барокко, или первого ее этапа, так называемого маньеризма.
Уже одно из ранних скульптурных произведений Микеланджело — гигантский мраморный «Давид» (см. рис. 36), предназначенный для центральной площади Флоренции, неукротимой мощью своего юного тела и мрачной, готовой на все, энергией своего лица как бы напоминает разложившимся итальянцам начала XVI в. о героической силе эпохи, от достижений которой они все более отходят.
Однако призывы гениального художника-патриота не находили отклика, положение его любимой страны и особенно его любимого города — Флоренции — становилось все более тяжелым. И художник, болезненно понимавший это, создает серию глубоко трагических произведений, таких, как грандиозный по своим размерам и замыслу плафон Сикстинской капеллы в Ватикане с его полными мрачной выразительности фигурами персонажей библии и легенды.
Не менее ярко передает настроения гражданской скорби, охватившие его к середине XVI в., созданная им по заказу и для прославления семьи Медичи, погубившей столь милую сердцу Буонарроти свободу Флоренции, капелла Медичи в церкви Сан Лоренцо (во Флоренции). В строгом, гармоническом, но отражающем внутреннее беспокойство и напряженность архитектурном обрамлении помещены здесь полные глубокого сдержанного трагизма символические фигуры. К одной из этих фигур, так называемой «Ночи», сам художник-поэт недаром сделал такую стихотворную надпись, могущую служить как бы эпитафией ко всей героической, но безнадежно ушедшей в прошлое эпохе Возрождения:
Мне любо спать и пуще быть скалой,
Когда царят позор и преступленье,
Не чувствовать, не видеть — облегченье.
Умолкни ж, друг, не трогай мой покой.
Однако если общая оценка положения страны, данная гениальным художником и подхваченная некоторыми из его чутких современников, была правильной, то это не означало, что богатая и могучая культура Возрождения полностью умерла, перестала давать новые ростки, пробивающиеся то здесь, то там через толщу упадка и реакции, несомненно отражающейся на их цветении, но полностью не заглушающей их. К таким росткам принадлежит, например, венецианское искусство.
Появившись, как и прочие отрасли культуры Возрождения, в Венеции позднее, чем в других центрах полуострова, искусство дает здесь яркие творения, носящие в основном характер Возрождения в течение почти всего XVI в., являющегося в других местах периодом торжества маньеризма.
Так, живописец Джорджоне (1477–1510), находящийся под большим влиянием Леонардо да Винчи, за свою короткую жизнь создает малое количество, но весьма замечательных произведений, проникнутых лирическим отношением к человеку и природе, выдвигающих пейзаж на место, которое он никогда доселе не занимал, блистающих нежными переливами красок, становящихся основной особенностью живописи Венеции.
Но особенно прославил венецианскую живопись XVI в. последний великий художник Возрождения, проживший почти 100 лет, Тициан Вечелио (1477–1576). Ученик и продолжатель дела Джорджоне, влиятельный, признанный и богатый, он создал громадное количество картин разного характера и содержания. Все они отличаются красотой и значительностью монументальных, обобщенных образов, ясностью композиции и особенно богатым, пронизанным золотистыми искрами колоритом, характерным для эпохи Возрождения. Впрочем, в последние годы жизни художника колорит его живописи становится беспокойным и мрачным, что было связано с наступлением глубокого упадка в Италии.
В Венеции XVI в. процветает также архитектура, дающая множество стройных и гармоничных зданий и выдвигающая целую плеяду талантливых зодчих, крупнейшим из которых был автор знаменитого трактата об архитектуре, оказавшего громадное влияние на дальнейшее ее развитие во всех странах Европы, создатель знаменитейших зданий Венеции — Андреа Палладио (1508–1580).
В значительной мере продолжают культурные заветы Возрождения также естественные и точные науки Италии XVI в. Правда, они не выдвигают в это время таких гениальных творцов, каким был в начале века Леонардо да Винчи, но ряд ученых, таких, как математик, техник и врач Джироламо Кардано или математик Никколо Тарталья, разрабатывают ряд важных вопросов, подготовляя новый расцвет науки в период Галилея — конец XVI — начало XVII в.
Глава VIII.Период испанского владычества(вторая половина XVI в. по XVIII в.)
Территориально-политическая карта Италии после мира в Като-Камбрези и установление испанского владычества
Мир в Като-Камбрези в значительной степени перекроил политическую карту Италии. Более половины страны принадлежало теперь Испании, а после мира именно: Миланское герцогство, Неаполитанское в Като-Камбрези королевство, Сицилия, Сардиния и мелкие владения в Тоскане. Самостоятельными государствами были: Савойское герцогство (Пьемонт, Савойя и графство Ниццское), Венецианская республика с остатками ее владений на побережье Адриатического моря, Папское государство, в которое входили также Беневенто и Понтекорво, находившиеся в пределах Неаполитанского королевства, и Авиньон во Франции. К ним примыкала группа государств, которые формально были самостоятельными, но фактически находились под сильным влиянием Испании. Это были Генуэзская республика с о. Корсика, герцогство (впоследствии великое герцогство) Тосканское. К этой группе государств относились также небольшая городская республика Лукка, герцогства Феррарское и Моденское, герцогство Мантуанское, к которому был присоединен маркизат Монферратский, герцогство Парма и Пьяченца и герцогство Урбино.
Кроме упомянутых государств, в Италии насчитывался еще целый ряд мелких феодальных владений, по большей части имперские или папские лены.
Таким образом, в то время как по соседству укреплялись сильные централизованные государства, Италия была политически раздробленной. Но самым тяжелым последствием итальянских войн было то, что на большую часть полуострова простирала свои крылья Испания. Установление иностранного владычества принесло Италии немало бедствий. На протяжении следующих 200 лет она неоднократно превращалась в арену кровопролитных войн, ведшихся за совершенно чуждые ей интересы. Италия стала источником обогащения как для вечно ненасытной государственной казны Испании, так и для разных авантюристов, искавших лишь легкой наживы. Нравы и обычаи отсталой Испании, перенесенные в Италию испанской знатью, жадной, спесивой, любившей роскошь и пренебрегавшей местными законами и традициями, могли только усугубить упадок общественно-экономической и политической жизни, который уже с конца XV в. постепенно охватывал Италию. Религиозная нетерпимость, суеверия, идейная отсталость, перенесенные из Испании в Италию, ложились тяжким бременем на ее духовную жизнь, сковывали свободное развитие прогрессивной мысли.
В этот период итальянские государства начали терять свои социально-экономические и политические особенности, которые так ярко проявились в предыдущие века. В условиях экономического и политического упадка во всех итальянских государствах установилось большее или меньшее однообразие, чему значительно способствовало и испанское владычество. Это дает нам право характеризовать историю Италии XVI–XVII вв. как одно целое, не дробя изложения по отдельным государствам.
Экономическое положение Италии во второй половине XVI в. и в XVII в.
Если в первой половине XVI в. Италия уже стала заметно отставать от других стран в экономическом отношении, то во второй половине века это отставание усилилось в значительно большей степени. Однако было бы неправильно говорить относительно этого времени об окончательном упадке итальянской промышленности и торговли и о полной утрате тех завоеваний, которые были сделаны в прежние века. Это произошло только в XVII в.
На протяжении всего XVI в. Флоренция и Милан оставались важными центрами промышленности. Венеция была одним из крупнейших центров книгопечатания в Европе. Далеко за пределами Италии славились венецианские стекольные изделия, миланские, генуэзские и флорентийские шелка. Именно в области шелкоделия Италия наряду с Францией занимала еще почетное место. В Италии появился целый ряд новых отраслей промышленности: производство парчи и других роскошных тканей. Но в то же время старые отрасли промышленности пришли в полный упадок. Милан уже не экспортировал своих прежде широко известных бумазейных тканей, металлических и кожаных изделий. Флорентийские сукна, некогда славившиеся в Европе и Азии как наиболее тонкие и ярко окрашенные, уже не могли больше соперничать с английскими сукнами. Теперь во Флоренции вырабатывались главным образом более грубые сукна. Если в XIV в. флорентийские суконщики производили до 100 тысяч кусков сукна в год, то во второй половине XVI в. лишь 30 тысяч. Флоренция в XV в. вывозила через один венецианский порт 16 000 кусков сукна, а в начале XVIII в. вся флорентийская промышленность вырабатывала 16 тысяч кусков. Впоследствии это количество еще больше сократилось. В Сиене и Лукке, в Кремоне и во всех тех многочисленных городах Северной и Центральной Италии, которые в прежние времена были важными центрами суконной промышленности, положение было аналогичным.
XVII в. принес с собой для Италии полный упадок промышленности. Сократилось количество ремесел, закрылись мануфактуры, уменьшилось количество рабочих, сузился рынок сбыта. Так, например, в Милане в 1616 г. существовало еще 70 сукнодельческих предприятий, а к 1629 году их количество сократилось до 15. Одновременно продукция уменьшилась до одной пятой того, что производилось в 1616 г.; половина рабочих осталась без работы. Оружейное производство было близко к полной гибели. В Лукке в период с 1585 по 1645 г. закрылось 88 шелкоткацких предприятий, а к 1717 году их стало всего 32.