Одновременно резидентура продолжала регулярно добывать информацию о внутриполитическом положении в Германии. Именно в 1929 году она приобрела ценного источника — «Брайтенбаха». Он длительное время передавал подлинные документы и подготовленные им лично сообщения о структуре, кадрах и деятельности политической полиции (впоследствии гестапо). «Брайтенбах» имел прочные связи в смежных службах, в том числе в военной разведке и контрразведке, а также в военно-промышленных кругах. Работая впоследствии на руководящих должностях в гестапо, «Брайтенбах» оказал неоценимые услуги резидентуре. Он был одним из источников, предупреждавших в 1941 году о предстоящем нападении фашистской Германии на Советский Союз.
В начале 30-х годов внутриполитическая обстановка в Германии, где к власти рвались фашисты, стала быстро осложняться. Все четче проявлялась тенденция к реваншу, происходила милитаризация страны. Со второй половины 1931 года и до конца 1932 года курс Германии на полный отказ от рапалльской политики был уже явным.
Анализируя этот этап отношений между Германией и СССР, германский историк Карл-Хайнц Руффман отмечал, что они «были отмечены не кризисом, а постепенным охлаждением политического климата и неопределенностью будущего поведения обоих партнеров». Руффман приводит мнение авторитетного германского дипломата, который констатировал: «В действительности… Германия стремилась тогда уйти от Рапалло под внешне безобидным фасадом»[27].
В начале 1931 года Самсонова на посту резидента сменил Борис Давыдович Берман. В его личном деле сообщается: родился в 1901 году. Отец владел паровой мельницей, что, видимо, послужило основой для исключения Б.Д. Бермана из партии в 1923 году как «выходца из буржуазной среды», но вскоре он был восстановлен.
В период с 1921 по 1925 год Б.Д. Берман находился попеременно на партийной работе и в органах ВЧК-ОГПУ, а с 1925 года стал кадровым сотрудником ОГПУ и занимал ряд руководящих должностей до выезда на закордонную работу в Германию в январе 1931 года.
О работе Бориса Давыдовича на посту резидента говорит сохранившийся в архивах наградной список. «Полученный опыт на прежней работе, — говорится в нем, — удачно применяет сейчас за кордоном, проводя успешно перестройку работы в соответствии с изменившейся обстановкой за границей и ближайшими нашими задачами. Непосредственно руководит всей агентурно-оперативной работой крупной резидентуры. Благодаря его правильному руководству проведен ряд вербовок, давших ценную агентуру. Стойкий и смелый чекист». Так Б.Д. Берман был представлен к награждению почетным оружием.
В 1931 году Центр поставил перед резидентурой задачу по проникновению и получению информации во всех политических партиях Германии, в финансовых и промышленных кругах, в военных организациях и группировках, в различных культурных объединениях, научных организациях по изучению Востока (СССР), в разведке и других спецслужбах.
Выполняя эту задачу, резидентура в 1931–1932 годах вдвое расширила и качественно укрепила сеть источников информации.
Оценивая в 1932 году работу берлинской резидентуры, Центр отмечал: «Мы имеем весьма ценное агентурное и документальное освещение внешней политики германского правительства… Кроме политической информации, нами регулярно получается информация о деятельности германской разведки, проводимой через МИД, с указанием конкретных лиц, ведущих эту работу».
Большой вклад в документальную информацию вносили источники под номерами А/239 и А/301. А/239 был сотрудником главного телеграфа, через который шла шифрпереписка Берлина с рядом столиц европейских стран. А/301 служила машинисткой на главном телеграфе и тоже имела доступ к секретной информации. Центр сообщал в резидентуру: «Все шифртелеграммы, проходящие через берлинскую телеграфную контору… имеют для нас большую ценность. Необходимо, чтобы этот материал добывался в возможно большем количестве».
Как свидетельствуют архивы СВР, в начале 1931 года внешняя разведка, ссылаясь на свои источники в Париже, Берлине и Варшаве, докладывала руководству страны, что французское правительство готово предоставить Германии заем в размере 2–3 миллиардов золотых франков с тем, чтобы оказать на нее давление в вопросах советско-германских отношений и пересмотра условий Рапалльского договора. В середине 1931 года разведка докладывала о тяжелом экономическом положении, сложившемся в Германии, и о готовности главы германского правительства Брюнинга поехать в Париж и принять помощь на предлагаемых Францией условиях.
Источники в США сообщали о том, что президент Гувер не намерен менять свою позицию в отношении СССР и одобряет принимаемые Англией и Францией против него меры. При этом Гувер подчеркнул, что меры эти могут быть эффективными лишь при условии, что их поддержит Германия.
Из Берлина в начале июня 1932 года поступило сообщение о том, что новое германское правительство во главе с фон Папеном и германским министром иностранных дел фон Нейратом занимает антисоветские позиции и является сторонником западных планов борьбы с советской властью и коммунизмом. В июне того же года внешняя разведка получила информацию от источника из непосредственного окружения фон Папена о его переговорах в Париже по вопросу о создании военного союза между Францией, Германией и Польшей, направленного против СССР. Поход на Украину был определен в качестве первой цели этого союза. При этом его участники выражали надежду на то, что Англия не останется безучастной и под видом освобождения Грузии овладеет нефтяными источниками Кавказа.
В середине 1932 года из Берлина поступила информация о том, что в кругах фон Папена, Гитлера, фон Нейрата приходят к выводу, что в связи с сильными продовольственными трудностями в СССР настоящий момент является наиболее удачным для нападения на него. В этих целях фон Папен отправился в Лозанну в надежде убедить Англию и европейские страны начать поход против СССР. Таким образом, уже за несколько месяцев до прихода Гитлера к власти разведка докладывала о готовности милитаристских кругов Германии вступить в блок европейских государств, направленный против Советской России.
Перед нами архивное дело за 1931–1932 годы. Заголовок: «Разные материалы по Германии. Совершенно секретно». Почти каждый второй документ в деле — сведения, добывавшиеся разведкой о назревании новой войны. Большую роль в подготовке этой войны сыграло в 1932 году правительство фон Папена, известного сторонника борьбы с советской властью и коммунизмом. В июне 1932 года разведка сообщала в Центр: «Папен считает, что “мягкотелость германского правительства в отношении Восточной Европы должна быть резко изменена…”» 14 июня резидентура сообщила о выступлении близко связанного с фон Папеном редактора издательства германского журнала «Ринг» фон Глейхена, который заявил: «Папен давно считает, что эпоха расширения взаимоотношений между СССР и капиталистическим миром кончилась. Теперь наступает период усиленной подготовки к борьбе двух систем, и германское правительство должно быть подготовлено к такой работе…»
В информации, полученной от крупного немецкого предпринимателя Флик-Штегера, лично хорошо знакомого с фон Папеном, о подготовке к войне против СССР говорилось еще более откровенно: «Как быстро будут развиваться дальнейшие события и последует ли уже в этом году нападение на СССР, это трудно сказать, все зависит от возможности соглашения в этом отношении между Францией и Германией. Во всяком случае, фронт в этом направлении уже выравнивается. Японские войска уже дошли до советской границы в Маньчжурии, а в Польшу усиленно отправляются из Франции танки, артиллерия и прочее военное снаряжение».
1 июля 1932 г. Флик-Штегер рассказал источнику: «…рейхсканцлер Папен сейчас в Лозанне ведет тайные переговоры, конечная цель которых — объединить европейские страны и Англию для похода против СССР с целью свержения Советской власти… Папен настаивает в Лозанне на том, что Европе необходимо в срочном порядке забыть свои разногласия и претензии и объединиться против общего коммунистического врага — СССР. Хотя сейчас и не заметно непосредственной опасности нападения на СССР, но, — как заключил Флик-Штегер, — война против СССР не заставит себя долго ждать…»
До прихода фашистов к власти в Германии оставалось еще несколько месяцев, а реальная угроза войны против СССР уже обрисовывалась.
Разведка все больше внимания уделяла процессам, происходившим в Германии. А события там развивались стремительно и самым непосредственным образом затрагивали вопросы внешней безопасности нашей страны.
Разведка своевременно доложила об усилении влияния фашистской идеологии среди жаждущих реванша политических кругов страны и предвидела приход Гитлера и его партии к власти. Так, в сообщении берлинской резидентуры в Центр от 9 мая 1931 г. о внутриполитическом положении в Германии есть такие строки: «Намерения национал-социалистов совершенно очевидны. Они официально стремятся к легальному вступлению в правительство Брюнинга… Осенью текущего года национал-социалисты смогут войти в правительство».
Среди основных объектов разработки национал-социалистская партия Германии впервые самостоятельно упоминается в документе Центра, направленном в Берлин к концу 1932 года. Это не означает, что до этого резидентура не занималась нацистами, однако добываемая по этому вопросу информация носила эпизодический характер. Лишь к началу 30-х годов, когда возможность прихода нацистов к власти стала реальной, резидентура начала принимать меры к поискам стабильных источников информации по этой партии. Первые два серьезных источника, которые имели возможность давать ценную информацию, были приобретены в 1931 году. В переписке они значились под номерами А/270 и А/331. Оба были нацистами, принадлежавшими к внутренней партийной оппозиции Гитлеру, что и послужило основой для их сотрудничества с советской разведкой. Вскоре после прихода к власти руководство нацистской партии жестоко расправилось с ними.