Но старое переплетается в ней с новым, голос средневековой мистики заглушается молодым и крепнущим голосом Возрождения. Поэма стала одним из первых произведений итальянского языка во всем его богатстве и многогранности. В ней живут и страдают итальянцы — современники поэта, силой реалистического восприятия Данте претворенные из потусторонних теней в живых и реальных людей: это умирающая от удара кинжала глубоко любящая Франческа да Римини, заморенный голодом пизанский граф Уголино, гордый патриот Флоренции — Фаринато Уберти… Центральная фигура дантовской поэмы — человек, со всеми его чувствами и переживаниями. Реализм образов Данте черпает из народного языка, чтобы «в слове сущность выразилась сполна». В «Комедии» поэт часто воспроизводит картины итальянского пейзажа: в райских зеленых лужайках мы узнаем окрестности его любимого города, в кипящей смоле «Ада» — верфи венецианского «Арсенала». Данте устами Одиссея призывал в своей «Комедии» отдаться «постижению новизны», а в одном из писем говорит о том, что цель его поэмы «не созерцательная, а действенная: вывести человечество из состояния злополучия к счастью». Все это делает «Божественную комедию» первым грандиозным памятником раннего итальянского Возрождения.
Противоречивость и многогранность Данте образно определена Энгельсом: «Закат феодального средневековья, заря современной капиталистической эры отмечены одной колоссальной фигурой. Это итальянец, Данте, последний поэт средневековья и в то же время первый поэт нового времени»[27].
Параллельно Данте в области изобразительного искусства, близким по масштабам и роли является Джотто ди Бондоне (ок. 1266–1337), которого автор «Комедии» назвал в своей поэме величайшим живописцем своего времени. Джотто был родоначальником реалистической западноевропейской живописи. В своих картинах он изображал живых людей с их радостями и печалями, естественно передавая их жесты и позы. Умелое пользование светотенью придавало изображаемым им фигурам объемность. Джотто располагал фигуры в нескольких планах, чем достигал впечатления глубины и пространства. Изображение человека с его индивидуальным характером было, как и для Данте, главной чертой его творчества.
Петрарка
Поэту Франческо Петрарка (1304–1374), отец которого был выслан из Флоренции, никогда не удалось побывать в своем родном городе на Арно. Многие годы провел он при папском дворе в Авиньоне.
Обращаясь к античному наследию, Петрарка изучил древнюю классическую латынь и был тонким знатоком античных писателей, пытаясь им подражать. Своими лучшими произведениями, он как и его современники, считал философские трактаты на латинском языке и поэму «Африка», в которой подражал «Энеиде» Виргилия и за которую он был увенчан лавровым венком поэта на Капитолийском холме в Риме.
Однако наиболее важным было влияние на Петрарку мировоззрения античных авторов, в котором богу отводилось значительно меньшее место, чем человеку. Он первым противопоставил новое мировоззрение, обращенное к изучению человека (studia hurnana), Церковно-богословскому (studia divina), став тем самым родоначальником гуманизма.
Кроме латинских сочинений, Петрарка писал итальянские сонеты, которым не придавал большого значения, однако именно они создали поэту бессмертную славу. Сонеты несут в себе «рассеянный в стихах звук вздохов, питавших мое сердце, среди тщетных печалей, в которые вступает всякий, кто на опыте познает любовь». Лаура, которой посвящены стихи, — это не абстрактный философский символ, вроде дантовской Беатриче, а земная женщина, к которой поэт испытывает глубокие человеческие чувства. Чарующая музыкальность стихов Петрарки непреходяща. В стихах Петрарки человек с его переживаниями обретает полные права на существование, и это определяет наступление эпохи Возрождения.
Боккаччо
Джованни Боккаччо (1313–1375) родился во Флоренции в семье богатого купца и провел молодость в Неаполе, где написал свои первые произведения на итальянском языке. Боккаччо создал первый в западноевропейской литературе психологический роман «Фьяметта», в котором с тонким проникновением рассказал о переживаниях женщины, покинутой любимым человеком. Имя Боккаччо сохранилось в мировой литературе благодаря его «Декамерону», который представляет более совершенный вариант давно возникшего в итальянских городах жанра короткого рассказа — новеллы. Рассказы десяти флорентийских юношей и девушек, укрывшихся от чумы 1348 года в загородной вилле, представляют собой яркий калейдоскоп жизни итальянского города XIV в. В новеллах показаны купцы, рыцари, монахи, аббаты. Их дела и поступки наблюдает острый взгляд горожанина, беспощадно осмеивающего прежде всего лицемерие и тунеядство представителей клира. В юмористической, а чаще сатирической форме, Боккаччо подвергает осмеянию старый, феодальный мир, противопоставляя ему человека Возрождения, с его свободой чувств и дерзостной мыслью.
Боккаччо также отдал дань классической латыни и даже хотел отречься от своих сочинений на итальянском языке. Его увлечение античностью имело и положительную сторону: первым в Италии Боккаччо стал изучать греческий язык, открыв тем самым путь к изучению греческой древности.
Боккаччо является крупнейшим из творцов рождающейся в XIV в. итальянской художественной прозы.
Менее крупным, чем Боккаччо, однако весьма колоритным писателем этого периода является Франко Саккетти (1330–1400), купец и политический деятель. В его новеллах, написанных намеренно просто и бессюжетно, еще в большей степени, чем в «Декамероне», показана реальная жизнь горожан, в том числе и трудового люда Флоренции XIV в.
Глава V.Создание тираний. Гуманизм(конец XIV — начало XV в.)
Изменения в Италии XIV в. Схизма и иностранная интервенция
Поражения, а чаще всего и разгром многочисленных и разнообразных восстаний, происходящих в городах и деревнях различных районов Италии, становятся переломным этапом в истории этих , районов и в какой-то мере и всей страны в целом. Решительное движение вперед в социальной, экономической и политической жизни, наблюдавшееся в течение ряда предшествовавших десятилетий в передовых городах и примыкавших к ним сельских районов, резко затормаживается. Широкие народные массы, связывавшие с этими восстаниями все свои надежды, разбитые, лишенные вождей, запуганные, разочаровавшиеся, теряют тот творческий порыв, который вел их от завоевания к завоеванию, все больше отходят от активной борьбы, замыкаются в круг повседневных, бытовых интересов.
С другой стороны, богачи, с немалым трудом одержавшие победу, убедившиеся в ходе кровавой борьбы в той опасности, которой чреваты демократические порядки, когда-то приведшие к власти их энергичных и предприимчивых отцов и дедов, стремятся под различными предлогами отказаться от этих порядков, свести на нет политическую роль народных масс, найти новые формы политического устройства.
Такой новой формой, в большинстве случаев сменяющей старые республиканские демократические порядки, становится синьория. В республиках происходит выделение из зажиточной верхушки, захватывающей власть, отдельных, наиболее сильных семей, которые становятся распорядительницами судеб городов-государств и стремятся основать наследственные династии. Классическим примером такой синьории является правление семьи Медичи во Флоренции (см. ниже).
Другие города и области Италии, от крупных и могущественных, как Милан, Болонья, Феррара, до мелких и мало значительных, как Урбино, Фаэнца, Камерино, идут по тому же пути.
Изменение всей социальной, экономической и политической структуры полуострова в немалой мере связано с глубокими и серьезными потрясениями последней четверти XIV в.
Важнейшим событием, определившим всю политическую обстановку этого периода, был раскол в католической церкви, так называемая «Великая схизма», начавшаяся в 1378 г. После смерти папы Григория IX, вернувшего папский престол из Авиньона в Рим, в каждом из этих городов был избран свой папа. Началась борьба между двумя «наместниками святого Петра», разделившая на две враждующие между собой партии всю Италию, Пользуясь этой борьбой, на отдельные области полуострова пытаются наложить свои руки французские претенденты, вторгающиеся с военными отрядами в его пределы, грабящие, бесчинствующие.
Как схизма, так и французские набеги прекращаются только после Констанцского собора, когда под влиянием общественного мнения всей католической Европы (1417 г.) избирается единый папа — Мартин V, окончательно возвращающийся в Рим.
Тревоги и бури более чем сорока лет церковного раскола и иностранных набегов поставили вернувшееся в «Вечный город» папство перед необходимостью навести в нем порядок и наново укрепить основы своего духовно-светского могущества. Но чисто религиозный авторитет папства после всего происшедшего упал настолько, что старые методы папского владычества оказываются неприемлемыми и ненадежными. Папы должны значительно больше, чем раньше, рассчитывать на свои итальянские владения, создавать и укреплять свое светское государство, все более превращаемое в синьорию. Но эта синьория не была и не могла быть наследственной, и папы пытаются компенсировать ее недостаток так называемым «непотизмом», то есть покровительством и обогащением своих родственников, в первую очередь «непотов» — племянников, как назывались незаконные дети пап. Делалось это отчаянно, азартно, спешно, так как надо было за немногие годы папства прочно обогатить и сделать могущественной свою семью.
Второй отличительной чертой нового, послесхизменного папства, явно проступающей уже при первом из этих пап — Мартине V (1416–1431) и обнаруживающейся не в меньшей степени при следующем «наместнике св. Петра» — Евгении IV (1431–1447), является их относительно малый интерес к вопросам религии. Зато усиленное внимание папы уделяют строительству, искусству, литературе, науке. Чем меньшим становится церковный авторитет пап Возрождения, тем больше развивается их деятельность как меценатов, покровителей искусств и наук.