Рисунок герба вызвал одобрение людей, сведущих в геральдике. Например, К. И. Дунин-Борковский, принимавший участие в выпуске первого советского издания о флагах – «Альбома флагов и вымпелов», писал: «Обращаясь теперь к гербу, нужно сказать, что выраженная в нем эмблема вполне наглядна и образна; серп и молот – очень выразительные символы рабоче-крестьянской страны, в которой царит труд. Но с теоретической стороны этот герб разработан не совсем удачно, если принять во внимание сущность всякого герба, т. е. эмблематичность и графическую наглядность. Если герб – символ, то он прежде всего не нуждается ни в каких надписях и пояснениях. А между тем в гербе РСФСР помещено наименование Советской Республики, что совершено излишне и только загромождает рисунок, так как серп и молот слишком убедительно говорят о том, что они являются символами страны труда, страны рабочих и крестьян, т. е. РСФСР»[674]. Оценил Дунин-Борковский с геральдических позиций уместность и форму девиза «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Однако описание герба, отразившееся на его воспроизведении, вызвав хаос и «невообразимую путаницу», возмутило почтенного специалиста: «Отсутствие точного описания герба дало в результате прямо-таки неприличную отсебятину: гербы изображаются искаженными на сером, зеленом, синем и желтом фоне щита, причем положение серпа и молота всегда горизонтально и не соответствует истинному. Для примера укажу, что изображенные на вагонах столичного московского трамвая гербы РСФСР совершенно неправильны. А это уже явление скандальное, так как обнаруживает полное незнание большинства граждан с самыми обыкновенными явлениями советского быта»[675]. Следует отметить правоту автора, ибо даже известные художники допускали в начале 20-х гг. неточности в рисунке государственного герба[676].
Письма подобного содержания, особенно многочисленные в отношении флагов Советского государства, если и не влияли на кардинальное изменение российской символики, то способствовали более тщательному подходу к выбору и описанию эмблем и, что главное, к более осмысленной их пропаганде.
Особенно остро критиковал статьи о гербе и флаге – теперь уже СССР – все тот же К. И. Дунин-Борковский. В письме на имя Председателя ЦИКа М. И. Калинина от 20 июля 1923 г. он, в частности, пишет: «…наши заграничные миссии пренаивно запрашивали НКИД, – правда ли, что в России существует герб, – ибо никто даже из ответственных лиц не знает, какой у нас герб и какие флаги. А как их знать, если в Конституции об этом сказано так, что понимай, что хочешь. Это относится и к Конституции СССР и РСФСР, причем в последней государственный герб смешан с государственной печатью, а о государственном флаге говорится дважды…». Далее следует предложение об издании вводимых атрибутов власти, «… а то даже такие выдающиеся специалисты в области геральдики и знаменоведения, как проф. В. К. Лукомский и П. И. Белавенец, сознаются, что в области советской геральдики и знаменоведения они не сильны, так как нет никаких точных источников»[677].
В следующем письме в секретариат ВЦИК Дунин-Борковский повторяет свои обвинения по поводу недостаточной проработки вопроса о символике в Основном законе страны: «Мне кажется, что в данном случае следует придерживаться чего-нибудь одного: если по мнению ВЦИК – герб, флаги и печать пустяк, что надо его вовсе исключить из Конституции, а если это вещи серьезные, то и относиться к ним надо серьезно и не ограничиваться совершенно безграмотными общими местами, а составлять текст Конституции так же определенно, точно и научно, как он составляется по всем другим вопросам, ибо Основной закон не должен заключать никаких неточностей, допускающих произвольные, а потому разнообразные толкования»[678].
Хотя на многих письмах Дунина-Борковского имеется надпись: «В архив», тем не менее от ВЦИК потребовали точного описания герба и флага государства НКИД, Военно-морское ведомство и т. д.
Процесс создания герба СССР все же коренным образом отличался от действий, в результате которых возник знак «печать-герб» РСФСР. Этот процесс заслуживает специального рассмотрения. Отмечу только, что, как и в случае с Камзолкиным, «обозначенным» автором эмблемы «серп и молот», художественное воссоздание герба Союза ССР приписывается художнику Гознака И. И. Дубасову. Комиссия, созданная для выработки символики СССР, действительно сотрудничала с Гознаком, о чем свидетельствуют сохранившиеся документы, однако, как правильно сообщается в некоторых изданиях последних лет, первенствующая роль принадлежит не Дубасову, а В. Н. Адрианову, также сотруднику Гознака. Наиболее достоверную справку по этому вопросу дал сам И. И. Дубасов, главный художник МПФ «Гознак» с 1932 по 1971 г., автор всемирно известной серии из 4 траурных марок с портретом В. И. Ленина, выпущенных в день похорон вождя, автор дизайнов дензнаков, многочисленных медалей и орденов, почтовых марок.
Рассказав о своей деятельности на Гознаке с 25-летнего возраста, Дубасов подробно изложил моменты, связанные с работой над гербом СССР. Он пишет: «Как известно, в начале 1923 г. были проведены конкурсы на создание рисунка герба (СССР. – Н. С.) сначала среди художников города Москвы, а затем среди художников Гознака. Я не был участником конкурсов. После того, как все проекты были отклонены, за работу по созданию герба СССР взялся Владимир Николаевич Адрианов, занимавший тогда в Гознаке одну из руководящих должностей (В. Н. Адрианов – картограф, военный топограф и художник, участник составления первых административных карт СССР и первого атласа СССР, преподаватель Института геодезии, аэросъемки и картографии. – Н. С.). Для выполнения чертежных работ он пригласил фотограмметриста Всеволода Павловича Корзуна. Адрианов и Корзун создали несколько эскизов, в том числе красочных, реализовав идею Адрианова поместить в центре эмблемы земной шар с наложенными на него серпом и молотом. 6 июля 1923 г. проект Адрианова был утвержден в принципе и необходимо было лишь разместить лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” на 6 языках». Как вспоминает далее Дубасов, руководство Гознака вспомнило о нем, так как он работал очень быстро. Ему пришлось ознакомиться со всеми проектами участников конкурсов и увидеть все недостатки (перегруженность деталями, расплывчатость, отсутствие знаковости). «Варианты В. Н. Адрианова отличались более строгим отбором деталей, выразительной центральной частью, что придало гербу очень важное свойство – силуэтность. Таким образом, я знал, что нужно делать, т. к. вопрос о всех деталях герба был уже решен», – подытожил Дубасов. О своей работе над гербом он говорит конкретно: «Я предложил разместить лозунги (“Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”. – Н. С.) на витках ленты, обвивающей пучки колосьев, и концы ленты завести за земной шар. В этом случае можно было изменять количество витков по числу лозунгов, сохраняя рисунок герба»[679].
Если организационная сторона появления советских государственных атрибутов с трудом, но прослеживается, то вопросы становления символики, определения авторства художественной интерпретации эмблем могут решаться лишь в первом приближении. Это касается не только красной звезды, но и эмблемы «серп и молот». В мировой мифологии оба эти «орудия труда», как они нам представляются, имели (каждое в отдельности) свое собственное значение, соотносясь с разными божествами. Как и все символы, они многозначны: например, молот – созидательно-разрушительный символ мужской силы и в то же время символ крепости и активности[680]. В этом понимании он мог использоваться в композиции времен Французской революции, воплощающей единение участников революции (три мужские фигуры, бьющие молотом по наковальне, – см. выше.). Как символ физической энергии его, по-видимому, использовали социал-демократы разных стран, увидевшие в мощной мужской фигуре с молотом символ пролетария, который при помощи орудия своего труда (молота) разбивает оковы старого мира (человек с молотом разбивает цепи) и кует новый мир (человек, стоящий с молотом у наковальни). Эта символика характерна для пропагандистских иллюстраций социал-демократии России, причем нередко рядом с рабочим и его орудиями труда – топором, лопатой, кайлом, молотом, пилой – изображен и крестьянин с соответствующими крестьянскому труду предметами: плугом, бороной, косой[681] (она в символике идентична серпу, однако в определенном, далеким от социал-демократических реалий смысле).
В России после Февральской революции использование подобных образов – фигур тружеников с орудиями труда (рабочих, крестьян, солдат) – становится нормой, особенно на знаменах и при оформлении праздничных шествий. Символы рабочей профессии являлись чуть ли не обязательным элементом оформления подобных шествий. Один из учащихся Академии художеств вспоминал: «К нам в Академию являлись рабочие с заводов и фабрик и приносили тексты лозунгов и красную материю. Мы писали эти лозунги, стараясь украсить их эмблемами производства: наковальнями, шестернями, молотами, серпами и так далее»[682]. Рабочие каждого предприятия старались выйти на улицы со своими стягами, на которых «картинно» изображался их труд. «Здесь были знамена, отображающие цеховую принадлежность демонстрантов (повара несли знамена с изображением повара, горничной и лакея, а дворники шли с плакатом, на котором был нарисован человек с метлой)». Иногда подобная образность граничила с символикой: «Примером тому может служить знамя профессионального союза петроградских металлистов, на котором изображен был рабочий, стоящий у колеса машины. Текст гласил: “В единении сила. Энергия – первый рычаг в промышленности”». Известно еще одно рабочее знамя, принадлежавшее рабочим Путиловского завода. На рисунке, как предполагают, сделанном профессионалом, изображена Свобода – женщина в белой тунике, стоящая на земном шаре с пальмовой веткой в одной руке, с зажженным факелом в другой. Эту аллегорическую фигуру сопровождал текст: «Да здравствует Интернационал»