Это были годы, когда, как выразился один из французских журналистов, Жорж Пак стал «важным винтиком в советской машине», а секретные документы «потекли рекой в Советский Союз». Здесь были документы и Генерального штаба национальной обороны Франции, и руководящих органов НАТО. Значительный интерес для высшего политического и военного руководства Советского Союза представлял проект плана ведения психологической войны вооруженными силами НАТО.
1961 год был годом резкого обострения международной обстановки, когда в любой момент холодная война могла превратиться в «горячую» и перерасти в глобальную атомную катастрофу. Это был год назревания Берлинского кризиса. Казалось, мир был на грани ядерной катастрофы… и, однако, катастрофы не случилось, возобладало благоразумие, и мир был сохранен.
Немалая заслуга в предотвращении военной катастрофы принадлежит и Жоржу Паку. С начала 1961 года от него постоянно поступала важная разведывательная информация, в том числе документальная, раскрывавшая истинные планы и намерения западных держав, что дало возможность советскому руководству выработать реалистические решения по поводу будущего Германии и Западного Берлина.
Тот факт, что среди добываемых Паком документов почти не было материалов по военно-стратегической проблематике Франции, видимо, не является случайностью. Жорж Пак стал на путь сотрудничества с советской разведкой, испытывая глубокую неприязнь к американцам, но, продолжая оставаться патриотом своей Родины, он не мог пойти на передачу секретных документов, затрагивающих интересы непосредственно Франции.
Передавая советской разведке материалы, раскрывающие военностратегические потенциалы США и НАТО, Жорж Пак хотел тем самым сохранить равновесие сил двух противостоящих друг другу блоков и не допустить возникновения глобальной катастрофы, которая неизбежно поглотила бы и Францию. Поступая подобным образом, Жорж Пак, по его собственному признанию, руководствовался гуманными чувствами и помыслами: он действовал в интересах Франции, он хотел оградить свою Родину от атомной войны. Именно это было основной движущей силой в его сотрудничестве с СССР.
Используя реорганизацию в системе Министерства национальной обороны Франции, Жорж Пак по согласованию с резидентурой предпринимает меры к тому, чтобы перейти на постоянную работу в НАТО. Это полностью совпадало с интересами советской разведки, а также с личными интересами самого Пака. Связи Жоржа Пака в правительственных кругах Франции и в самой НАТО обеспечили успешное претворение этого замысла в жизнь.
Жорж Пак был назначен заместителем начальника пресс-службы секретариата НАТО. Этот пост раскрывал огромные возможности по добыванию ценной разведывательной информации по Атлантическому блоку. Получив доступ практически ко всем секретным документам, в том числе и документам особой важности, Пак стал в НАТО своего рода «фильтром», цензором, определяющим, с какими материалами и в каком объеме можно знакомить иностранных журналистов, аккредитованных при штаб-квартире НАТО. Пожалуй, единственными материалами, к которым он не имел доступа, были документы с грифом «CABAL» — документы научно-технического характера о разработках новейших видов военной техники.
В связи с поступлением Жоржа Пака на работу в НАТО и его неизбежной проверкой спецслужбами на предмет установления его благонадежности резидентура по согласованию с Центром прекратила личные встречи с Паком и приняла необходимые дополнительные меры по усилению безопасности работы с ним. Личные встречи были возобновлены лишь в конце января 1963 года, и от Пака снова стали поступать секретные документы различных рабочих органов НАТО по широкому спектру политических и военно-стратегических проблем.
В конце декабря 1961 года Центр информировал резидентуру о предательстве Анатолия Голицына (бывший сотрудник Первого главного управления, бежавший на Запад во время его работы в резидентуре КГБ за границей). Были даны указания по усилению конспирации в работе со всей агентурой. Что касается работы с Паком, то было предложено изъять у него все компрометирующие его материалы и прервать с ним личные встречи на два-три месяца. Резидентура выполнила указания Центра, оставив Паку возможность вызова оперработника на экстренную встречу. И такие экстренные моментальные встречи с Жоржем Паком для получения от него секретных документов особой важности состоялись с разрешения Центра 28 февраля, 10 и 12 марта 1962 года, но после этого работа с ним в обычном режиме была законсервирована еще на два месяца — до середины мая.
После кратковременного возобновления работы с Паком летом 1962 года связь с ним с учетом его устройства в НАТО вновь была прервана до января 1963 года.
Однако, как стало известно позднее, уже в это время Жорж Пак находился под подозрением у французской контрразведки — Управления по наблюдению за территорией (ДСТ) МВД Франции. Разработка Пака и целой группы других высокопоставленных французских чиновников, подозреваемых в сотрудничестве с советской разведкой, началась в середине 1962 года. Первоисточником к проверке и разработке этих французских чиновников являлись сведения, полученные западными спецслужбами от предателя Голицына.
Его информация о наличии советской агентуры в высших эшелонах власти Франции побудила президента Кеннеди направить по этому вопросу личное послание генералу де Голлю.
Генерал де Голль поначалу не очень-то и поверил своему американскому коллеге, полагая, что американцы, будучи недовольными независимым курсом внешней политики Франции, пытаются поссорить его с русскими, отношения с которыми в этот период успешно развивались (визит Н.С. Хрущева, состоявшийся весной 1960 г., уже давал свои положительные плоды). Тем не менее для получения более полной информации, чем та, которая содержалась в послании Дж. Кеннеди, де Голль направил в Вашингтон в качестве своего личного представителя генерала де Ружемона, начальника 2-го бюро Генерального штаба. Генерал де Ружемон, вернувшись из поездки в США, подтвердил де Голлю наличие материалов, свидетельствующих об утечке совершенно секретных сведений из высших структур госаппарата Франции.
Вслед за этим, уже в мае 1962 года, де Голль направил в Вашингтон для детального ознакомления с имеющимися материалами и проведения квалифицированных бесед с перебежчиком группу экспертов французских спецслужб во главе с начальником контрразведки (ДСТ) Даниэлем Дустеном и руководителем внешней разведки Франции (СДЕСЕ) генералом Жакье. Материалы, полученные от американцев и в беседах с Голицыным (которому французы присвоили псевдоним «Мартель»), позволили французской контрразведке наметить для начала круг подозреваемых численностью до 15 человек, а затем в результате кропотливой аналитической работы сократить его до 5 человек.
В числе этих пяти подозреваемых лиц находился и Жорж Пак. Выявление «крота», как принято на Западе называть агентуру противника, внедренную в органы госаппарата, становилось теперь делом техники и времени. Эту пятерку подозреваемых контрразведка взяла в активную разработку с использованием всех розыскных и оперативно-технических средств. Это был уже декабрь 1962 года. И, однако, еще в течение многих месяцев ДСТ не удавалось определить «крота». «Охота» на него продолжалась до августа 1963 года…
10 августа 1963 года, в субботу, должна была состояться очередная встреча с Жоржем Паком. Встреча была назначена в пригороде Парижа — в местечке Фешероль, чтобы обсудить с ним новое задание и условия его выполнения. Однако эта встреча не состоялась. Резидентура обнаружила активность службы наружного наблюдения в районе места встречи и сняла своего работника с маршрута.
Основываясь на материалах, полученных от американцев, руководство ДСТ приняло решение провести с Жоржем Паком беседу и сразу предъявить ему обвинение в преступной связи с советской разведкой в расчете на то, что Жорж Пак не выдержит «психологической атаки». В целях достижения успеха французские спецслужбы заранее подготовили для Пака сюрприз-ловушку, которая, по их мнению, могла оказаться решающей в намеченном поединке.
Арест Жоржа Пака состоялся в понедельник, 12 августа, в 18 часов 30 минут при выходе его из здания штаб-квартиры НАТО, находившейся на бульваре Ланн у станции метро «Порт Дофин». В течение всего дня Пака мучили недобрые предчувствия. Автоматически выполняя свои повседневные обязанности, он постоянно возвращался к мысли о несостоявшейся встрече. В конце рабочего дня, закрыв по привычке шкафы в своем кабинете, Жорж Пак вышел на улицу… На тротуаре его ожидали трое инспекторов полиции — это были сотрудники ДСТ. Один из них, предъявив свой документ, вежливо предложил Паку поехать с ними на улицу Соссе (там находилось здание ДСТ), чтобы побеседовать.
Беседа началась в очень доброжелательном тоне. Комиссар, который вел допрос, тихим, вкрадчивым голосом пояснил, что ДСТ не хотелось бы, чтобы происшедшее в жизни Пака, столь уважаемого человека, подверглось огласке и вылилось в большой скандал, и предложил Паку чистосердечно признаться во всем, что его неизбежно мучает. Жорж Пак, несмотря на нервное напряжение и охватившее его чувство неминуемой беды, решил, тем не менее, строго следовать в беседе с сотрудниками ДСТ своей заранее отработанной легенде. На поставленный вопрос, зачем он выезжал в субботу в Фешероль, Жорж Пак внешне спокойно и невозмутимо ответил: «Я хотел посетить исторический памятник. В Фешероле находится прекрасная романская церковь…» На все другие вопросы, в том числе и о его встречах с иностранцами, Жорж Пак, отметив, что поддержание контактов с иностранными журналистами входит в круг его обязанностей как заместителя начальника пресс-службы НАТО, также дал довольно убедительные ответы.
Не добившись откровенной беседы и не получив таким образом желаемого результата, комиссар, от которого не ускользнуло тщательно скрываемое его собеседником чувство беспокойства, решил перейти в наступление и нанести противнику решающий удар. Как бы с сожалением он заявил, что напрасно господин Пак пытается скрыть от ДСТ свои контакты с представителями… советского посольства, что им доподлинно известно о его продолжительном сотрудничестве с советской разведкой. И в доказательство этого комиссар раскрыл перед Паком один из секретных документов, который Жорж Пак в свое время передавал на ознакомление советской разведке. Это был подготовленный постоянной группой Военного комитета НАТО в Вашингтоне проект плана ведения психологической войны в южной зоне Европы, который направлялся на рассмотрение и согласование начальнику Генерального штаба национальной обороны генералу Эли. Для подготовки ответа этот документ был передан тогда Жоржу Паку как специалисту в области ведения психологических действий, о чем свидетельствовала резолюция генерала Эли на сопроводительном письме. Фотокопия именно этого документа с резолюцией генерала Эли, определяющей исполнителя, и была предъявлена Паку комиссаром ДСТ. Как только Жорж Пак увидел фотокопию этого материала, он тотчас узнал в нем документ, который передавал для фотографирования в 1961 году сотруднику советского посольства. Это оказало на Пака подавляющее и разоружающее воздействие. Сразу промелькнула мысль, что кто-то в советской разведке его предал…