В Центре решили усовершенствовать связь с «Фильтром» и более активно использовать его информационные возможности. С этой целью заброшенному в Берлин агенту «Беку» были переданы по радио пароль и условия связи с источником. Но, к сожалению, «Бек» к этому времени был уже арестован гестапо и действовал под контролем. Коварная ловушка германской контрразведки захлопнулась. В декабре 1942 года «Бек», выполняя распоряжения гестапо, по рации сообщил в Москву, что якобы дважды безрезультатно звонил Кумме-рову. На третий раз к телефону будто бы подошла его жена и ответила, что муж в конце сентября был «мобилизован в армию».
В это время Ганс-Генрих и Ингеборг Куммеровы, а также Э. Том-фор уже были арестованы и подвергались жестоким допросам гестаповских следователей. Куммеров пытался взять всю вину на себя и отвести угрозу от жены и друга, пока для этого оставалась малейшая возможность. В своих записках, тайно написанных в тюрьме Плет-цензее, он написал: «Я пытался, пока это казалось целесообразным, прикрывать его (т. е. Эрхарда Томфора) и получил за это с избытком свою долю побоев, оплеух и т. п. Аккомпанементом служили злобная ругань, рычание, зуботычины, швыряние об стену и т. п., а также угрозы еще худших мер».
Чтобы сломить сопротивление антифашиста и развязать его язык, следователь пригрозил, что при дальнейшем запирательстве жена Куммерова будет казнена на его глазах. Свое обещание гестаповцы привели в исполнение, обезглавив Ингеборг Куммерову на гильотине. 18 декабря 1942 г. Ганс-Генрих Куммеров был приговорен имперским военным судом к смертной казни. Трижды он предпринимал попытки покончить с собой, но услужливые палачи спасали его, чтобы в конце концов повесить 4 февраля 1944 г. По приговору военно-полевого суда 13 мая 1943 г. Э. Томфор был также казнен.
В 1969 году по случаю 20-й годовщины провозглашения ГДР группа немецких антифашистов была награждена советскими правительственными наградами за помощь, оказанную Красной Армии, и вклад, внесенный в разгром фашистской Германии. Среди награжденных Президиумом Верховного Совета СССР орденом Красного Знамени значилось имя доктора Ганса-Генриха Куммерова, мужественного борца за справедливость и лучшую жизнь на земле.
44. «Красная капелла» 1935–1941 годы
Вряд ли найдется европейская страна, в которой так или иначе не писали бы о группе немецких антифашистов «Корсиканца» — Арвида Харнака и «Старшины» — Харро Шульце-Бойзена, неточно именуемой «Красная капелла». В разведывательных институтах Запада, утверждает известный французский публицист Жиль Перро, «капелла» изучается как организация, представляющая сплав антифашистского Сопротивления с элементами разведывательной деятельности, добившаяся в целом поразительных результатов. Вместе с тем большинство печатных выступлений, посвященных «Красной капелле», страдают односторонностью и неполнотой. Это, по-видимому, объясняется тем, что сведения о ней длительное время черпались преимущественно из мемуаров немецких контрразведчиков, боровшихся против «капеллы» и преследовавших ее участников как своих заклятых врагов.
Архив советской разведки на этот счет вплоть до последнего времени оставался закрытым, как, впрочем, и сейфы спецслужб США и Великобритании.
Так что же такое «Красная капелла»? С началом Великой Отечественной войны в эфир вышли и зазвучали мощным оркестром морзянки многочисленных антифашистских групп и нелегальных советских резидентов. Подпольных радистов гестаповцы называли «пианистами». Для их поимки было создано специальное подразделение (зондеркоманда) гестапо — «Красная капелла», объединившее тех и других в одно общее дело-формуляр, закодированное по имени этой команды. Со временем о гестаповских ищейках позабыли, а ее противников, попавших в лапы контрразведки, стали называть героями «капеллы». При этом смысл слова полностью изменился и стал синонимом стойкости и мужества. Среди преследуемых зондеркомандой антифашистов Германии на одном из первых мест по праву стоит группа Харро Шульце-Бойзена и Арвида Харнака. Ради освобождения Германии от гнета фашизма члены «капеллы» подвергали себя смертельному риску и приняли мученический венец. Но их жертвы были не напрасны. Они способствовали приближению краха Третьего рейха и показали всему миру, что помимо людей, безгласно покорных и слепо верящих в фюрера, были немцы, активно боровшиеся за новую, демократическую Германию. Различные по политическим взглядам, вероисповеданию, происхождению, положению в обществе, участники «Красной капеллы» в Германии принадлежали к различным инициативным группам Сопротивления. Утверждение, будто все они направлялись из единого зарубежного центра и что их руководителем якобы являлся советский военный разведчик Леопольд Треппер, ошибочно.
Берлинская группа Арвида Харнака и Харро Шульце-Бойзена пошла на добровольное сотрудничество с представителями советской внешней разведки ради получения помощи в ведении эффективной борьбы за свержение гитлеровской тирании. Если бы кто-нибудь предложил им деньги за это, они с негодованием отвергли бы подобную сделку. Немецкие патриоты выступили на стороне Советского Союза — государства, добивавшегося, по их мнению, претворения в жизнь принципов социальной справедливости. Идеи социализма, зародившиеся на Западе, в частности в Германии, были близки и понятны немецкой интеллигенции, объединившейся вокруг Харнака и Шульце-Бойзена. Гитлер в их глазах был разрушителем всего гуманного, демократического, прогрессивного.
Связи между антифашистами и представителями советской разведки носили характер партнерства. Этим объясняется, в частности, то, что группа «Корсиканца» и «Старшины», хотя и решала важные разведывательные задачи, не была классической единицей секретных помощников зарубежной державы. Связь с группой поддерживалась через «легальную» резидентуру внешнеполитической разведки в Берлине вплоть до нападения Гитлера на СССР.
Данный очерк, не претендуя на исчерпывающее освещение темы «Красной капеллы», предлагает прежде всего остановиться на мало или совсем не известных сторонах ее деятельности. Впервые говорится о советских людях, принимавших участие в этой сложной и важной операции, их нелегком труде, достижениях, а также допущенных промахах и просчетах, в том числе со стороны руководства разведки.
Стоя за занавеской окна, Милдред наблюдала ликование фашистов, отмечающих свой приход к власти.
— Что же делать, Арвид? — растерянно спросила она мужа. — Как теперь жить?
— Надо на какое-то время укрыться в провинции, — Арвид Хар-нак обнял за плечи Милдред. — Когда взлет страстей немного уляжется, вернемся в столицу Начнем копить силы. Будем бороться за Германию.
— Сможем ли мы?
— Уверен, что да. У нас найдутся и надежные друзья, которые помогут нам.
Назначение Гитлера канцлером Германии в 1933 году обострило обстановку в стране. Фашизм стремился террором окончательно уничтожить демократические и прогрессивные силы немецкого народа. Полное, казалось бы, торжество фашизма в стране поставило перед внешней разведкой СССР актуальную задачу: выйти в Германии на оппозиционные силы, способные выступить против Гитлера, выяснить, каково их положение, кого они объединяют, какой придерживаются стратегии и тактики, каковы намерения гитлеровского руководства во внутренней и внешней политике. Для этого необходимо было найти способы проникнуть в верхние эшелоны власти.
…Борис Моисеевич Гордон, заведующий консульским отделом посольства СССР в Берлине, нередко задерживался вечерами на работе. Гордон был руководителем «легальной» резидентуры НКВД и должен был не только организовывать получение закрытой информации, направлять работу сотрудников, но и видеть ее перспективы.
Однажды Гордон пригласил к себе первого секретаря посольства Александра Гиршфельда.
Немного поговорив о погоде, здоровье, положении в Германии, Гордон прямо спросил:
— Александр, вы хорошо знаете обстановку в Третьем рейхе. Вероятно, у вас есть друзья среди немцев?
— Да, разумеется. Кто вас конкретно интересует?
Гордон минуту обдумывал ответ.
— Меня привлекают в первую очередь порядочные немцы. А точнее — антифашисты. Я понимаю, что после случившегося в стране немцы научились прятать свои подлинные мысли. Но такой опытный человек, как вы, надеюсь, умеет разбираться в том, с кем имеет дело?
— Борис Моисеевич, еще когда я приехал в Германию в 1932 году, то познакомился с молодым умным парнем Арвидом Харнаком. Он родом из профессорской семьи, но вырос без отца, в нужде. В 23 года получил ученую степень доктора юриспруденции. Продолжил учебу в США, откуда вернулся с очаровательной супругой Милдред, американкой немецкого происхождения, доктором филологии. В 30 лет он защитил диссертацию «Домарксистское рабочее движение в Соединенных Штатах», получив ученую степень доктора философии. Что скажете? Его взгляды, насколько мне известно, вначале носили националистически-буржуазную окраску, но образование и жизненный опыт привели его к марксизму, сделали из него друга Советского Союза.
— Можно быть ученым, образованным человеком и ничего не видеть вокруг. Ученые часто бывают рассеянными.
— Только не Харнак. Он на редкость активен и очень наблюдателен. По своему положению — а работает он в министерстве экономики — весьма осведомлен практически по всем вопросам. Официально он не состоит в рядах ΚΓΙΓ, - продолжил Гиршфельд. — Однако по поручению партии Харнак участвовал в создании «Союза работников умственного труда», легальной массовой организации прогрессивно настроенных интеллектуалов. Помимо этого, он ведет пропаганду по изучению советского планового хозяйства, организовал соответствующее общество АРПЛАН и ознакомительную поездку немецких инженеров и экономистов в СССР.
Гордон с интересом слушал Гиршфельда. Похоже, что Арвид Харнак — именно тот человек, который нужен.
— Александр, по-моему, необходимо встретиться с Арвидом и обстоятельно поговорить. Выбор для встречи у нас ограничен: конспиративная квартира посольства или квартира профессора. Думаю, что безопаснее встретиться у Харнака, предварительно предупредив его о том, что ты придешь с другом. Если я не прав, то слушаю возражения.