подпись члена правления ВОХП Ф. Беренса.
В христианских синдикатах старательно скрывали от рабочих, что война развязана в угоду крупному капиталу. Рабочим внушали, будто бремя войны в равной мере ложится на все социальные слои.
Так, например, верующих рабочих убеждали, что на фронт призваны «все годные к службе мужчины, работодатели и рабочие»{105}. Велась специальная работа с женщинами, заменившими ушедших на фронт мужчин. Христианские союзы сделались одним из поставщиков духовной пищи для армии и тыла.
По мере того как начинал проходить шовинистический угар первых месяцев, а сама война приобретала длительный характер, необходимость объяснения причин и смысла происходящего становилась все более настоятельной. Пропаганда, налаженная ВОХП, имела, с точки зрения буржуазии, очевидные преимущества перед официальной, ибо исходила от «рабочей организации».
В начавшейся войне обе немецкие церкви, как и церкви всех воюющих стран, отдали свои идеологические ресурсы в распоряжение военщины: они разжигали шовинизм. Опираясь на христианские догмы и мораль, духовенство должно было ответить на жгучие вопросы: каковы причины войны, почему необходимо в нарушение заповеди «не убий» убивать, каковы цели мирового побоища, на чьей стороне правда. Идеологи и пропагандисты христианских профсоюзов некоторых, особенно нейтральных, стран, воспроизводя избитые со времен средневековья проповеднические схемы церкви, пустили в ход нравственное объяснение причин войны: испорченность людей — вот первопричина мирового пожара. Лидеры же ВОХП оказались более откровенными, они раскрыли свою подлинную классовую сущность. Война произошла оттого, объясняла «Дойче арбайт», что не удалось найти внешнюю форму, адекватную силам, изменившимся в процессе развития государств, форму, которая обеспечила бы каждому отдельному государству сферу влияния, соответствующую его изменившимся жизненным потребностям. И неизбежность войны оправдывалась тем, что это невозможно осуществить, раз одна часть государств не признает нового соотношения сил{106}. Названы и те страны, за чей счет Германия должна поживиться, — Англия, Франция и Россия. Цели войны выражены лаконично и вполне определенно: «Наша армия и наш флот… должны открыть нашему национальному развитию свободный путь на континенты и мировые окраины и осуществить тем самым мечту… народа о свободе»{107}. Под этим заявлением мог бы подписаться сам Гинденбург.
Война 1914–1918 гг., по словам В. И. Ленина, — это «империалистическая, реакционная, грабительская война и со стороны Германии и со стороны капиталистов Англии, Франции, Италии, Америки…»{108}. Оправдывая ее, руководители ВОХП не останавливались ни перед ложью, ни перед нарушением норм «христианской морали».
Одно из самых грубых искажений фактов империалистической пропагандой заключалось в том, что она старалась изобразить свою державу обороняющейся от нападения. Подобная версия была нужна и профсоюзным агитаторам, чтобы поддерживать у рабочих «патриотические» настроения. Это было лейтмотивом всех агитационных материалов, публиковавшихся ими в первые месяцы войны. К нему прибегали и обе немецкие церкви. Один из плодовитейших проповедников ВОХП, Беренс, в брошюре, напечатанной в 1917 г., категорически утверждал: «Ни немецкий народ, ни немецкое имперское руководство не желали войны. Это абсолютно достоверно… Ее готовили долго и планомерно наши враги, особенно Англия»{109}. Ему хорошо известны «планы» недоброжелателей Германии, «их алчность» и «жажда захватов»: Россия стремится к Константинополю, к господству на Балканах и в славянских землях Австро-Венгрии, Франция зарится на Эльзас и Лотарингию, Италия — на юг Австро-Венгрии, Англия — на юг Персии, Аравию, Египет и немецкую Восточную Африку. Англия вообще стремится разрушить «цветущую немецкую экономическую систему»{110}.
«Обороняющаяся Германия» — таков фундамент всей пропагандистской схемы ВОХП. На вопрос: во имя чего жертвы? — следовал ответ: во имя «исключительного» народа, во имя Германии, которой по праву определено быть «ведущей среди мировых держав», во имя немцев, являющихся народом «мирового масштаба»{111}. Значительные усилия были потрачены теоретиками ВОХП, чтобы доказать «право» Германии руководить миром. В одной из брошюр Беренс доказывал, что Германия выше, лучше, грамотнее, сильнее духом, справедливее всех держав земного шара. Ее промышленность и наука, торговля и банковская и транспортная системы непревзойденны; ее экономику в короткие сроки сумели поставить на службу войне и т. п. И все это благодаря крепости народного хозяйства и «народного духа». «Германия — впереди мира!» В подтверждение он приводил данные о состоянии школьного дела, грамотности, прессы и т. п. Германия впереди и в области социальной политики, и в организации взаимопомощи и т. д.
Брошюра написана в оптимистическом топе — немецкий народ спокоен и уверен, транспорт действует «выше всякой похвалы», имперское руководство, опирающееся на военные законы 4 августа 1914 г., «энергично».
Обращает на себя внимание полное исчезновение в писаниях подобного рода социального элемента. Он растворился в общем потоке буржуазной пропаганды — тот же шаблон, та же риторика и те же цели.
Одобрение политике империалистических захватов лидеры ВОХП высказывали особо подчеркнуто, стремясь убедить верующих трудящихся в том, что именно они окажутся в выигрыше от этого и как граждане, и как рабочие. Подписи руководителей католических и евангелических рабочих союзов скрепляют одиозные программные документы, формулирующие аннексионистские требования Германии, они объявили эти реакционные «программы» высокой целью рабочего класса. Эти же требования формулировал Беренс. Оп полагал необходимым «обратить внимание» на экономический район «от Северного до Красного морей» и «указать России ее границы»{112}.
Требование колониальных захватов мотивировалось тем, что без достаточного сырья стране грозит безработица, от наличия колоний зависят судьбы 12 или 15 млн. рабочих, которые производят продукцию на мировой рынок.
Руководящие деятели ВОХП оставались в колеснице германского империализма до его поражения. Накануне Ноябрьской революции в октябре 1918 г. профсоюзный центр призвал рабочих в тылу и на фронте «к решимости»: нужно отвергнуть предложенную Антантой безусловную капитуляцию{113}. На заседании правления ВОХП 29–30 октября 1918 г. было подчеркнуто, что немецкий народ готов дойти «до горестного конца»{114}.
В ВОХП не возникла оформленная внутренняя оппозиция, оно не испытало раскола наподобие того, который произошел в социал-демократии и свободных профсоюзах.
До начала войны взаимоотношения между Генеральной комиссией и ВОХП были враждебны. Со времени открытия военных действий произошел поворот в сторону примирения и сотрудничества. Что лежало в его основе? Реформистская историография усматривала один лишь политический фактор — необходимость сплочения всех сил нации в «гражданском мире» для достижения победы. Реформистский историк П. Умбрейт писал: «Перед лицом такой чудовищной опасности, в которой очутилось наше отечество, любой внутренний раздор был бы равнозначен преступной измене»{115}.
В действительности первостепенное значение имели те сложные процессы внутри самого рабочего движения, которые задолго до 1914 г. создавали идеологический фундамент для сближения между его враждующими течениями. Господство оппортунизма в свободных профсоюзах — вот что превратило в реальность самую возможность смыкания на базе шовинизма двух разновидностей реформизма — социал-демократического и христианского. В сущности они давно уже сближались на базе реформизма; теперь же, когда их принципиальные позиции в главном, т. е. в отношении к войне, оказались идентичными, стали естественными их сближение и сотрудничество. Анализируя в 1919 г. путь, пройденный ВОХП, Штегервальд схематически изображал его развитие таким образом: от враждебности к ВОХП, проявившейся со всех сторон, к признанию христианских профсоюзов предпринимателями и к единству действий по практическим вопросам между свободными и христианскими профсоюзами. Война ускорила этот процесс.
Ослабла также напряженность в отношениях между католическими рабочими союзами и христианскими профсоюзами. Па почве воинствующего шовинизма сделалось возможным их сближение. «Священное единение» христианских профсоюзов со свободными и другими профсоюзами облегчило правительству и военному командованию осуществление мобилизационных планов.
Совместные усилия по срыву стачек также оказывались более эффективными. Это хорошо показали события лета 1916 г. в Рурском бассейне. Горняки намеревались начать забастовку, но правления всех четырех союзов опубликовали воззвание, в котором предупреждали рабочих, чтобы они не дали себя увлечь на «безрассудные действия» («Всеобщая стачка будет служить врагам нашего отечества… Она не должна состояться»{116}). Самое сотрудничество представителей различных доктрин в несправедливой империалистической войне служило значительной моральной поддержкой кайзеровскому правительству.
Было бы ошибочным утверждать, что между вчерашними противниками установились действительно прочные связи. Тем не менее даже те контакты, которые имели место, требовали взаимного «отпущения грехов». Лидеры ВОХП оправдывали предательство немецкой социал-демократии тем, что Социалистический Интернационал потерпел крах, социалисты всех стран объявили Германии войну, «немецкая социал-демократия увидела себя вдруг брошенной всеми своими друзьями»