так же как и «государственный скипетр», «государственная держава», надолго исчезало в Оружейной палате.
Поскольку в те времена, как пишут историки, едва ли не любая акция в России, будь то дела внешние или внутренние, освящалась именем Петра I, создание коронационной инсигнии с символикой, появившейся при Петре, выглядит данью дочери великому отцу. Не случайно Елизавета Петровна, став императрицей, незамедлительно вернула из ссылки графа Санти, церемониймейстера своих родителей.
Гербовая реформа середины XIX в. включала создание государственного знамени. Упорядочение имперской геральдической атрибутики в значительной степени обусловливалось стремлением упрочить основы монархической власти в России. Каким бы либералом и гуманистом ни представлялся нам сейчас Александр II, он был монархом, сыном своего отца императора Николая I, при котором появился российский Государственный гимн «Боже, Царя храни» и который неоднократно выражал свои претензии по поводу недостаточности монархической символики, в частности в городских гербах.
Ультрапатриотическая пресса позднее в таких высокопарных выражениях описывала действия Александра II, утвердившего 11 июня 1858 г. Государственный флаг: «Соответственно же высокознаменательному государственному значению Российского герба, проявление его единодушно с Царем всеми гражданами государства Русского узаконил славный Царь-Освободитель Император Александр II. Именно в годы светлого возрождения России после тяжкого Севастопольского погрома, в годы высокого подъема Русского народного духа, Царь-Освободитель наш, император Александр II для всенародного проявления Российского герба в его упрощенной символизации издал в 1858 году закон, установляющий, чтобы все “знамена, флаги и другие предметы, употребляемые для украшений при торжественных случаях, были из Гербовых цветов Империи Русской”»[929].
Далее обычно приводилось описание Государственного флага по Полному собранию законов Российской империи: «Описание Высочайше утвержденного рисунка расположения гербовых цветов Империи на знаменах, флагах и других предметах, употребляемых для украшений при торжественных случаях. Расположение сих цветов горизонтальное, верхняя полоса черная, средняя желтая (или золотая), а нижняя белая (или серебряная). Первые полосы соответствуют черному Государственному орлу в желтом или золотом поле, и кокарда из сих двух цветов была основана Императором Павлом I, между тем как знамена и другие украшения из сих цветов употреблялись уже во времена царствования Императрицы Анны Иоанновны. Нижняя полоса (белая или серебряная) соответствует кокарде Петра Великого и Императрицы Екатерины II. Император же Александр I после взятия Парижа в 1814 году соединил правильную гербовую кокарду с древнею Петра Великого, которая соответствует белому или серебряному всаднику (Св. Георгию) в Московском гербе»[930].
На первый взгляд, в этом пространном обосновании цветов государственного флага содержится историческая основа. Однако в нем много натяжек и неточностей, например: кокарда при Петре еще не существовала, всадник на груди двуглавого орла в Петровское время получил геральдическую раскраску и не был белым. Александр II, однако, принял подобное «историческое» обоснование, возможно, как альтернативу бело-сине-красным флагам, которыми был украшен Париж при посещении его русским императором для заключения мира после Крымской кампании в 1856 г. Бело-сине-красные флаги обозначались тогда во французских газетах «русскими национальными флагами»[931].
Черно-желто-белый флаг называли после царского указа «гербовым народным флагом», подобно тому как незадолго перед этим гимн «Боже, Царя храни» получил статус «народной русской песни». Патриотическая пресса усердствовала в доказательствах, что «флаг состроен по Государственному гербу», что народ при помощи постоянного созерцания этого флага приобщался к употреблению «гербовых символических цветов Империи Русской».
Тем не менее черно-желто-белый флаг обществом воспринимался как флаг правительственный, в отличие от петровского бело-сине-красного, который постепенно приобретал статус обывательского (гражданского). «Самостийно» бело-сине-красные стяги выходили на городские улицы: ими был окружен памятник Пушкину в Москве 6 июня 1880 г.; памятник гренадерам, павшим под Плевной. Проекты национального флага появились на страницах печати. В одном журнале национальный флаг предлагали изобразить в цветах мужицкого праздничного кафтана: синее поле, пересеченное узкой красной полосой.
Существование двух флагов до 70-х гг. XIX в. «было не столь заметным», ибо украшение флагами зданий не вошло в обычай: они украшались вывешенными коврами, гирляндами цветов. Однако вопрос о «двойственности» государственного российского символа (флаг получает этот статус уже во многих странах) постепенно начинает возникать. По-разному эта двойственность воспринимается русской общественностью.
Владимир Иванович Даль, почетный академик Петербургской академии наук, автор известнейшего на всю Россию «Толкового словаря живого великорусского языка», например, вопрошал: «Все народы Европы знают цвета, масти, краски свои – мы их не знаем и путаем, подымая разноцветные флаги невпопад. Народного цвета у нас нет; цвет армии – зеленый и алый; казенный цвет – военный, георгиевский: белый, жаркой, черный (серебро, золото, чернь) и этот же цвет значков (кокард); знамена наши и крепостные флаги разноцветные; морской военный флаг – белый с андреевским крестом; торговые – белый, синий, красный, вдоль. Какие же цвета подымать и носить на себе, какими украшать здания и пр. при мирных народных торжествах?»[932].
Ярые защитники «русского самодержавства» считали, что ни о каком флаге, кроме узаконенного императором, речь в государстве идти не может: народ и власть должны быть едины.
Пугали их и красные знамена, которые как символ антиправительственных политических движений стали появляться на улицах столицы.
В этих условиях император Александр III, только что подписавший законы о большом, а затем среднем и малом Государственных гербах и увеличивший свой гербовый титул присоединением эмблемы Туркестана, «вдруг» обратил внимание на тот факт, что дома в столице украшаются разными флагами, и поспешил заявить о желании «в русской столице… видеть национальные флаги». Вскоре министр внутренних дел граф Толстой представил царю особый доклад «на заданную тему» и 28 апреля 1883 г. появилось законодательное распоряжение Александра III: «Полиция наблюдает, чтобы в тех торжественных случаях, когда признается возможным дозволить украшение зданий флагами, был употребляем исключительно русский флаг, состоящий из трех полос: верхней – белого, средней – синего и нижней – красного цветов; употребление же иностранных флагов допускается лишь по отношению к зданиям, занимаемым посольствами и консульствами иностранных держав…»[933].
Однако от имперских цветов окончательно не отказались, ибо не было Высочайшего повеления об упразднении черно-желто-белого флага.
Последний российский император Николай II после коронации, которая проходила с неимоверной пышностью в Успенском соборе Московского Кремля, повелел изготовить новое коронационное знамя по типу аналогичных знамен своих предшественников, однако отличающееся необыкновенной роскошью. Золотая ткань полотнища была специально выткана на известной фабрике Сапожниковых, навершие исполнили в фирме Фаберже.
Тем не менее перед коронацией в марте 1896 г. царь счел необходимым поднять вопрос о российском национальном флаге, решение которого возложил на Особое совещание под председательством генерал-адъютанта К. Посьета, при участии представителей от Императорской академии наук и Министерства иностранных и внутренних дел, министерства морского, финансов и юстиции.
Как записано в журнале № 1 заседания Особого совещания от 14 марта 1896 г., открывая совещание, председатель конкретизировал его цель: не только обсудить вопрос о российском национальном флаге, но и окончательно определить, который из двух флагов – бело-сине-красный или черно-оранжево-белый – следует на основании исторических и законодательных документов признать русским народным[934].
Предварительно была проведена работа по изучению «истории происхождения флагов вообще и русских в частности», о чем на первом же заседании присутствующим сообщил генерал-адъютант Посьет. Проанализировав исторический материал, участники совещания пришли к правильному выводу относительно существования особых специфических национальных цветов как для Руси, так и для других государств: «Из всего сказанного видно, как разнообразны были цвета как кокард и гербов, так и знамени, и как легко эти цвета менялись. Не было цветов, которым бы отдавалось предпочтение и которые бы имели значение государственных». «Поэтому о четырехвековом существовании каких-либо цветов как российских государственных, как утверждают авторы брошюр и газетных статей, доказывающих историческое значение цветов черного, оранжевого и белого, и речи быть не может»[935].
Решительно отвергнув черно-желто-белые цвета для национального российского флага (признавались синонимами понятия: «государственные цвета», «государственный флаг»; «национальные цвета», «национальный флаг»; «народные цвета», «народный флаг»[936]), члены Особого совещания решительно поддержали петровский бело-сине-красный флаг. Совещание пришло «к единогласному убеждению, что флаг бело-сине-красный имеет право называться Российским или национальным и цвета его, белый, синий и красный, именоваться государственными; флаг же черно-оранжево-белый не имеет к тому ни геральдических, ни исторических основ. Флаг бело-сине-красный должен быть единым для всей Империи, не исключая и Финляндию»