К концу XVII в. на военных знаменах можно увидеть и территориальные эмблемы, многие из которых затем использовались как городские гербы. Например, в Оружейной палате хранились знамена астраханских стрельцов с астраханским гербом – сабля под короною[873]. Сохранился и прапор с владимирским гербом: на красной тафте, в середине, меж роз и тюльпанов изображен золотом, серебром и красками владимирский герб – коронованный лев, держащий в передних лапах крест, вокруг золотая надпись: «Владимирской». На откосах изображены драконы и звезды[874]. В 1687 г. в полк генерал-майора Владимира Ивановича Швыйковского было приказано сделать знамя с двуглавым орлом, а «под орлом пушка, а на пушке птица гамаюн, против того, как печать города Смоленска»[875].
Следует отметить, что ко времени уничтожения основной массы стрелецких полков при Петре I появилось новшество, послужившее предтечей последующих шагов царя в этом направлении: оставшиеся городовые «жилые» стрельцы, которые просуществовали с 1699 г. еще 10 лет, получили на свои знамена гербы тех городов, в которых они были поселены, – Новгорода, Пскова, Смоленска, понизовских городов[876].
Русским воеводам полюбились прапоры – небольшие знамена с длинными хвостами, употреблявшиеся как личные штандарты. Считается, что они «завезены» были не ранее конца XVI в. из Польши. Однако это слово (также – поропор) известно в древнерусских источниках. Выше уже отмечалось, что в русском войске существовали небольшие разноцветные флажки – куски ткани, прикрепленные к копью. Правда, в XVII в. они несли какую-либо иноземную эмблему. По сообщению служившего у Бориса Годунова француза Жака Маржерета, у каждого воеводы был свой прапор[877]. Некоторые поклонники западных новшеств имели по нескольку прапоров с разными эмблемами (что свидетельствует об отсутствии у них родового герба, т. е. постоянного знака).
От начала XVII в. известны два прапора Никиты Ивановича Романова, двоюродного брата царя Михаила Федоровича. На одном из них изображался золотой идущий грифон с мечом и щитом в лапах, на щите – небольшой черный орлик. Поле прапора белое, с червленой каймой, а у откоса – кайма черная и на ней изображены золотые и серебряные львиные головы. В XIX в. этот прапор послужил основой при создании герба дома Романовых. Второй прапор несет совсем другие эмблемы[878].
Столь подробное описание вексиллологического материала XVI в. и особенно XVII в. предпринято здесь не случайно: отдельные знамена XVII в. служат предшественниками тех преобразований в русском знаменном деле, которые предпринял в конце XVII в. царь Петр Алексеевич, чьи заимствования многих иностранных образцов не являются, таким образом, исключительным новшеством.
Можно согласиться с исследователями, которые утверждают, что Россия в XV – первой половине XVII в. не имела единого государственного знамени[879], на котором изображался бы государственный символ, хотя этот символ в виде двуглавого орла уже существовал с конца XV в. Религиозные сюжеты уступали место светским, если речь шла о создании государственной атрибутики, используемой при сношениях с иностранными державами. Примером может служить печать 1577 г., которую изготовили специально, чтобы скреплять грамоты, отправляемые за рубеж.
Знамя, конечно, не отправляли за рубеж, но все-таки имеются основания говорить об использовании стабильной государственной символики на стягах, олицетворяющих верховную власть государя над землями, присоединенными к России. Такие знамена жаловались государем. Например, в 1614 г. Всевеликому войску Донскому было пожаловано знамя: «на средине двуглавый орел, на груди его государев образ на коне, колет змея». В 1646 г. Алексей Михайлович пожаловал войску Донскому такое же знамя[880]. Войско Донское защищало южные русские рубежи от набегов татар, ногайцев, калмыков. Оно являлось как бы государством в государстве, имея право «внешних сношений», общаясь с Москвой через Посольский приказ. Известно, что в России XVII в. существовало белое знамя с золотым двуглавым орлом, так называемое ясачное[881]. По-видимому, под таким знаменем в это время собирали натуральную подать (ясак) с нерусских народов Поволжья и Сибири. Предположительно в качестве царского штандарта подобное знамя участвовало в Полтавской битве.
Количество знамен и прапоров со светскими, нетипичными для русского воинства знаками увеличивается во второй половине XVII в. При царе Алексее Михайловиче, двор которого являлся проводником многих западных новшеств в русскую жизнь, обществу прививался «геральдический вкус». Это выразилось в узаконении государственного герба, попытках объяснения его символики, в обязательности личных печатей с гербами, в украшении этими гербами бытовых предметов – посуды, карет и пр.
По именному указанию царя было «состроено» необычное знамя, отличающееся от прежних «государевых знамен» тем, что соединяло церковную символику со светской. В Описи Оружейной палаты имеется подробное описание знамени, которое названо «Знамя гербовное царя Алексея Михайловича 1666–1678»[882]. Середина и откос его сделаны из тафты белого цвета, кайма кругом знамени – из малиновой тафты; в середине в кругу изображен двуглавый орел под тремя коронами со скипетром и державой; на груди орла в щитке – «царь на коне колет копием змия».
Под орлом – вид Кремля со стороны Красной площади, около башни надпись: «Москва». На верхней кайме изображен Иисус Христос, богословие и два восьмиконечных креста с подножием. Вокруг орла, по боковым и нижней кайме расположены клейма в картушах, в которых нарисованы эмблемы земель, упомянутых в царском титуле. На знамени написан полный титул государя. Известен и автор рисунка знамени: это живописец Станислав Лопуцкий, которому «велено было на том знамени написать розных государств четырнадцать печатей в гербах». Он «расписывал» знамя вместе со своими учениками Иваном Безминовым и Дорофеем Ермолаевым. Знамя было выполнено по именному указанию царя. Кстати, косвенным свидетельством иностранного авторства композиции знамени может служить поворот всадника на груди орла не в традиционную правую от зрителя сторону, а влево – так, как положено в геральдике, чего не мог не знать Станислав Лопуцкий, «смоленский шляхтич». О Станиславе Лопуцком как специалисте и «проводнике новых начал искусства и новых взглядов» восторженно отозвался Л. Яковлев. Лопуцкий подготовил много учеников, являясь ведущим мастером-«знаменщиком» в Оружейной палате. Он был неоднократно «жалуем за многую работу», за «доброе мастерство», даже сумел получить деньги на содержание лошади, чтобы ежедневно ездить из Немецкой слободы на работу в Кремль[883].
Было выполнено и второе знамя подобного типа, но «на коймах оружие бронь». Однако в источниках отмечается, что оба знамени «на государственной службе никак не бывали». Вероятно, «состроение» подобных знамен, как и создание первого отечественного гербовника – Титулярника 1672 г., это своеобразная дань моде – начавшемуся употреблению в России гербов.
Еще одно «знаменное новшество» возникло в правление Алексея Михайловича. По ходатайству одной из персидских купеческих компаний, которая желала перевозить в Западную Европу товары через Россию, последняя за вознаграждение согласилась охранять товары во время пути. Для этого нужно было построить суда, способные эту охрану осуществлять во время плавания по Каспийскому морю и по Волге. В 1667 г. для охранных целей в дворцовом селе Дединове на реке Оке начали строить корабль, получивший впоследствии название «Орел», яхту, бот и две шлюпки[884]. Должность капитана «Орла» получил голландец Д. Бутлер, многие необходимые «припасы» для корабельного строения были выписаны из Голландии, члены экипажа были голландцами.
В одной из начальных требовательных росписей, которую подали царю голландцы, указаны предметы, в обязательном порядке необходимые строящемуся кораблю. Среди них – материя для корабельных флагов («морских знамен для воинского хода потребных»): «63 аршина киндяку на знамя, на середнее болшое дерево; 108 аршинъ киндяку на знамя, что живетъ на корме… 42 аршина киндяку на долгое узкое знамя». Поскольку флагу на корабле отводилась очень важная роль, то особо выделен вопрос о его цвете: «… а цветами те все киндяки как великий государь укажетъ; только на корабляхъ бываетъ которого государства карабль, того государства бываетъ и знамя». Дополнительно требовалась тафта «… на знамена жъ, для украшения карабля; подъ которое государство бываетъ караблю пристань, въ то время те знамена роспускаютъ; а на техъ знаменахъ писать, что великой государь укажетъ»[885].
Согласно этому запросу Сибирскому приказу было «велено прислать изъ меновных товаровъ триста десять аршинъ киндяков да сто пятьдесятъ аршинъ тафть черчатыхъ, белыхъ, лазоревыхъ къ карабельному делу на знамена и на яловчики»[886](вымпелы).
Кораблю 24 апреля 1669 г. по приказанию царя было «велено прозванье дать Орлом; капитану с товарыщи велено в Посольском приказе поставить на носу и на корме по орлу, и на знаменахъ и на еловчикахъ нашивать орлы же»