бражениям своему руководству о случившемся не доложит. Так и произошло.
Тем временем материальное положение Тышевской продолжало ухудшаться. К старым долгам добавлялись новые, средств на их погашение хронически не хватало. Неизвестно, были ли ее финансовые трудности следствием неудачного ведения бизнеса или вызваны другими причинами, но факт остается фактом, что с начала самостоятельной коммерческой деятельности Тышевская имела многочисленные проблемы с таможенными и финансовыми органами Данцига. Например, к 20 июня 1935 года фискальные органы города только штрафов начислили ей на общую сумму в 770 данцигских гульденов и 1500 злотых, что по тем временам было весьма значительной суммой. За этот год она смогла выплатить лишь 25 гульденов. Над Тышевской постоянно довлела перспектива оказаться в долговой тюрьме по причине своей неплатежеспособности. Котц из своего заработка периодически оплачивал ее долги, но было очевидно, что его помощи было явно недостаточно[87].
Когда после встречи с Тышевской Бруцкие докладывали Жихоню о ее неудачном завершении, Францишка порекомендовала временно оставить сестру в покое, мотивируя такое предложение ее плохим эмоционально-психическим состоянием, в котором она может повести себя неадекватно. Жихонь не внял предостережениям своих агентов и усилил на них нажим. Когда материальное положение Тышевской ухудшилось настолько, что она была готова продать свой магазин и остаться без средств к существованию, ей через Бруцких было сделано очередное предложение о сотрудничестве с польской разведкой. На этот раз она ответила согласием, оговорив условия своей безопасности.
Переговоры по условиям сотрудничества и способам поддержания связи заняли еще некоторое время, пока в начале осени 1936 года Тышевская не передала свою первую информацию. С этого времени она в картотеках 2-го отдела Главного штаба Войска Польского проходила как ценный агент под криптонимом «1216». Обещание по оплате долгов Тышевской Жихонь выполнил и назначил ежемесячное денежное вознаграждение в 300 данцигских гульденов, что соответствовало примерно 600 польских злотых.
Когда 16 сентября 1936 года Тышевская через свою сестру направила Жихоню список личных и служебных связей Котца, включая его коллег по Абверу, для нее началась опасная и непредсказуемая игра с неясным финалом. Кроме этих сведений, в ее агентурном сообщении содержался примерный график командировок некоторых офицеров германской разведки в Данциг и другие города Восточной Пруссии. Следующее сообщение, датированное 7 октября, касалось германского агента в Грудзендзе, идентифицирующим признаком которого было занятие выращиванием шампиньонов[88].
По мере втягивания Тышевской в агентурную работу росла и ценность передаваемой ею информации. Ниже следует далеко не полный график ее агентурных сообщений, с перечнем освещаемых в них вопросов. По этим сообщениям можно проследить, насколько глубоко польская разведка проникла в замыслы своего основного противника и насколько высока была эффективность от ее дальнейших акций. Для получения интересующей Жихоня информации, кроме устных сведений Котца и его коллег, Тышевская регулярно знакомилась с содержимым его портфеля и письменного стола, где хранились секретные документы Абверштелле.
– 4 ноября 1936 года поступили сведения о переводе Картельери в Кёнигсберг и назначении на его место Дитриха (информация была не совсем точной, так как Картельери после поездки в Кёнигсберг был назначен начальником контрразведывательной группы при данцигском полицайпрезидиуме). В этом же сообщении указывалось на наличие в Гдыне германского агента, который из окна своей квартиры через подзорную трубу наблюдал за акваторией местного порта и работой судостроительной верфи.
– 28 ноября 1936 года получена информация о реакции офицеров Абвера на арест в Польше двух германских агентов Гиршфельда и Эккерта. Информацию о последнем Жихоню направила Тышевская несколько раньше.
– 9 декабря 1936 года – сведения о том, что с 30 ноября по 1 декабря 1936 года в Данциге находился руководящий сотрудник Абвера из Кёнигсберга. Его командировка была связана с установлением причин неудач германской разведки на польском направлении и выработкой мер по устранению недостатков. Там же содержались сведения о месте проживания в Данциге нового начальника точки Дитриха.
– 2 января 1937 года поступило очередное сообщение Тышевской, которая сетовала на возникшие сложности в получении информации, обусловленные тем фактом, что Котц в последнее время с агентом свои служебные дела не обсуждает. Ей лишь стало известно, что Дитрих высказывал претензии по поводу низкой эффективности агентуры, находившейся на связи у Котца[89].
Жихонь, получив последнее сообщение, предложил Тышевской активизировать свою работу по выяснению данных на германских агентов в Польше, находившихся на личной связи у Дитриха. Это позволило бы польской контрразведке путем ликвидации этой части агентуры отвести от Котца упреки в низкой эффективности, сделав начальника точки «козлом отпущения» в глазах его руководства.
– 8 января 1937 года Жихонь в очередном донесении Тышевской получил информацию о германском агенте Эдит Вичорек, которая в своем послании просила Дитриха увеличить ей денежное содержание.
– 25 января 1937 года получены сведения о предполагаемом переводе Котца в Баварию, для чего он вылетел на три дня на самолете в Кёнигсберг.
– 12 февраля 1937 года – информация о состоявшемся в Данциге несколькими днями раньше рабочем совещании руководства Абверштелле «Кёнигсберг», в котором также принял участие неизвестный высокопоставленный офицер разведки из Берлина.
– 23 февраля 1937 года – сведения о командировке Котца в Кёнигсберг. А также информация об увольнении по собственному желанию секретарши АНСТ «Данциг» Пинской.
– 17 марта 1937 года поступило сообщение от Тышевской о выезде руководства данцигского аппарата Абвера в Берлин на подведение итогов работы за прошлый год. Дитрих и Котц считали, что им будут высказаны претензии в недостаточной результативности их работы. Вместо уволенной Пинской в АНСТ секретарем будет работать женщина по фамилии Нахтигаль[90].
В сообщениях, датированных 10, 11, 18 апреля 1937 года, Тышевская сообщила множество известных ей данных о структуре, кадровом составе аппаратов Абвера в Данциге, Эльбинге, Штеттине и Кёнигсберге, характеристики некоторых сотрудников, телефонные номера, которыми пользовался в служебных целях Котц. Особую ценность для Жихоня представляла информация о конспиративной квартире в Данциге сотрудника Абверштелле «Кёнигсберг» Ганса Горачека, имевшего на связи самых результативных польских агентов. В последнем сообщении также содержались данные об удачной вербовке немцами в Гдыне польского инженера по фамилии Рейнманн, контакт с которым был установлен раньше. Тышевская направила Жихоню адрес конспиративной квартиры Котца в районе Нового порта.
25 июня 1937 года по каналу Бруцких было получено очередное донесение Тышевской, в котором сообщалось, что несколько дней подряд Котц не приходил домой на обед, а на службе задерживался до позднего вечера. Когда приходил домой ночью, был в очень возбужденном состоянии. Из его пояснений Тышевской следовало, что нервозность Котца была связана с тем, что германская контрразведка 14 июня арестовала весьма серьезного польского агента в Окружном штабе Люфтваффе в Кёнигсберге. Этим агентом была сотрудница штаба Эрика Беланг, как характеризовал ее Котц, «женщина не слишком скромного поведения в прошлом», вдова, примерно 36 лет от роду.
Кёнигсбергский аппарат гестапо установил, что она была завербована польским офицером разведки в Данциге около полутора лет назад, а знакомство с ним произошло еще раньше, во время кратковременного проживания в польской Гдыне. Пользуясь тем, что ее родственники проживали в Данциге, Эрика Беланг периодически посещала город, где и происходили встречи с сотрудниками польской разведки. О ее высокой ценности для 2-го отдела польского Главного штаба свидетельствовали суммы выплачиваемого денежного вознаграждения за передаваемые материалы. Всего она получила эквивалент нескольким сотням тысяч польских злотых, что по тем временам было поистине огромной суммой. Нервозность же Котца и его руководителей была вызвана тем обстоятельством, что они ожидали упреков от руководства Абверштелле «Кёнигсберг» в неспособности своими действиями противостоять польской разведке в регионе. Особенно их возмущало то, что о ведущихся в отношении Беланг проверочных мероприятиях в Кёнигсберге они не были поставлены в известность[91].
16 июля 1937 года Тышевская сообщила, что, в связи с исчезновением из Данцига Владислава Мамеля, за его женой силами гестапо была организована слежка, а два сотрудника местного полицайпрезидиума, подозреваемых в связях с польской разведкой, были взяты в разработку и позже арестованы. Кроме того, в этом же сообщении Тышевская проинформировала Жихоня о том, что в одном из офисов АНСТ «Данциг», расположенном на Хибнерштрассе, 3, несколько дней подряд находился германский агент, подофицер резерва, работавший на польском военном аэродроме в Торуне. Также сообщалось о командировках сотрудников Абвера в Данциг и прилегающие районы для встреч со своими агентами: Хенке и Горачек – в Сопот, майор Юст, прибывший из Берлина, – в сам Вольный город[92].
21 июля 1937 года получено сообщение о предъявлении упоминавшимся ранее служащим данцигского полицайпрезидиума обвинений в шпионаже в пользу Польши. Дополнительно Тышевская сообщила адреса «почтовых ящиков» Хенке и Горачека в Эльбинге и их служебные псевдонимы.
Сообщение от 14 августа 1937 года заставило Жихоня заметно поволноваться. Тышевская дала наводки на четырех агентов Абверштелле «Кёнигсберг», разведывательные возможности которых там оценивались весьма высоко и, соответственно, степень исходившей от них опасности для поляков была критической. В этом же сообщении содержались дополнительные данные о причинах провала Эрики Беланг, вызванные предательством Владислава Мамеля. В Кёнигсберге по ее делу за халатность в работе по обеспечению режима секретности и бесконтрольное обращение с секретной документацией было арестовано несколько офицеров штаба округа Люфтваффе.