется золотая пластина массой 2 фунта 27 золотников (рис. 35, а).
28 мая 1812 г. был издан сенатский указ «О предоставлении права всем российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати». Стали создаваться частные предприятия по добыче золота. Об одном из таких предприятий сохранился нумизматический памятник — золотая медаль (см. рис. 35, б) массой 1 фунт 34 золотника, отчеканенная в честь выявления 11 июня 1813 г. золота в даче Верхне-Нейвинского завода А. И. Яковлева [25].
В этой даче «в 1813 г. близ Верх-Нейвинского завода (округа частных Верх-Исетских заводов) малолетняя дочь заводского жителя Катерина Богданова нашла случайно в песке золотой самородок значительной величины и принесла его заводскому приказчику Ив. Ефтеф. Полузадову... девочка вместо ожидаемой ею может быть награды была по приказанию заводского приказчика высечена розгами со строгим приказанием молчать о своей находке» [11].
В последующие годы на Урале были открыты месторождения рудного золота в районах заводов Гороблагодатского, Миасского, Невьянского, Каслинского, Кыштымского, Уфалейского, Нижне-Тагильского, Билимбаевского, Ревдинского, Пермских, Решевского, Верхне-Исетского, Верхне-Нейвинского и других.
В то время месторождения рудного золота разрабатывались двумя основными способами: «разносами» — открытыми работами и шахтами.
А. С. Ярцев в «Российской горной истории» следующим образом описывает «разнос»: «При первоначальной, в наружных работах, разработке по длине полосы во всю ширину ее и в глубину на 1 сажень добыча руд производится открыто и при дневном свете, не употребляя тут ни свечь, ни бревен для крепи, ибо вырабатываемая тут меж рудами земля выносится на поверхность от каждого работного места». К «разносам» же относили и штольни, подсекающие руду на глубину следующих 2—5 м, с ортами по простиранию жилы: «Такою разносной работою 16 человек копщиков и столько же кателыциков с тремя прислужниками, а всего 35 человек, могут добыть в одну смену золотой руды 150 пуд» [11].
Описание шахтной добычи дал И. Ф. Герман: «Добыча руд в рудниках производится опусканием шахт по жилам, которые почти всегда на поверхность выходят, пройдением проходных штольн на пересечку жил; а самые жилы вырабатываются ортами и штреками, клиньями и молотами и порохом, но по большей части кайлами и ломами, поелику горная порода весьма мягка. Сия мягкая горная порода укрепляется деревянного частою крепью; лес же к сему употребляется сосновой двух родов: то есть для стоек и перекладов толстой, а для укрепления стен, дабы они не обваливались, тонкой или жерди» [10]. Руда поднималась «кибелями» или бадьями с помощью ручного воротка. При восьми копщиках (забойщиках) на подъеме работало столько же воротовщиков.
Открытие золота и организация его добычи на Урале сразу сказались на чеканке золотой монеты. Если после 1746 г. чеканка червонцев происходила в очень незначительных количествах и нерегулярно, то уже в 1755— 1756 гг. начали чеканить золотые монеты в рублевом исчислении: 20, 10, 5 рублей, 2 рубля, 1 рубль и 50 копеек (рис. 36). Золотая монета этого периода, по свидетельству современников, стоявших во главе Монетного управления, «в коммерции не употреблялась». Она чеканилась в ограниченном количестве для нужд двора и в народном обращении была мало распространена». В народном обращении была медная монета.
Чеканка десяти и пятирублевых монет продолжалась до 1759 г., затем возобновилась Петром III (рис. 37, а) и продолжалась Екатериной II (см. рис. 37, б), а затем — Павлом I (рис. 38).
И. А. Шлаттер докладывал 11 ноября 1762 г. Екатерине II: «С начала установления монетного дела, то есть с 1700 до 1762 года делались в российских монетных дворах золотые монеты разного звания и содержания: золотые червонцы, подобные «цесарским» 94 пробы по 118 штук из фунта, которые в обращении приравнивались 2 руб. 20 коп.; золотые «голландские» червонцы 93 пробы также по 118 штук из фунта и также приравнивавшиеся 2 руб. 20 коп; двухрублевые золотые монеты «с крестом апостола Андрея Первозванного» 75 пробы по 100 штук из фунта; империальная, полуимпериальная, двухрублевая, рублевая и полтинная золотая монета 88 пробы, которой из фунта чеканилось 246 руб. 80 коп.».
Далее И. А. Шлаттер доказывает убыточность для государства чеканки всех этих монет, так как «золотой передел во всей Европе наблюдается как 1 против 15», а в России отношение золота к серебру было (кроме двухрублевиков Петра I) как 1:13 и 1:14, «почему и воспоследовало, что оных золотых монет весьма мало в России осталось». Реформа 1764 г. это отношение привела к 1:15 путем снижения пробы в серебряном рубле и уменьшения массы империала при сохранении прежней, 88-й пробы.
Последний раз русские червонцы чеканил Павел I в 1796 г. и 1797 г. Относительно червонцев и полуимпериалов 1796 г. имеются лишь данные, что они были изготовлены из колыванского и нерчинского золота: «на дело тех десяти тысяч червонцев и пятидесяти тысяч рублей полуимпериалов колыванское, нерчинское... золото... отдавать в сплавку». Однако нет данных, было ли золото сплавлено и перечеканено в монету вместе или порознь.
По поводу червонцев 1797 г. есть более точное указание — распоряжение президента Берг-коллегии Монетному департаменту от 10 марта 1797 г. о принятии мер «к скорейшему исполнению переделом состоящего на монетном дворе очищенного Екатеринбургского золота... в нынешние российские червонцы».
Но чеканка золотых монет в России велась все-таки в ограниченных количествах, так как своего золота было все еще недостаточно.