Запоздалая индустриализация, осуществляемая с помощью иностранных капиталов, усугубляла остроту внутренних и внешних противоречий итальянского капитализма и придавала его развитию «беспорядочный характер». Развитие промышленности отличалось крайней неравномерностью. Индустриализация сосредоточилась в основном на Севере и совершенно не коснулась Юга и Островов. Крупная промышленность Севера заняла по отношению к Югу положение капиталистической метрополии. «Буржуазия Севера, — писал Грамши, — поработила Южную Италию и Острова и низвела их до положения эксплуатируемой колонии»[52]. Жертвой этой колониальной эксплуатации стали трудящиеся массы Юга, прежде всего крестьянство. Что касается крупных землевладельцев и даже средней буржуазии Юга, то они сделались «союзниками метрополии, помогающими держать в угнетении трудящиеся массы». Все это еще более осложнило проблему Юга, способствовало дальнейшему обострению противоречий в социально-экономической структуре страны.
Относительно быстрый темп развития итальянской промышленности, при крайней узости внутреннего рынка, с особой остротой поставил перед итальянским империализмом проблему внешних рынков. Но к этому времени на мировых рынках уже хозяйничали более развитые капиталистические страны, которые оказывали ожесточенное сопротивление молодому итальянскому конкуренту. Вследствие этого внешнеторговый баланс Италии перед первой мировой войной был неизменно пассивным. В 1913 г., например, превышение ввоза над вывозом составляло 1134 млн. лир при общем внешнеторговом обороте в 6156 млн. лир. Итальянские империалисты стремились разрешить проблему рынка с помощью жестокого протекционизма и усиленной эксплуатации трудящихся внутри страны и с помощью агрессивных войн вне ее. Судорожные поиски внешних рынков и источников дешевого сырья толкали итальянский империализм на путь агрессивной внешней политики, на путь военных авантюр.
Итальянский империализм недаром прозвали «империализмом бедняков», имея в виду бедность Италии и отчаянную нищету массы итальянских эмигрантов[53]. Но итальянские империалисты отнюдь не собирались мириться со своим незавидным положением. Они обладали огромным аппетитом и непременно хотели захватить себе местечко среди великих держав. «Колониальная политика и империализм, — учит Ленин, — вовсе не болезненные, исцелимые уклонения капитализма… а неизбежное следствие самых основ капитализма: … конкуренция между отдельными странами ставит вопрос только так — остаться на девятом месте и вечно рисковать судьбой Бельгии, или разорять и покорять другие страны…»[54] Итальянские империалисты избрали, конечно, второй путь. История Италии конца XIX начала XX в. и характеризуется переходом «от эпохи войн национально-освободительных к эпохе войн империалистически-грабительских и реакционных»[55]. Причем, как отмечал В. И. Ленин, этот переход, составляющий сущность империалистической эпохи, выступал «особенно наглядно» именно в Италии[56].
Внутренняя политика Италии в начале XX в. "Новый курс" Джолитти
Быстрое промышленное развитие Италии в начале XX в. внесло глубокие изменения во внутреннюю жизнь страны и оказало решающее влияние на "Новый курс" всю итальянскую политику.
Рабочий класс, численность которого в 1911 г. превышала 3,5 млн. чел., становится важнейшим действующим лицом на итальянской политической сцене и выступает в авангарде борьбы всех трудящихся страны. Итальянский пролетариат и его организации сыграли решающую роль в отражении наступления в стране крайней реакции, которое было предпринято в последние годы XIX столетия.
Летом 1900 г. совместными действиями социалистов и либерально-демократических групп буржуазии было сброшено правительство крайней реакции, возглавляемое генералом Пеллу. Проводимая им политика террора и репрессий до предела накалила обстановку в стране. В такой обстановке 29 июня 1900 г., пять дней спустя после отставки Пеллу, анархисты совершили убийство короля Умберто. На престол вступил его сын Виктор Эммануил III, который поспешил дать обещание «защищать свободу».
Свирепые репрессии против социалистической партии и других организаций трудящихся не дали господствующим классам никаких реальных результатов. Состоявшиеся летом 1900 г. парламентские выборы показали дальнейший рост влияния социалистической партии: она собрала 165 тыс. голосов и провела в парламент 33 своих депутата — вдвое больше, чем она имела в предыдущем составе парламента. Значительно усилилось и профсоюзное движение. В 1900 г. произошло 410 забастовок, в которых приняло участие свыше 80 тыс. трудящихся.
Сменившее кабинет Пеллу правительство умеренного консерватора Саракко вынуждено было несколько смягчить террористический режим, установленный его предшественником. Однако и при новом правительстве продолжались приниматься меры против организаций трудящихся. Так, например, в декабре 1900 г. по настоянию предпринимателей была распущена палата труда в Генуе. В ответ на это рабочие генуэзского порта начали забастовку, которая сразу переросла во всеобщую. Забастовка, охватившая до 20 тыс. человек, продолжалась четыре дня, в течение которых жизнь большого портового города была полностью парализована. Всеобщая забастовка закончилась победой трудящихся. Правительство Саракко вынуждено было отдать распоряжение о восстановлении палаты труда.
Победа, одержанная генуэзскими рабочими, произвела огромное впечатление как на трудящихся, так и на господствующие классы Италии. В этой связи известный итальянский буржуазный деятель Луиджи Эйнауди писал: «Когда в 1900 г. на товарной пристани генуэзского порта огромная толпа рабочих потребовала от государства и предпринимателей уважения элементарных человеческих прав… казалось, что началась новая эра». Но это не только «казалось». Так было на самом деле.
Героическая борьба рабочего класса и всех трудящихся Италии заставила господствующие верхи отказаться от неприкрыто террористических методов правления и искать новых, более гибких и эффективных методов в области внутренней политики.
Наиболее дальновидные лидеры итальянской буржуазии рекомендовали заменить метод грубого насилия и произвола, метод непримиримого отрицания реформ методом «либерализма», то есть предпринять шаги в сторону развития политических прав и реформ, терпимо относиться к рабочим организациям и к экономической борьбе трудящихся. С помощью такого метода они рассчитывали внести раскол в социалистическое движение, дезорганизовать и ослабить борьбу трудящихся и таким образом укрепить положение буржуазного государства.
Одним из инициаторов и наиболее умелых проводников новой политической тактики буржуазии стал Джолитти, который в 1901 г. занял пост министра внутренних дел в правительстве Дзанарделли, а затем — с 1903 по 1914 г. — трижды подолгу возглавлял правительство (в 1903–1905, 1906–1909 и 1911–1914 гг.).
Джованни Джолитти (1842–1928) — фигура сложная и противоречивая. «В условиях быстро эволюционизировавшего общества, — говорил Тольятти в своей речи о Джолитти, — осторожному государственному деятелю представлялось невозможным продолжать идти проторенной дорогой, но новые пути вели к новым трудностям, более серьезным, чем прежние». Будучи консерватором и монархистом, Джолитти вместе с тем ясно понимал, что для того, чтобы избежать худшего и сохранить контроль над политическим развитием страны, необходимо вовремя уступить. В основе его политики, направленной на укрепление буржуазного государства, лежало стремление предотвратить объединение всех демократических сил страны и прежде всего сорвать стихийно намечавшееся единство действий рабочего класса Севера и крестьянства Юга.
На практике «новый курс» Джолитти свелся к проведению ряда скромных социальных реформ, к некоторому расширению демократических свобод, в частности свободы организации и стачек для трудящихся. В 1902 г. был принят закон об ограничении детского и женского труда: по этому закону труд детей до десятилетнего возраста запрещался; для детей от 10 до 12 лет устанавливался 8-часовой рабочий день; для детей от 12 до 15 лет — 11-часовой рабочий день. Продолжительность рабочего дня для женщин не должна была превышать 12 часов. Этим же законом рабочим представлялся обязательный воскресный отдых. Специальный закон вводил обязательное страхование от несчастных случаев на производстве.
Рабочие не замедлили воспользоваться этими вынужденными уступками правительства. Быстро росли организации трудящихся. Так, например, в 1902 г. в стране насчитывалась 71 палата труда вместо 19 в 1900 г. Резко активизировалось профсоюзное движение. В течение 1901 г. произошло 1671 забастовка: 1042 — в промышленности и 629 — в сельском хозяйстве. Причем преобладали забастовки наступательные. В движение вливались широкие крестьянские массы.
Политика Джолитти, несмотря на то что она способствовала подъему активности трудящихся, не задевала основ буржуазного государства. Наоборот, допуская некоторые уступки рабочему классу, она значительно уменьшала опасность социальной революции и тем самым укрепляла положение господствующих классов. Показательно, что уже в 1902–1903 гг. забастовочное движение заметно пошло на убыль.
От «нового курса» Джолитти выигрывали лишь узкие, наиболее привилегированные группы рабочих Севера. Зато наиболее обездоленные слои трудящихся, особенно крестьяне Юга и Островов, ничего хорошего от политики Джолитти не получили. Джолитти, в частности, совершенно не думал о проведении аграрной реформы, боясь нарушить старый компромисс между буржуазией Севера и крупными землевладельцами Юга. На справедливые требования крестьян об облегчении их участи правительство часто отвечало кровавыми репрессиями, так что в «мирную» эпоху Джолитти расстрелы трудящихся были повседневным явлением. Словом, как заметил Пьетро Ненни, Джолитти был либералом в районе Паданской долины и поддерживал местные коморры и банды вооруженных стражников на юге Италии; он шел на сравнительно широкие уступки кооперативам Паданской долины и не хотел понять проблемы Юга. В этом противоречии заключался один из основных изъянов политической системы Джолитти, один из главных источников ее слабости.