Средства фотографии в первую очередь должны были обеспечить копирование документальной информации, поступающей от источников информации и добываемой оперативным путем. Только к концу 50-х годов на смену немецкому аппарату «Лейка» пришла отечественная специальная фотоаппаратура.
Для обеспечения конспиративной связи с агентами стала применяться микрофотография. В практике работы резидентур отмечались случаи, когда микрофотография была единственным средством поддержания оперативной связи между разведчиком и агентом. Так, советский разведчик-нелегал, выведенный в одну из крупных западноевропейских стран, в первые же дни легализации попал под подозрение местных спецслужб. Следовало срочно известить его о возникшей опасности. В создавшейся обстановке связь с Центром по радио, а также с помощью тайников или другими способами исключалась. Оставался единственно возможный путь — передать сообщение разведчику с использованием микроточки.
Благополучно пройдя почтовый канал, сообщение было своевременно получено разведчиком, и тем самым удалось предотвратить крайне нежелательное для него развитие событий.
Тайнопись в силу простоты нанесения быстро завоевала популярность как у разведчиков, так и у агентов. Тем более что отечественные специалисты всегда были на высоте в вопросах разработки химических веществ, на основе которых изготавливались самые стойкие рецепты тайнописи.
Наряду с шифрами, кодами и тайнописью, одно из самых древних технических средств разведки — контейнеры — в эти годы получило еще один толчок к развитию и совершенствованию. Обстоятельства требовали, чтобы процесс передачи и хранения разведывательных и оперативных материалов проводился более безопасно и оперативно. Во многих случаях это могло быть сделано с помощью контейнеров, хотя в работе с контейнерами есть не только сильные, но и слабые стороны.
Одному агенту-связнику передали описание тайника, расположенного в европейской столице, — схему дорог вблизи тайника. В описании указывалось, что к тайнику можно пройти по одной из тропинок, отходящих от основной дороги, до того места, где растут три куста. Под средним кустом и был заложен контейнер. Однако по этой схеме связник не смог найти контейнер. Затребовали его новое описание и убедились, что оно дано неточно: в указанном месте была не одна тропинка, а несколько, причем одинаковых. Стало ясно, что ошибка допущена в выборе опознавательного знака.
В одном из парков был подобран тайник в стороне от пешеходной дорожки под деревом, среди его корней. Летом этим тайником пользовались успешно, но с наступлением зимы после первого снегопада использовать его стало невозможно: оставались следы, которые могли расшифровать тайник.
Успех тайниковой операции во многом определяется типом контейнера, качеством изготовления, прочностью, а также тем, насколько естественно он вписывался в подобранное для него место закладки и окружающую обстановку.
Разработка и поступление на вооружение разведки радиоэлектронных средств оперативной техники в послевоенные годы проходили не в той степени, как этого требовали условия работы. Но по мере их освоения они демонстрировали свою необходимость, и положение стало выправляться. Уже в 1955 году появились первые образцы средств ближней радиосвязи.
В эти же годы был разработан и первый портативный звукозаписывающий аппарат для негласной записи беседы в течение полутора часов на проволочный звуконоситель. Он имел объем небольшой книги и мог располагаться в кармане оператора.
Как следует из приведенных фактов, оперативно-техническая база внешней разведки в эти годы находилась в процессе становления, специальная аппаратура оперативного назначения имела недостаточно высокие характеристики, но за счет профессионального мастерства оперативно-технических сотрудников и стремления разведчиков работать с техникой были достигнуты весьма неплохие результаты в решении разведывательных задач с использованием средств оперативной техники.
40. В семье дружественных разведок (1950–1965 гг.)
В соответствии с поручением Политбюро ЦК ВКП(б) и Совета Министров Союза ССР (апрель 1950 г.) советские послы в Будапеште, Бухаресте, Варшаве, Праге, Софии и Тиране не только официально уведомили первых руководителей стран народной демократии о прекращении Советским Союзом разведывательной деятельности в Центральной и Восточной Европе, но и высказали пожелание советской стороны установить сотрудничество между органами государственной безопасности наших государств, в состав которых входили разведывательные службы. В считанные недели были достигнуты договоренности о направлении в Москву ответственных работников этих ведомств для проведения переговоров и согласования практических вопросов взаимодействия.
В течение мая — июня 1950 года в Москве прошла серия двусторонних встреч с партнерами из Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии и Чехословакии, по итогам которых были заключены соответствующие соглашения. В них особо отмечалось, что взаимодействие спецорганов является составной частью межгосударственных отношений Советского Союза со странами народной демократии, а его основная цель — борьба против общего главного противника, которым единодушно признавались спецслужбы США и их партнеров по НАТО.
Во исполнение постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и Совета Министров Союза ССР в столицах стран Восточной Европы, за исключением Югославии, были открыты представительства Комитета информации СССР (так в то время именовалась наша внешняя разведка). Они наделялись следующими функциями:
— обмен разведывательными сведениями по вопросам, представляющим взаимный интерес;
— согласование предложений по проведению совместных разведывательных мероприятий;
— оказание необходимой помощи в повседневной оперативной работе органам внешней разведки.
В ноябре 1951 года Комитет информации был упразднен, а в рамках Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР было воссоздано Первое главное управление (ПГУ), которому поручалось ведение агентурной разведки в зарубежных странах. В соответствующем постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) и СМ СССР подчеркивалось, что на ПГУ также возлагается в качестве одной из приоритетных задач «усиление помощи органам госбезопасности стран народной демократии». К июню 1952 года зарубежные представительства Комитета информации влились в аппараты старших советников МГБ СССР при службах безопасности. Эти аппараты были учреждены решением директивных органов от 27 февраля 1949 года в целях «более тесной координации усилий МГБ СССР с органами безопасности стран народной демократии в обстановке холодной войны».
В зарубежной литературе по истории советской внешней разведки, а в последние годы, к сожалению, и в некоторых отечественных изданиях утверждается, будто представители спецорганов СССР «творили в странах Восточной Европы произвол и действовали практически бесконтрольно». Однако архивные документы и непредвзятое изучение опыта наших отношений с друзьями опровергают это. Достаточно ознакомиться хотя бы с основными нормативными актами, регулировавшими указанные вопросы, например с Положением об аппаратах советников Министерства государственной безопасности СССР при органах безопасности в странах народной демократии и Наставлением для советников Министерства государственной безопасности СССР при органах безопасности в странах народной демократии. Оба эти документа были утверждены Политбюро ЦК ВКП(б) и Советом Министров СССР 22 октября 1951 года и неукоснительно выполнялись, а нарушения и отступления от них наказывались. В недвусмысленных формулировках в них фиксировалась «ответственность советников перед Партией и Правительством» за «умелое и полное использование всех возможностей по укреплению органов безопасности» друзей и за «направление их усилий на решение задач, связанных с охраной интересов демократического лагеря». При выполнении своих обязанностей советникам предписывалось исходить из местных условий и не допускать «механического копирования форм и методов работы органов государственной безопасности СССР». Им категорически запрещалось «давать советы и рекомендации по проблемам, не имеющим отношения к оперативной деятельности», иными словами, вмешиваться во внутренние дела и «официально высказываться по вопросам внутренней и внешней политики стран пребывания».
Смерть И.В. Сталина в марте 1953 года повлекла за собой существенные изменения во всех областях жизни в нашей стране. В частности, был творчески переработан накопленный опыт в области сотрудничества с органами безопасности стран социалистического содружества и намечены совместно с ними новые ориентиры взаимодействия. Результаты этой работы были зафиксированы в решении ЦК КПСС «О мерах по усилению разведывательной и контрразведывательной работы за границей» от 30 июня 1954 года. В качестве главной задачи определялось обеспечение дальнейшего объединения усилий в борьбе против общего главного противника. Важным мероприятием по реализации новых установок и планов постсталинского периода стало состоявшееся в марте 1955 года в Москве совещание руководителей органов безопасности европейских государств народной демократии. Оно помогло оживить работу, улучшить деятельность советнических аппаратов, усилить принцип товарищеской солидарности и взаимовыгодности сотрудничества, упростить двусторонние и многосторонние межведомственные контакты.
В последующие годы благотворное воздействие решений упомянутого совещания стало все отчетливее сказываться в работе с друзьями в области безвозмездной подготовки для них квалифицированных кадров, обеспечении их специальной техникой. Развивался и расширялся информационный обмен, при этом наша разведка не только передавала, но уже и получала солидные по значимости и количеству информационные материалы от своих восточноевропейских коллег.
После кропотливого изучения и анализа накопленного опыта и конкретизации перечня вопросов, относящихся к взаимодействию разведок по каждой стране в отдельности, аппараты старших советников МГБ СССР (с 1954 г. — Комитета государственной безопасности (КГБ) при СМ СССР) были в течение 1957–1958 годов преобразованы в аппараты старших консультантов КГБ. Это была не просто смена вывески, а перевод нашей работы с друзьями в новое качество. За послевоенные годы они в основном завершили становление своих разведок и приобрели опыт и навыки ведения самостоятельной работы. Теперь друзья больше не нуждались в советах, а лишь в консультациях, да и то только в случае ясно выраженных ими пожеланий. Центр тяжести в деятельности аппаратов старших консультантов постепенно переносился на поддержание полностью равноправных контактов, координацию совместных усилий в строго определенных сферах, а также на контроль за выполнением советской стороной дву