[1211]. В конце июля, находясь в Лондоне, Массигли пытался начать с Э. Иденом широкое обсуждение европейских проблем, но британский министр иностранных дел отказался озвучить своё мнение[1212].
Осенью 1944 г., вскоре после освобождения Парижа и переезда туда Временного правительства, в жизни Франции произошло несколько важных событий. 8 сентября было реформировано Временное правительство, пост министра иностранных дел в котором после отставки англофила Массигли занял Ж. Бидо. План де Голля-Бидо заключался в том, чтобы Франция активизировала свою внешнюю политику, играя роль арбитра и некоего связующего звена между западными и восточным союзниками, которые никогда не переставали быть соперниками.
В германском вопросе оба политика стремились решить его методом экономического и политического ослабления восточного соседа, которое рассматривалось как гарантия французской и общеевропейской безопасности. «Германская программа» де Голля содержала в себе положения «федерализации», т. е. расчленения Германии, эксплуатации ее экономического потенциала, присоединения Саарского угольного бассейна к Франции и интернационализации Рурского бассейна, ставшего символом войны. Голлисты подчеркивали нежелательность восстановления централизации управления в Германии и предлагали воссоздать ее государственность в виде исторических земель, чтобы навсегда устранить немецкую угрозу для Франции.
23 октября произошло долгожданное дипломатическое признание США, Великобританией и СССР Временного правительства во главе с де Голлем. А во время визита во Францию в ноябре 1944 г. Черчилля и Идена Французскую республику пригласили участвовать в качестве четвёртого постоянного члена в Европейской консультативной комиссии, занимавшейся в том числе судьбой побеждённой Германии, однако голлистский план решения германской проблемы союзники отвергли. Тогда же, во время визита английской делегации в Париж, де Голль предложил Черчиллю создать «франко – британское ядро в Европе». По свидетельству генерала, Лондон не проявил интереса к этой идее и не захотел «связывать свою игру с нашей, считая себя в силах играть собственную партию между Москвой и Вашингтоном»[1213].
21–22 ноября в Консультативной Ассамблее проходили очередные дебаты по французской внешней политике. Накануне визита де Голля в Москву, намеченного на первую декаду декабря, Бидо заявил, что Франция не собирается участвовать в «неизвестно каком западном кордоне, который отбросил бы вглубь континента всех, кому не досталось части побережья океана»[1214]. А в разговоре со Спааком Бидо поставил под сомнение целесообразность формирования замкнутой западноевропейской федерации. В свою очередь де Голль в речи 22 ноября призвал к установлению «общеевропейского единства», строительство которого «начнётся с конкретных действий, объединяющих три полюса: Москву, Лондон и Париж», и ни о каком западном блоке не упоминал[1215]. По утверждению Е.О.Обичкиной, голлисты стремились «заключить симметричные военные союзы с Великобританией и Россией… и оставить США вне европейской системы союзов»[1216]. Тогда же, осенью 1944 г., Временное правительство активно обсуждало создание «военной и политической системы вокруг Рейна». В речи 22 ноября де Голль прямо связал решение германской проблемы и обеспечение общеевропейской безопасности со строительством единой Европы.
Однако в 1945 г. европейские проекты стали отходить на второй план, уступив место попыткам де Голля вернуть Франции ранг великой державы в свете активизации деятельности Большой Тройки: в феврале в Ялте и в июле-августе 1945 г. в Потсдаме лидеры СССР, США и Великобритании решали судьбы Европы и мира, а Франция на этих конференциях не присутствовала. В своем дневнике генерал с горечью писал: «Еще раз все происходит таким образом, что сначала все решают без нас, а потом уже спрашивают нашего согласия, не сомневаясь, что оно поступит»[1217]. Крайне прохладно союзники отнеслись и к идее создания европейского объединения.
Черчилль в принципе благосклонно воспринимал планы европейского строительства, но участие в нем Великобритании ставило под сомнение преференциальные отношения с колониями и привилегированное партнерство с США. К тому же премьер-министр опасался появления «политического вакуума» в Европе после ухода американских войск и, наоборот, продвижения вглубь континента советских армий. Его идея учреждения политической межгосударственной организации Совета Европы или регионального объединения с тремя Советами (по Америке, Европе и Азии), подчинявшегося Высшему Совету трёх Великих держав, не нашла поддержки союзников[1218]. Советское руководство, осознавая в 1945 г. нараставшие противоречия в Большой Тройке и стремившееся к установлению контроля СССР над Восточной Европой, конечно же всячески противодействовало появлению общеевропейского сообщества. Враждебность высказывали и американцы. П. Жербе приводит несколько объяснений подобной позиции американской администрации[1219]. По его мнению, Рузвельт опасался, что отсутствие США в европейской интеграционной группировке приведёт «к новому всплеску изоляционизма в стране, а в Европе – к господству Великобритании из-за слабости Франции, что обеспокоило бы СССР, последующие шаги которого, фактически уже поставившего под свой контроль всю Восточную Европу, было бы трудно просчитать». С другой стороны, в случае англо-советского сближения и их доминирования в Европе США «были бы отодвинуты на второй план».
Во второй половине 1940-х годов в политические дискуссии вокруг строительства послевоенной Европы вмешался новый фактор, резко изменивший расстановку сил в мире – «холодная война». В этих условиях идея «единой Европы» трансформировалась в проекты интеграции западноевропейских государств, приверженных ценностям западного общества, рыночной экономике и политической буржуазной демократии. На активные проевропейские позиции перешла значительная часть политиков Старого Света, готовых отказаться от националистического и государственного эгоизма, добиться франко-германского примирения и инициировать процесс объединения Западной Европы.
В итоге, после появления первых интеграционных проектов 40-х годов понадобилось десять лет, чтобы в условиях тяжелейшего послевоенного экономического кризиса, политических пертурбаций, разрыва союзнических отношений Великих держав и начавшейся «холодной войны» в западной части разделённой надвое Европы в 1952 г. возникла первая интеграционная группировка из шести капиталистических государств. Ею стало «Европейское объединение угля и стали» – реальное воплощение европейской мысли.
Н. Н. Наумова, Ю. В. Николаева«Республиканская партия свободы» во Франции (1945–1946 гг.)[1220]
Деятельность французских партий в послевоенный период не раз привлекала внимание советских и зарубежных исследователей. Довольно подробно изучена история левых организаций – Французской компартии и соцпартии, а также буржуазной партии Народно-республиканское движение (МРП) и правого Объединения французского народа (РПФ).
Однако почти совсем не исследована идеология и политическая деятельность правых группировок, образовавшихся после Освобождения на обломках «умеренных» традиционных для Третьей Республики правых партий. Новые правые группировки также стали называть «умеренными»; к ним относились возникшие на рубеже 1945–1946 гг. Крестьянская партия социального действия, Республиканская партия свободы (ПРЛ), «независимые республиканцы».
Республиканская партия свободы была учреждена в декабре 1945 г. и просуществовала до лета 1951 г., когда вошла в состав правого объединения Национальный центр независимых и крестьян. Исследование программы и деятельности ПРЛ имеет большое значение для характеристики идеологии и тактики правых партий, эволюции их идейно-политических доктрин, в частности элементов буржуазного реформизма, отношения к государственно-монополистическому регулированию.
Вопросы, связанные с деятельностью и доктриной ПРЛ, специально не исследовались ни в советской, ни в зарубежной историографии. Они рассматривались лишь в контексте более крупных задач – при изучении эволюции правых в годы Третьей – Пятой Республик, анализе партийно-политической системы Четвертой Республики в целом или отдельных влиятельных буржуазных партий послевоенной Франции – МРП и РПФ[1221]. Авторы статьи впервые вводят в научный оборот важный источник по истории ПРЛ – ее печатный орган газету «Парти репюбликен де ля Либерте» (выходила с 1947 по 1951 г.), имеющуюся только в Национальной библиотеке Франции.
Целью статьи является исследование программы и политической деятельности ПРЛ, ее организационной структуры, выяснение классовой сущности и социальной базы партии. Хронологические рамки охватывают начальный период существования ПРЛ – от ее образования в конце 1945 г. до принятия конституции Четвертой Республики осенью 1946 г.
После освобождения Франции в 1944 г. на первый план политической жизни выдвинулись демократические антифашистские силы. Крупнейшей партией страны стала компартия, насчитывавшая около 900 тыс. членов. Значительно возросло влияние соцпартии (СФИО). В ноябре 1944 г. образовалась новая буржуазная партия Народно-республиканское движение. Коммунисты, социалисты и МРП принимали активное участие в Сопротивлении и поэтому пользовались большой популярностью. Все вместе они выступали за претворение в жизнь программы Национального Совета Сопротивления (НСС), которая предусматривала глубокие демократические преобразования: национализацию ряда отраслей промышленности, повышение заработной платы трудящихся и гарантию ее минимального уровня, расширение демократических свобод и социальных прав трудящихся. По степени влияния на французское население, политической активности и стремлению к демократическим реформам три главные партии значительно опередили группировки «умеренных» и радикалов, игравших существенную, если не определяющую роль в политической жизни Франции в годы Третьей Республики. Часть лидеров довоенных правых партий Демократического Альянса и Республиканской федерации в период оккупации поддерживали правительство Виши, которое сотрудничало с оккупантами. В глазах французов, желавших социально-экономического и политического обновления страны, эти партии ассоциировались с уже не существующей Третьей Республикой, режимом Виши; на них возлагал