вропу» («Вентотенский манифест»), легший в основу Европейского федералистского течения[1171].
В 1941 г. арестованный правительством Виши лидер французских социалистов Л.Блюм написал книгу «В масштабах человечества»[1172], дополненную им и изданную уже после войны в 1945 г. Она была хорошо известна участникам движения Сопротивления и, как и «Манифест» итальянских антифашистов, требовала создания после разгрома фашизма в Европе СШЕ («Соединенных Штатов Европы»). Л. Блюм отмечал тесную взаимосвязь между европейскими народами в области культурно-политических традиций, однородность их институциональной структуры и экономики, развитой социальной сферы. Призывая «лимитировать суверенитет национальных государств», ведущий к национальному эгоизму, он обосновывал необходимость учредить европейскую федерацию как «прелюдию» к появлению мировой организации. Блюм рассматривал ее в качестве единственной гарантии мира, демократии и глубоких общественных реформ, настаивая на формировании федерального правительства, поддерживаемого общеевропейскими армией и судом.
Идеи первых «интеграционистов» нашли широкий отклик во французском движении Сопротивления, которое, как известно, было представлено различными политическими силами – коммунистами, социалистами, буржуазно-патриотическими течениями[1173]. Среди подпольщиков оказалось много политиков и интеллектуалов, размышлявших о причинах «кровавой драмы» 1939 г. и способах предотвращения нового мирового конфликта. Именно участники Сопротивления, внутри которого после начала коренного перелома в ходе Второй мировой войны (конец 1942 г.) произошло сближение между его различными течениями, предложили наиболее смелые федералистские проекты послевоенного европейского объединения. Один из руководителей подпольной буржуазно-патриотической организации «Комба» А. Френей, например, в сентябрьском номере одноименной газеты заявлял, что французы сражаются в подполье не только для освобождения Родины, но и для строительства «Соединенных Штатов Европы», которые он рассматривал как «первый шаг к общемировому единству»[1174]. Объединенная Европа, по убеждению Френея, «будет организована на базе соблюдения принципов Свободы, Равенства и Братства» и сможет «погасить» безудержный национализм суверенных государств, приведший к войне»[1175]. Интеллектуалы А. Камю, Р. Арон, А. Ориу призывали учредить «политическую и экономическую Европу», «вернуть утраченное равновесие между культурой, которую воплощает Запад, и силой, которой он располагает»[1176].
По словам члена организации «Комба» А. Ориу, которую он с осени 1943 г. представлял в Консультативной Ассамблее, проводившей свои заседания в Алжире, народам Европы следует передать часть суверенитета некой федеративной организации – воплощению «европейского персонализма». Его он противопоставлял «либеральному американскому капитализму» и советскому «материалистическому коллективизму»[1177]. Подобные взгляды разделял другой лидер «Комба», помощник А. Френея Кл. Бурде.
Наибольшую активность в разработке европейских проектов проявляли социалисты. Л. Блюм, В. Ориоль, А. Филип начиная с 1943 г. много рассуждали о «супермондиалистском государстве, представленном региональными и континентальными союзами»[1178]. В некоторой степени это объяснялось самой идеологией соцпартии, которой, по мнению отечественного историка Е.М. Макаренковой, были свойственны интернационализм, стремление достичь мира во всем мире и создать универсальное правительство[1179]. Схожие федералистские проекты объединенной Европы «свободных Наций» защищали на страницах подпольной печати французские радикалы.
О единой христианской европейской федерации мечтали и католики – участники движения Сопротивления. Например, близкие к христианским демократам Р. Бюрон и Э. Пезе выпускали подпольное издание «Тетради травайизма», призывавшие к созданию «Европейской федерации» [1180]. Бюрон осенью 1944 г. вошел в состав руководящего комитета учрежденного Народно-республиканского движения (левобуржуазной партии МРП), которое высказывалось за преодоление «догм национального суверенитета», взяв на вооружение федералистскую концепцию объединения.
Французская коммунистическая партия не поддерживала проекты объединения Европы, предостерегая европейские страны от формирования антикоммунистического блока. Член Политбюро ФКП Ж. Дюкло выдвигал следующие доводы: «Внешняя политика Франции, говорим мы на протяжении уже многих месяцев, должна основываться на единстве всех союзных держав. Это единство столь же необходимо сегодня для установления справедливого и прочного мира, сколько оно было необходимо вчера для победы над фашиз-мом» [1181].
Вопрос, который непременно возникал при обсуждении планов послевоенного европейского объединения, касался будущего Германии. Участники французского Сопротивления хотели «наказать» ее, «взорвать изнутри», расчленив на отдельные мелкие государства [1182]. Однако к 1943 г. их позиция изменилась: стали раздаваться голоса в пользу создания «немецкой федерации» и ее включения в общеевропейскую на основе франко-германского сближения. Многие французские антифашисты, в частности Л. Блюм, указывали на то, что расчленение Германии таит в себе опасность возрождения национального реваншизма: «нельзя уничтожить народ, язык, традицию, легенду. Злоупотребление властью порождает желание реванша». Блюм предлагал решить германскую проблему путем включения Германии в «достаточно сильное международное объединение, способное дисциплинировать ее и, если будет нужно, усмирить» [1183]. Социалистическая газета «Попюлер» в 1945 г. отмечала, что «разрешение германской проблемы – основное условие успеха или провала любой европейской федерации» [1184]. Видные участники Сопротивления, левоцентристы А. Френей и А. Филип в начале 1944 г. призывали европейцев «сотрудничать с теми немцами, которые не являются нацистами» [1185]. К тому же, многие бойцы Сопротивления полагали, что безопасность Франции и Европы в целом должна базироваться на мощном франко-советском союзе – «окружении» Германии, определенном сообщничестве Парижа и Москвы, противостоящем, но не враждебном англо-американцам, поскольку те были склонны к изоляционизму и опасным иллюзиям в отношении Германии»[1186].
В целом, французское Сопротивление было больше озабочено проблемами денацификации и демократизации Германии, возвращением ее в «европейское лоно», чем вопросами послевоенных немецких границ и судьбой развитых промышленных районов Рура и Саара. Тем более, что по планам многих французских антифашистов-подпольщиков, эти территории должны были стать частью западноевропейской федерации, ее «передовыми промышленными рубежами».
Победы на фронтах в 1944 г. ускорили формирование общеевропейского движения. В июне в Лионе был учрежден Французский комитет за создание европейской федерации, который установил контакты с другими национальными движениями Сопротивления и подготовил проект программы Европейской федерации. Он лег в основу «Манифеста Европейского Сопротивления», принятого на встрече представителей движения Сопротивления девяти стран в Женеве [1187]. В Манифесте подчеркивалось, что лишь федеральный союз европейских государств способен обеспечить мир и демократические свободы на континенте, восстановление экономики и участие немецкого народа в европейской жизни. «Страны должны преодолеть догму абсолютного государственного суверенитета, объединившись в единую федеральную организацию», – говорилось в документе. Его авторы призывали к созданию европейского правительства, которому все объединяющиеся государства отдадут часть своего национального суверенитета в таких областях, как оборона и внешняя политика. Тем не менее, несмотря на появление Манифеста, европеистское течение в движении Сопротивления не имело четких представлений о роли будущей Европы в послевоенном устройстве и о том, какие страны будут участвовать в объединительном процессе.
«Европеизм» участников Сопротивления находился пока что в самой начальной стадии. Высказывались смелые идеи, громкие проекты наднационального объединения, но пути их реализации, их первоочередность вызывали сомнения: какие вопросы – политические, проблемы экономического восстановления, социальные реформы – следовало решать сообща прежде всего? По мнению известного западного интеграциониста П. Жербе, европейское Сопротивление «главным образом было озабочено сложностями экономического и социального восстановления, а – с другой стороны – оказалось разделенным на коммунистов и некоммунистов» [1188]. В отличие от буржуазных и социалистических деятелей Сопротивления коммунисты с самого начала категорически отвергали перспективу создания европейской федерации. В свою очередь, лидеры некоммунистических организаций сомневались в возможности включения в единую Европу Советского Союза.
Слабость «европеизма» движения Сопротивления, в том числе и французского, проявлялась в твердом убеждении сторонников федерализации, что именно Европа вновь, как и после Первой мировой войны, станет «центром мира», определяющим основные тенденции развития международных отношений, и «научной лабораторией» различного рода идей и проектов. К тому же, вера многих участников Сопротивления в целесообразность и необходимость построения наднационального европейского союза наталкивалась на естественное стремление освобождающихся народов восстановить и укрепить свой национальный суверенитет, в едином национальном порыве воссоздать государственные органы, экономику, культурно-религиозные традиции.