[1471]. Но, несмотря на некоторые уступки, сделанные Францией, по сути, проект остался неизменным. Прежде всего, сохранился межгосударственный подход к созданию политического союза, против которых так или иначе были настроены против практически все участники переговоров. Жесткая позиция Франции вызывала требования новых изменений и дополнений в текст «проекта Фуше-2»[1472], и в итоге на встрече министров стран «шестерки» в декабре 1961 года проект политического союза вновь не нашел их одобрения.
Комиссия Фуше в очередной раз получила указания разработать уже третий по счету вариант проекта договора об учреждении политического союза. Ее заседание состоялось в январе 1962 года. Однако он по-прежнему подчеркивал неуклонное стремление Франции к созданию классической международной организации на основе межгосударственного соглашения, в котором бы ни одно государство, в первую очередь, Франция не теряла бы и части своего суверенитета. В третьем проекте уже не содержалось никаких уступок другим участникам переговоров: в числе функций Совета вновь появилось положение о сближении, координации и унификации экономической политики в рамках политического союза, изъятое в предыдущем варианте проекта по требованию «пятерки»[1473]. Подобная позиция была неприемлема для партнеров Франции. Согласно журналисту-исследователю голлизма Л. де Буассьё, недовольство членов ЕЭС вызвало и то, что «де Голль исключил из последней редакции плана Фуше упоминание о сотрудничестве государств-членов Европейского сообщества с НАТО»[1474]. Участники Общего рынка справедливо увидели в очередном голлист-ком проекте попытку дистанцировать «шестерку» от НАТО. Отклонение плана Фуше вызвало раздражение де Голля, который заявил, что «Европа сильна благодаря мощи своих наций, славна национальными гениями», и обвинил сторонников федерализации Европы в безоговорочном следовании за американской политикой согласии военно-политической опеки над континентом, в подчинении западноевропейских стран Соединенным Штатам Америки[1475].
Помимо этого, члены Общего рынка-сторонники углубления европейской интеграции упрекали французское правительство в «умеренности» в деле интеграционного строительства, поскольку формой предусмотренного голлистами объединения являлась не столько интеграция, а столько кооперация. Письма де Голля премьер-министру Жоржу Помпиду подтверждают опасения Бельгии и Нидерландов: «Если нам удастся создать Европу, основанную именно на принципе кооперации между государствами, то одновременно с этим возникнут и [по-настоящему эффективные институты – Д.А.] институты Европейского сообщества»[1476]. Провал переговоров по политическому союзу министр иностранных дел Бельгии П.-А. Спаак объяснил следующим образом: «Желая встрять в Политический союз, Бельгия выдвигает два требования – наднациональные принципы построения и британское участие. Во французском проекте эти два условия не соблюдаются. Бельгия же считает необходимым выполнение хотя бы одного из них. Так как французская концепция лишает нас всякой надежды создать наднациональный Политический союз, Бельгия хочет, чтобы Великобритания была по крайней мере одним из членов союза»[1477].
Вопрос об учреждении политического союза в последний раз обсуждался на парижской конференции министров иностранных дел «шестерки» в апреле 1962 года. Однако переговоры в очередной раз закончились провалом. Фактически французский план конфедеративного строительства политического союза в масштабе «малой Европы» был окончательно отвергнут. По убеждению де Голля это произошло потому, что его проект политического союза отрицал «подчинение политике и обороне, продиктованным из США потому, что он вел к освобождению Старого Света, который не рискнул пойти на это». В «Мемуарах надежд» президент Пятой республики настаивает на том, что «если западные страны Старого Света будут продолжать подчиняться Новому Свету, Европа никогда не станет европейской и тем более никогда не сможет воссоединить свой Восток и Запад»[1478].
Де Голль переживал о своей неудаче с проектом учреждения политического союза Европы и надеялся, что позже ему удастся вернутся к его доработке, тем более что крупнейшая и экономически развитая страна ЕЭС Западная Германия никогда «резко не выступала против «планов Фуше». Генерал в начале 60-х годов делает ставки на тесное сотрудничество с ФРГ, канцлер которой Аденауэр довольно часто и плодотворно вел переговоры с де Голлем, и между двумя политическими лидерами установились теплые, дружеские отношения. В 1962 году президент Пятой республики, нацеленный на укрепление союза с Западной Германией, писал своему визави «На самом деле будущее Европы зависит главным образом от наших двух стран, и мы с Вами воодушевлены одной и той же верой в это [предназначение]»[1479]
Следующим кризисом в отношениях деголлевской Франции и остальных членов ЕЭС оказался вопрос, связанный с перспективой вступления Великобритании в Общий рынок. Он был выдвинут британским руководством и активно дискутировался «шестеркой» параллельно с решением судьбы «плана Фуше». Великобритания, отказавшаяся стать членом ЕЭС при его учреждении, уже в 1960 году устами ее премьер-министра лидера консерваторов Макмиллана заявила о своем намерении войти в состав Общего рынка. Во-первых, из-за быстрого экономического роста стран ЕЭС, превосходившего британские показатели, а, во-вторых, из-за опасения, что в континентальной Европе сформируется крепкая ось «Париж-Бонн», способная проводить независимую европейскую политику без оглядки на англо-саксонские державы. При этом британский политический класс требовал для своей страны особых условий – длительного переходного периода и льгот для аграриев при присоединении английского сельского хозяйства к аграрному рынку.
Де Голль тут же воспротивился вступлению Великобритании в Общий рынок, припомнив «все ее грехи по отношению к Франции»[1480]и, очевидно, преувеличив британские «промахи». В разговоре с А. Пейрефитом он настаивал на том, что «исконный враг [Франции – авт.] – это не Германия, а Великобритания. Со времени Столетней войны и Фашоды [речь идет о Фашодском конфликте 1898 года между Великобританией и Францией, вызванной борьбой за колониальное господство в Африке – «битвой за Африку» – авт.] она продолжала выступать против нас… А как она вела себя в межвоенный период?! Она запретила нам отреагировать на оккупацию немцами демилитаризованной Рейнской области. Она помешала нам помешать вооружению Германии. Она бросила нас в Дюнкерке [июнь 1940 года – авт.]. Она играючи обстреляла наш флот в Мерс – Эль – Кебире [3 июля 1940 года – авт.]. Она предала нас в Сирии. Она постоянно блокируется с Америкой. Она хочет помешать нам хорошо вести дела в Общем рынке. Да, она являлась нашей союзницей в двух мировых войнах, но она никогда не желала нам добра»[1481].
Формально де Голль мотивировал свой отказ видеть Великобританию в Общем рынке сомнениями в способности британцев вписаться в ЕЭС и отказаться от преференций в отношении стран Британского содружества, а также сочетать принадлежность к Общему рынку с его едиными тарифами с членством в Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). На пресс-конференции 19 января 1963 года он заявил: «Вкратце – характер и структура экономики, присущей Англии, коренным образом отличаются от континентальной Европы»[1482]. Но, конечно, главная причина состояла в том, что де Голль рассматривал своего островного соседа как верного союзника американцев их «сателлита». Он назвал Великобританию «проводником интересов» США в Европе, их намерения установить в ней свое господство и опасался поглощения ЕЭС колоссальным «атлантическим сообществом, в котором Франции занимала бы далеко не первую роль»[1483], о чем де Голль открыто говорил на пресс-конференции на упомянутой пресс-конференции. Участие Великобритании в ЕЭС, по словам президента Пятой республики, приведет к появлению «колоссального атлантического сообщества, зависящего от американцев и под американским руководством, которое быстро поглотит сообщество Европы»[1484]. Кроме того, де Голль боялся того авторитета, которым Англия продолжала пользоваться в послевоенной Европе; он опасался, что, вступив в ЕЭС, Великобритания сможет перехватить в Сообществе лидерство Франции, которое он стремился там закрепить.
По убеждениям де Голля, членство Британии в ЕЭС негативно отразилось бы на судьбе Единой сельскохозяйственной политики – одной из основ ЕЭС. Как утверждал президент Франции, «Англия занимается в основном промышленной и торговой деятельностью, и лишь немного сельскохозяйственной, в связи с чем она не может быть заинтересована в поддержании и расширении развития сельского хозяйства стран Сообщества, как того желала Франция, в экономике которой доля сельского хозяйства была весьма значительной. Де Голль отказывался «строить Общий рынок, в котором продукция французского сельского хозяйства не сможет найти сбыта для поддержания производства»[1485]. По справедливому замечанию крупного отечественного историка голлизма Г.Н. Новикова, «объективная трудность в осуществлении деголлевской концепции «европейского строительства» состояла в том, что Франция вступала в интеграционные процессы, будучи в