Новое заседание Комиссии Фуше состоялось, как и предусматривалось, 10 января 1962 г. К этому времени голландское правительство разослало своим пяти партнерам меморандум, в котором предупреждало, что откажется рассматривать новый французский проект без участия в переговорах британской делегации[1530]. С ним солидаризировалась Бельгия, видевшая в Англии противовес для сдерживания влияния крупных континентальных европейских держав в будущей европейской политической конфедерации в случае победы французских проектов. Таким образом, Франция вновь столкнулась с противостоянием основополагающим принципам «европейской политики» де Голля со стороны ряда государств-членов ЕЭС еще до их ознакомления с переработанным и дополненным третьим проектом Фуше:
Новый французский проект – «план Фуше III» – преамбулы и 18 статей[1531]. Из всех сделанных в нем изменений и дополнений следует, на наш взгляд, выделить наиболее существенные. Расширялась компетенция Европейской парламентской ассамблеи, получившей право обсуждать вопросы внешней политики, обороны и образования (в ст. 10 первого проекта Фуше она могла вносить Совету только простые рекомендации); вводился новый орган Союза – Кабинет министров иностранных дел. Тем не менее главным органом Политического союза по-прежнему оставалась межгосударственная структура – Совет министров.
Из всего перечисленного видно, что де Голль продолжал бороться против принципа наднациональности в «европейском строительстве», который решительно отстаивали два его партнера по «Общему рынку» – Голландия и Бельгия – и к которому склонялись ФРГ, Италия и Люксембург.
Третий французский проект подвергся резкой критике со стороны всех пяти участников Комиссии Фуше. Вновь подчеркивалось, что структура Политического союза скорее должна иметь наднациональный характер, чем характер межгосударственного сотрудничества, которое не отрицалось как дополнение к наднациональной деятельности новой организации. Пять членов ЕЭС высказались за превращение Европейской политической комиссии в наднациональный орган: они предлагали заменить должностных лиц, назначаемых правительствами государств-членов и отстаивающих интересы своих стран в Сообществе, независимыми чиновниками, для которых приоритетным являлось развитие и углубление европейской интеграции[1532].
На следующем заседании Комиссии Фуше 25 января 1962 г. пять государств-членов ЕЭС внесли предложение развивать будущие структуры Политического союза в направлении федерации с одновременным расширением полномочий Европейской парламентской ассамблеи. Она должна была избираться прямым и всеобщим голосованием, иметь генерального секретаря, независимого от правительств отдельных стран, и независимый Секретариат. Партнеры Франции по ЕЭС приняли решение выработать общий текст договора, отличный от предложенного Фуше и дополненный высказанными ими предложениями. Его обсуждение предполагалось провести в феврале-марте 1962 г. Глава бельгийской делегации Олве назначался ответственным за выполнение принятого решения.
В свете происходивших событий, развивавшихся отнюдь не по голлистскому сценарию, 15 февраля во время встречи в Баден-Бадене Аденауэра с де Голлем канцлеру ФРГ удалось убедить французского президента несколько изменить текст третьего проекта Фуше. Де Голль не возражал против включения в преамбулу договора по созданию Политического союза Европы заверения в верности НАТО. Он вновь пообещал, что «обсуждение экономических проблем в Совете не ущемит права существовавших институтов ЕЭС»[1533].
Второе чтение «плана Фуше III», измененного после встречи де Голля и Аденауэра, состоялось на заседании Комиссии Фуше в Кэ д’Орсе 20 февраля 1962 г. Одновременно с французским обсуждался текст, выработанный совместно пятью партнерами Франции. В тексте альтернативного проекта говорилось о тесной связи Европейского политического союза с внешней политикой США и НАТО. Он предусматривал учреждение новой должности – генерального секретаря, имеющего право наложить вето на выполнение решений, принятых Советом министров, и отводил существенное место Европейской парламентской ассамблее, которая наделялась правом принятия решений. Предполагалось введение мажоритарной системы голосования в Совете, что шло также вразрез с голлистскими установками.
Франция резко воспротивилась проекту, закреплявшему приоритет наднациональных органов над межгосударственными и ведущему, по мнению голлистов, к подчинению западноевропейских стран Соединенным Штатам[1534]. Таким образом, согласованный проект Политического союза снова не был принят, и члены комиссии Фуше прекратили свою работу.
Провал переговоров по Европейскому политическому союзу министр иностранных дел Бельгии П.А. Спаак объясняет следующим образом: «Желая вступить в Политический союз, Бельгия выдвигает два требования – наднациональный принцип построения и британское участие. Во французском проекте эти два условия не соблюдаются. Бельгия же считает необходимым добиться выполнения хотя бы одного из них. Так как французская концепция лишает нас всякой надежды создать наднациональный Политический союз, Бельгия хочет, чтобы Великобритания была по крайней мере одним из членов союза»[1535].
Вопрос об учреждении Политического союза в последний раз рассматривался в апреле 1962 г. в Париже на конференции министров иностранных дел «шестерки». Однако переговоры в очередной раз закончились провалом. По существу, французский план конфедеративного строительства Политического союза в масштабе «малой Европы» был окончательно отвергнут.
Подводя итоги обсуждения голлистских планов создания Политического союза Европы в Международной комиссии Фуше и на встречах министров иностранных дел стран «шестерки», необходимо отметить серьезное противодействие голлистской концепции «Европы отечеств» со стороны пяти партнеров Франции по ЕЭС. Все они в той или иной мере выступали за европейское политическое объединение на наднациональной основе, не отрицая необходимость и целесообразность межгосударственного сотрудничества в рамках Федеративной Европы. Франция же в отличие от остальных участников «Общего рынка» ратовала за конфедеративную межгосударственную организацию, допуская, и то под нажимом европеистов, лишь отдельные элементы наднациональных структур. Исходя из концепции «Европы отечеств», голлисты видели объединенную европейскую группировку третьим мировым центром сил и в проектах Фуше отчасти противопоставляли будущую политически сплоченную Европу США и НАТО. Камнем преткновения стал также вопрос об участии Англии как в «общем рынке», так и в будущем Политическом союзе. Франция опасалась включения Англии в ЕЭС, рассматривая ее как серьезного конкурента на рынках сбыта сельскохозяйственной продукции, а также верного союзника США. «Малыми» странами, в первую очередь Голландией и Бельгией, участие Великобритании в ЕЭС расценивалось в качестве необходимого условия для создания противовеса франко-западногерманской гегемонии в «Общем рынке». Кроме того, благодаря Англии, тесно связанной в военно-политической области с США, они рассчитывали еще больше укрепить свои связи с Америкой. Весьма настороженно, если не враждебно, представители западноевропейских государств отнеслись к стремлению де Голля не связывать координацию европейской внешней политики и совместной обороны с командованием НАТО; в Североатлантическом договоре они видели главную гарантию безопасности своих стран.
Очевидно, что в условиях противостояния и невозможности согласования позиций Французского руководства и лидеров ряда западноевропейских государств по базовым положениям проектов Фуше деголлевские планы учреждения широкой политической европейской конфедерации не могли превратиться в реальность. Существовавшие на рубеже 50–60-х годов экономические наднациональные структуры, в первую очередь «Общий рынок», переживали подъем и пользовались поддержкой большинства населения стран «шестерки». Федералистские планы и их практическое воплощение показали действенность наднациональных форм интеграции, которая постепенно охватывала все новые сферы деятельности и регионы. Позиция голлистского правительства шла вразрез с логикой интеграционного процесса и объективно тормозила строительство наднациональной Европы. Поэтому не случайно сразу же после отставки де Голля в 1969 г. руководители V республики практически полностью пересмотрели свое отношение к межгосударственному принципу европейского объединения и высказались за дальнейшее углубление интеграции на наднациональной основе.
Наумова Н. Н., Зинченко И. АМожно ли назвать политику франкофонии проявлением неоколониализма (на примере внешней культурной стратегии Франции в 60-е гг. ХХ в.)[1536]
Процесс деколонизации, начавшийся после окончания Второй мировой войны в условиях становления биполярной системы международных отношений и генезиса «холодной войны», существенным образом изменил отношения между Францией и ее бывшими колониями в Африке и Азии. Вынужденная отказаться от прямого политического и военного присутствия, но желая сохранить свое влияние в обретших независимость колониальных странах, Франция обратилась к идее франкофонии и широкому культурно-экономическому сотрудничеству с недавно созданными государствами. Пятая республика заключала с ними двусторонние соглашения, в рамках которых развивались их финансовые связи на пространстве «зоны франка», оказывалась материальная, гуманитарная и техническая помощь, предусматривалось тесное культурное взаимодействие. В научной литературе подобное сотрудничество часто наделялось чертами неоколониализма [1, 2], однако, когда речь заходит о феномене франкофонии, то эти суждения обычно подаются аксиоматично и не аргументируются [3, 4, 5, 6]. В данной статье будет поднята проблема соотношения политики неоколониализма и франкофонии во внешней культурной стратегии Пятой республики в годы правления ее первого президента Ш. де Голля (1958–1969).