Американцы и англичане имели в Алжире своих дипломатических представителей — Мэрфи и Макмиллана, а Советскому Союзу в этом было отказано.
В этих условиях было принято решение поручить поддержание прямых контактов с де Голлем и организацию получения информации не только из Лондона, но и с места событий внешней разведке. В качестве прикрытия решено было использовать Комиссию по репатриации, членом которой был Советский Союз. В Северной Африке находилось большое количество «перемещенных лиц», в том числе и граждан СССР. Отказать в направлении в Алжир советских представителей в Комиссии по репатриации у союзников не нашлось оснований. Тот же Хэлл в беседе с Громыко вынужден был дать согласие на такую поездку.
Миссия по установлению контакта с де Голлем была доверена молодому, но в то время уже опытному разведчику И.И. Агаянцу. Под фамилией Авалов он в августе 1943 года вылетел в Алжир из Тегерана, где он возглавлял резидентуру внешней разведки.
Выбор не был случайным. И.И. Агаянц был талантливым сотрудником внешней разведки. Человек большого обаяния, широкой эрудиции, подлинной интеллигентности, он умел сам и учил других работать активно и в то же время вдумчиво, изобретательно, с фантазией и вдохновением. В 1943 году ему было всего лишь 32 года, но он уже имел за плечами более чем десятилетний опыт работы в разведке, перед войной был заместителем резидента в Париже. В ноябре 1941 года ему был поручен ответственный пост руководителя внешней разведки в Иране.
В Тегеране Агаянц и познакомился с де Голлем, когда генерал приезжал туда по делам «Свободной Франции». Агаянц сумел установить с де Голлем отношения доверия и взаимопонимания, что и сыграло решающую роль при выборе кандидата для установления контакта с ним в Алжире. Конечно, перед де Голлем Агаянц выступал не как разведчик, а как дипломат, сотрудник наркоминдела и член Комиссии по репатриации Авалов.
Хранящиеся в архивах записи бесед Агаянца с де Голлем не оставляют сомнений — руководитель ОКНО воспринимал Авалова как специально направленного к нему для связи представителя советского правительства и использовал этот контакт не только для информации о положении дел, но и для постановки перед ним официальных вопросов, касавшихся взаимоотношений ОКНО с Советским Союзом и его англо-американскими союзниками.
Круг вопросов, обсуждаемых Агаянцем с де Голлем, был весьма широк. Именно через Агаянца де Голль официально поставил вопрос о своем визите в Москву и встрече со Сталиным. В период, когда между де Голлем и Жиро шла острая борьба за преобладание в ОКНО, каждый из претендентов на власть стремился заручиться внешней поддержкой, и визит де Голля в Советский Союз мог иметь решающее значение.
Много времени в беседах с Агаянцем де Голль уделял борьбе внутри ОКНО. Он информировал о действиях Жиро и его поддержке США, рассказывал о попытках американцев отстранить войска де Голля от участия в военных действиях против немцев и итальянцев.
Большое внимание в беседах с Агаянцем уделял де Голль вопросам советско-французских отношений как во время войны, так и в послевоенном мире. Он изложил целую концепцию своих взглядов на послевоенное устройство, роль и значение в нем Франции и Советского Союза, их тесного сотрудничества и дал понять, что хотел бы обсудить все эти вопросы со Сталиным в ходе будущего визита в Москву.
Через Агаянца в этот период де Голль решал многие вопросы текущих отношений ФКНО с союзными державами. Англо-американские союзники стремились оттеснить де Голля от участия в работе межсоюзнических органов, от выработки и принятия политических и военных решений, касавшихся дальнейшего ведения войны. Особенно это касалось операций в Средиземноморье, Италии, на Балканах. Они не хотели видеть возглавляемый де Голлем ФКНО равноправным участником за столом переговоров союзнических держав, стран — участниц антигитлеровской коалиции. Используя контакт с Агаянцем, де Голль ставил советское правительство в известность обо всех этих маневрах англо-американских союзников и просил дипломатической поддержки, которую он и получал. В частности, Советский Союз настоял перед Англией и США на том, чтобы ФКНО на равных был допущен к работе межсоюзнической комиссии по Средиземному морю и Италии.
Дипломатической изоляции де Голля не получилось. Американцы в этом вскоре убедились. Доверенная внешней разведке важная политическая миссия была успешно выполнена.
Большое значение для укрепления позиций де Голля имело дипломатическое признание ФКНО великими державами, особенно после того, как ему удалось занять в нем преобладающие позиции.
Внешняя разведка получила данные о том, что Англия и США решили использовать вопрос о признании ОКНО как дополнительное средство давления на де Голля. Из переписки Черчилля с Рузвельтом было видно, что они решили всячески затягивать признание, добиваться того же от Советского Союза и не допустить, чтобы он признал ОКНО в одностороннем порядке. Эта информация послужила хорошей основой для борьбы нашей дипломатии за признание ОКНО[33].
В конечном счете, учитывая позицию Советского Союза и крепнущий авторитет де Голля, союзники пошли на признание ОКНО[34]. О нем было объявлено одновременно тремя державами 26 августа 1943 года. Но сделано это было по-разному. Впоследствии сам де Голль дал такую оценку этому признанию: «Сказать по правде, формулы признания, избранные тремя великими державами, глубоко отличались друг от друга. Вашингтон счел нужным ограничиться самым сдержанным заявлением: «Комитет признается как орган, управляющий теми французскими заморскими территориями, которые признают его власть». Лондон прибег к тем же выражениям, но добавил: «В глазах Великобритании Комитет является органом, способным обеспечить руководство французскими усилиями в войне». Москва проявила настоящую широту. Для советской России Комитет был представителем «государственных интересов Французской республики». Он являлся и единственным «руководителем всех французских патриотов, борющихся против гитлеровской тирании».
Богомолов в качестве полномочного посла СССР при ФКНО смог прибыть в Алжир только в октябре 1943 года, когда исход борьбы между Жиро и де Голлем был фактически предрешен. К этому времени де Голль обеспечил себе преобладающее положение в ФКНО. Во главе наиболее важных комиссариатов ФКНО, игравших роль министерств будущего правительства, встали сторонники де Голля. Он сумел добиться решения ФКНО о разделении функций главнокомандующего и председателя Комитета, чем поставил Жиро в весьма сложное положение. Позиции де Голля сильно укрепились в результате проведенной им кампании по ликвидации вишистских порядков и чистки административного аппарата от коллаборационистов. Были отменены запрет коммунистической партии и закон «О подавлении деятельности анархистов и коммунистов». Это принесло де Голлю поддержку компартии и движения Сопротивления внутри метрополии. Наконец, в ноябре 1943 года Жиро и его главные сторонники были вынуждены покинуть руководство ФКНО, де Голль стал его единственным председателем.
Потеряв возможность влиять на политику Комитета, Жиро попытался сохранить некоторые позиции в армии. Важнейшей его опорой в ней были органы разведки и контрразведки, которые возглавлял его верный сторонник генерал Ролен. Но де Голль добился слияния армии Жиро и сил «Свободной Франции». Во главе объединенных армейских секретных служб он поставил своего сторонника Жака Сустеля. Жиро окончательно утратил все свои позиции и, несмотря на активную поддержку американцев, оказался устраненным с пути к власти в освобождаемой Франции.
Борьба де Голля и Жиро не была только борьбой за власть двух генералов. За ней отчетливо просматривался политический контекст. За де Голлем стояли национальные силы, выступавшие не только за освобождение своей страны, но и за ее дальнейшую свободу и независимость от любого иностранного влияния, за величие Франции и достойное место в послевоенном мире.
Жиро видел в своих американских друзьях силу, которая в послевоенном мире одна лишь будет способна возродить его страну. Вольно или невольно, он не замечал грозивших при этом Франции опасностей утраты своей самостоятельности.
26. Рождение ИНФО
Заканчивался 1943 год, год коренного перелома в Великой Отечественной войне. Начался он победоносным окончанием Сталинградской битвы, продолжился грандиозной операцией на Курской дуге. Дело шло к полному освобождению захваченной врагом советской земли и боям на территории противника, освобождению европейских стран. Сомнений в исходе войны ни у кого уже не было.
7 декабря газеты поместили изложение документов недавно завершившейся конференции «большой тройки» в Тегеране, на которой наконец-то были согласованы планы открытия Англией и США второго фронта, намечены перспективы послевоенного устройства, идеи создания будущей ООН. В этот же день И. Сталин получил послание американского президента, в котором Ф. Рузвельт сообщил, что назначает генерала Эйзенхауэра ответственным за проведение союзниками операции по форсированию Ла-Манша. Война, по существу, вступала в заключительную фазу. Приближалось начало новой главы в истории человечества.
В этот же день в советской разведке произошло важное событие, о котором, естественно, не писали газеты. Вызвано оно было новыми задачами, которые явственно вырисовывались перед разведкой на будущее. 7 декабря 1943 года был подписан приказ № 00360 о создании в составе Первого управления НКГБ (внешняя разведка) информационного отдела. Для краткости его назвали ИНФО. Возглавил новый отдел М. Аллахвердов.
Михаил Андреевич Аллахвердов родился в Степанакерте (Нагорный Карабах), в 1918 году пошел в Красную Армию, в 1919 году принят в ОГПУ, участвовал в установлении советской власти в Таджикистане. Окончил Военную академию им. Фрунзе, после чего был командирован в Иран, где возглавлял резидентуру до 1930 года. В 1933–1934 годах был нелегалом в Вене, Цюрихе и Париже. В годы войны возглавлял резидентуру в Афганистане, откуда был вызван в Москву, чтобы возглавить ИНФО. Перед войной он поработал в германском отделе внешней разведки, занимаясь информацией, и этот профиль работы, таким образом, был ему в значительной степени знаком.