Средствами для достижения этих целей признавались: переговоры между предпринимателями и рабочими по вопросам зарплаты и относительно всяких справедливых жалоб, заявления и петиции в управление копей, правительству, парламенту, научно-популярные рефераты по горному праву и горнопромышленной технике, сношение с горняками других районов и стран. Вступая в союз, каждый объявляет себя врагом социал-демократии — гласил 8-й параграф устава.
Вопрос об отношении к социал-демократии вызвал ожесточенные споры. Некоторые делегаты возражали против конфронтации с социал-демократами. Например, католический священник Обердорфер предостерегал от ссоры с социал-демократией, так как «могут наступить времена, когда нам придется бороться рука об руку с ней».
Доказывая свою мысль, Обердорфер призывал реалистически смотреть на вещи: признать, что социал-демократы более влиятельны («если мы хотим удержать рабочих в христианской вере, надо, чтобы справедливые требования социал-демократов стали нашими требованиями»{55}). Обердорферу решительно возражал евангелический пастор Вебер: «Теперь и никогда мы никоим образом не должны сходиться с социал-демократией. Я считаю ее величайшим злом нашего времени». Его поддержал гость из гирш-дункеровского[3] союза Вальтер, сказавший, что он рассматривает социалистов как «худших врагов»{56}.
Конгресс избрал правление в составе 16 человек, по 8 от союзов каждого вероисповедания. Согласно уставу, функционировал почетный совет, в котором наряду с рабочими заседали духовные лица и фабриканты. Руководителем профсоюза горняков стал А. Бруст, канонизированный христианско-синдикалистской историографией. Ко времени организации союз насчитывал 4 тыс. членов. В 1897 г. он сделался общенемецкой организацией, в 1899 г. в нем состояло 27 983 человек (примерно 5 % горняков Германии).
Профсоюз горняков открыл первую страницу в истории христианского профсоюзного движения Германии. В нем объединились враждовавшие между собой католики и лютеране. Вожди «Центра» первыми бросили лозунг: «Конец распрям из-за религиозных вопросов»{57}. Совместная «оборонительная борьба против социал-демократии»{58} побудила евангелическую церковь согласиться на объединение с католиками в одном межконфессиональном профсоюзе. Именно ненависть к социализму сблизила немецкую протестантскую буржуазию и католических князей церкви. Что же касается католических и протестантских рабочих, то их в рамках единого христианского профсоюза сближали насущные классовые интересы.
После создания профсоюза горняков Бруст и его духовные и светские помощники тотчас же развернули энергичную кампанию вербовки в христианские синдикаты. Однако результаты были незначительными. Предприниматели просто отказались вести с ними переговоры. Просьбы о расширении строительства душевых и об увеличении зарплаты не удовлетворялись. Но, по словам прелата Мюллера, профсоюз «и помыслить не мог встать на путь насильственных действий вроде стачки»{59}. Впрочем, случалось, что члены христианского профсоюза были вынуждены прибегнуть к стачке. Так было на рудниках Писберга близ Оснабрюка после того, как хозяева отменили с 1 января 1898 г. ряд католических праздников, сделав их рабочими днями. Шахтерам было в ультимативной форме заявлено: либо они спустятся в шахты, либо их уволят. Горняки стояли на своем, и, когда 500 человек были уволены, остальные в знак протеста сами покинули шахты. Бруст увещевал рабочих избегать столкновений, однако его попытки добиться компромисса при встрече с министром внутренних дел провалились: тот отказался разговаривать с профсоюзным руководителем.
Во время забастовки союз поддерживал рабочих, но в дальнейшем самостоятельных стачек не объявлял. Позиция почетного совета не была единодушной, евангелисты — пастор Вебер и коммерсант Легевит — в знак протеста вышли из совета, первый еще при основании профсоюза сказал: «Паш союз не является союзом борьбы»{60}.
Христианские профсоюзы стали создаваться в других отраслях промышленности: среди текстильщиков Нижнего Рейна — Ахепа, Крефельда, Мюнхен-Гладбаха, вскоре объединившихся в единый союз. Оформились профсоюзы железнодорожников Трира, кирпичников Липпе, текстильщиков Баварии, металлистов Бонна и др. Их программы были идентичны. При приеме в союз текстильщиков каждый давал слово быть «противником всевозможных партий, стремящихся к перевороту»{61}.
К 1899 г. в Германии функционировало 32 христианских профсоюза, численность которых, по официальным данным, составляла 110 тыс. человек, а по данным Рейндля — 56 391. Для сравнения укажем, что свободные профсоюзы насчитывали в своих рядах в 1890 г. — 580 473, а в 1900 г. — 680 427 человек. Будучи лишь одним из отрядов рабочего движения, христианские профсоюзы испытывали на себе воздействие тех же закономерностей, которые были присущи движению в целом. В частности, и здесь наглядно проявлялись тенденции к объединению, столь закономерные для рабочего движения. Но на этом пути возникали препятствия.
По словам буржуазного историка Кулемана, создать федерации было невозможно, «так как власти рассматривали деятельность союзов как политическую»{62}. Другими словами, мелкие и разрозненные профсоюзы считались менее опасными с точки зрения их вероятной «заинтересованности» общегосударственными проблемами. «Центр» не допускал мысли, чтобы рабочие вторгались в сферу его прерогатив. Между прочим, такой оборот предвидел еще Кеттелер, который поэтому настаивал на «запрете всякой политической деятельности» профессиональных ассоциаций. Характерно, что национальный съезд горнорабочих в 1897 г. подчеркнул строго экономический характер своих союзников. В декабре 1898 г. в Кёльне и Ульме состоялись (отдельно для севера и юга) конференции, принявшие решение созвать в 1899 г. общенемецкий конгресс христианских профсоюзов в Майпце.
Конгресс состоялся 21–22 мая 1899 г. На нем присутствовало 48 делегатов, представлявших около 56 тыс. членов профсоюза{63}. На конгрессе было основано Всеобщее объединение христианских профсоюзов Германии (ВОХП). Принятая программа послужила образцом для аналогичных организаций в других странах. Она состояла из пяти разделов. В первом провозглашался конфессиональный характер христианских профсоюзов: они были открыты для католиков и протестантов. Также отмечалось, что профсоюзы не должны примыкать ни к одной политической партии. Специальный пункт устанавливал, что обсуждение партийно-политических вопросов внутри союзов запрещается, устав разрешал обсуждать лишь одну проблему: как реализовать социальные реформы на базе существующего строя.
Задачи христианского профсоюзного движения были определены программой следующим образом: содействовать поднятию материального и духовного положения рабочих данной профессии. В связи с этим подчеркивалась необходимость заботиться о повышении зарплаты, уменьшении рабочего дня. Для оказания помощи больным, инвалидам, безработным предлагалось учреждать соответствующие кассы и т. п.
В программе рекомендовались следующие методы действий: проведение докладов по социальным и профессиональным вопросам, издание печатных органов, составление петиций в адрес предпринимателей, производственных инспекций, врачей, торговых палат, парламента и т. п.
Раздел программы, касающийся тактики, начинался с утверждения, что «у рабочих и у предпринимателей одинаковые интересы», ибо само производство мыслимо только в «сочетании капитала с рабочей силой». В этой связи практическая деятельность профсоюза должна быть «проникнута духом примирения… требования должны быть умеренными», стачки считаются «крайним средством» и проводятся лишь в том случае, когда есть уверенность в успехе{64}.
В структуре и организации вновь образованного проф-центра многое было заимствовано у свободных профсоюзов. В частности, созданный спустя год центральный комитет имел функции, схожие с обязанностями генеральной комиссии свободных профсоюзов. Оценивая идейное содержание программы, следует подчеркнуть, что в ней лишь систематизировано применительно к рабочей организации социальное учение христианства. В обиходе христианские профсоюзные лидеры иногда нападали на капитализм, они не были совершенно слепы по отношению к его недостаткам, по полагали, что возможно их постепенное устранение. Поэтому они решительно отвергали самую мысль о ликвидации буржуазного строя. Мы не можем, писала газета текстильщиков, преодолеть капитализм сегодня или завтра, мы стремимся «восстановить справедливость и любовь внутри существующего общественного и экономического порядка»{65}.
Делегат VII съезда ВОХП Верлепш категорически возражал против того, чтобы профсоюзы рассматривались как орудие борьбы для разрешения противоречий между трудом и капиталом. «Стачки признаются, — сказал он, — исключительно в особых случаях»{66}. Христианские профсоюзные лидеры ставили себе в заслугу то, что они удерживают массы от беспорядочных акций. Вибер писал, что руководимый им союз был «самым спокойным во всем округе»{67}. С точки зрения буржуазии, лучшего нельзя и ожидать было