arḫu «корова» [Куртик 2007, b10, m41, u07].
Со свидетельствами текстов перекликаются некоторые изображения на печатях из архаического Урука, на которых мы видим коровники и хранилища для зерна, а рядом и выше многочисленные фигуры коров, быков и ягнят (рис. 8).
Шумеры пытались мифологически осмыслить наблюдаемые фазы движения Луны, в частности ответить на вопрос, где находится Луна в день своей невидимости. Так, в известной элегии на смерть Нанайи, написанной от имени некоего Лудингира, утверждается, что в день невидимости Нанна находится в преисподней, где он выносит решения, касающиеся посмертной судьбы душ умерших194. Это толкование не вполне соответствует значению термина u4-nu2-am3, обозначавшему день невидимости как день отдыха (см. выше).
Движения Луны использовались для описания движений других светил. Так, в одном старовавилонском гимне, посвященном Инанне, ее супруг Думузи (dama-ušumgal-an-na) отождествляется с небесным светилом, о котором сказано: «Ежемесячно в новолуние, подобно Суэну, Ан воссоздает его для тебя»195.
Мы рассмотрели здесь лишь те мифологические сюжеты, которые содержат явные астральные реминисценции, связанные с Луной; Нанна поминается в них как небесное светило. Существует, однако, немало текстов, где Нанна упоминается лишь как божество. Среди них необходимо отметить описание водного путешествия Нанны на барке (gišma2-gur8) в Ниппур в гости к своему отцу Энлилю196. Нанна доставляет в Ниппур многочисленные дары и взамен привозит дары Энлиля, обеспечивающие благополучие и процветание города Ура. Данный сюжет составлял, по-видимому, часть ежегодно совершаемого интронизационного ритуала в Уре, городским божеством которого считался Нанна197. В староаккадский период, а возможно и ранее, путешествие Нанны в лодке по воде изображалось на печатях (рис. 36, 37)198.
Мифы на печатях
Дополнительным важным источником, проливающим свет на мифологические воззрения шумеров, связанные с Луной, служат изображения в глиптике. Связь Луны с плодородием ясно выражена на печатях раннединастического периода. Месяц присутствует на изображениях священного брака, важнейшего ритуала, совершавшегося в целях поддержания плодородия во всех его видах. Он встречается также на печатях в сочетании со скорпионом (скорпионочеловеком), который в этот период, как мы уже говорили, был связан с плодородием, но имел также какое-то космическое значение (рис. 16, 17, 20, 22–24, 26–27, 33, 38, 42, 88–89) [Widell 1999, S. 135–136]. Со староаккадского времени месяц изображался также в сценах праздничных пиршеств. С этого времени акцент переносится, по-видимому, с чисто аграрных праздников на праздники, имеющие календарное значение, и соответственно возрастает число изображений пиршеств, на которых присутствует месяц [Collon 1995a, p. 357] (рис. 45, 46).
На печатях староаккадского времени и более поздних с антропоморфными изображениями лунного божества можно выделить несколько сюжетов, которые, несомненно, имели мифологическое значение. Лунное божество нередко изображалось восходящим между двух гор или из горы или победно попирающим гору ногою. При этом оно могло изображаться с лучами, подобно Уту/Шамашу, и стоять между двух врат, охраняемых стражей [Braun-Holzinger 1993; Collon 1995b, S. 374, Abb. 1–11; Fischer 2002]199 (рис. 47–52). В сценах борьбы лунное божество иногда побеждает «божество горы», которое после нанесенного удара оседает на гору200 (рис. 53). На староаккадских печатях встречаются изображения двух божеств с лучами из плеч, одно из которых — Уту/Шамаш, а второе, по-видимому, Нанна/Суэн (рис. 54). На некоторых печатях запечатлена борьба между ними [Widell 1999, S. 132]. Ряд изображений свидетельствует о тесной связи лунного божества с быком, который располагается рядом или за антропоморфной фигурой божества. Он может иметь также вид сидения или изображаться в виде двух скрещенных быков, на которых стоит фигура лунного божества. Известны изображения лежащего быка с месяцем или лунным штандартом на его спине или на спинах пары скрещенных быков, поддерживающих лунный штандарт или божества со штандартом [Collon 1997, p. 25–26; Widell 1999, S. 131–132; Rochberg 2010b, p. 352–353] (рис. 43).
Особый интерес представляют изображения лунного божества в лодке раннединастического и староаккадского времени201. На раннединастических печатях лодка имеет форму месяца с антропоморфной носовой частью в виде человека (голова, торс, руки), держащего в руках весло. На его голове нередко изображен месяц. Лодка имеет иногда змеевидную форму. В ней находится фигура сидящего или стоящего божества, которое несет на голове также месяц или держит штандарт с месяцем в своей руке. Иногда оно изображается с излучением из плеч, в окружении звезд и месяца. Помимо лунного божества, в лодке и/или рядом с ней, можно увидеть также целый ряд других символических изображений, в том числе плуг, небольшого льва, кувшин, скорпиона или скорпионочеловека, орла с распростертыми крыльями, птицу, козла и др.202 (рис. 31–35).
Как неоднократно подчеркивалось в исследованиях, посвященных месопотамской глиптике, на печатях не могло быть случайных, чисто декоративных, не насыщенных сакральным смыслом изображений. Каждое такое изображение, несомненно, имело какое-то вполне конкретное мифологическое, магическое или ритуальное значение203. Однако в большинстве случаев мы не можем его надежно реконструировать. Наблюдения Луны в старовавилонский период
Роль Луны как объекта наблюдений существенно возросла в старовавилонский период. Это связано с развитием астрологии в Древней Месопотамии. Луна начала рассматриваться в качестве источника знаков (ĝiškim = ittu, букв. «знак, предзнаменование»), предвещающих определенные события на земле. Особую роль при этом играли лунные затмения, но не только они. Первые подлинно астрологические тексты в Месопотамии датируются старовавилонским периодом [Koch-Westenholz 1995, p. 36].
Ф. Рочберг различает два подхода при определении времени возникновения астрологии в Месопотамии. Согласно первому (консервативному), возникновение астрологии определяется самыми ранними известными астрологическими текстами и соответствует приблизительно концу XVII века. Согласно второму (либеральному) подходу, представления о небесных знаках (знамениях) уже имели некоторое распространение в Лагаше в эпоху правления Гудеа в конце III тыс. Однако отсутствуют тексты, которые позволили бы реконструировать конкретные формы этой ранней астрологии [Rochberg 2006, p. 346–347].
Известно несколько астрологических текстов, датируемых старовавилонским периодом. Из них в этом разделе мы рассмотрим «Табличку Шилейко», известную по автографии В. К. Шилейко, письмо с описанием лунного затмения из Мари и таблички с предсказаниями по лунным затмениям из Британского музея. Более полный список старовавилонских и примыкающих к ним по времени астрологических текстов, связанных с Луной, см. [ABCD, p. 19–22; Horowitz 2000, p. 203; Brown 2000, p. 248; ASM, p. 7–11; Rochberg 2004, p. 68–69; ead. 2006; Cooley 2013, p. 44–47; CUSAS 18, p. 70–84]. Старовавилонская табличка с предсказаниями по затмениям Солнца будет рассмотрена в гл. 5 настоящей книги.
«Табличка Шилейко» содержит один из наиболее ранних астрологических текстов с предсказаниями по движению Луны204. Сохранилось всего девять предсказаний, из которых четыре относятся к отдельным дням месяца: дню невидимости Луны (ūm bubbulim), 6‐му, 10‐му и 25‐му дням. Большинство предсказаний не связаны с затмениями, а касаются общего вида неба, наблюдаемого положения и характера видимости Луны. Название месяца в тексте не указано, но можно догадаться, что это нисан, поскольку некоторые предсказания относятся ко всему году [Horowitz 2000, p. 203]. Предсказания I–II имеют следующий вид: I. Если небо неспокойное (uš-šu-u2, от ešû, букв. спутанный, неясный): (этот) год плохой (le-em-na-at, букв. злой); II. Если небо, лицо его205, сияет как свет восходящей Луны (kima ṣe-et wa-ar-ḫi-im) и (слышен) гром: (этот) год хороший (da-am-qa2-at, букв. добрый) [ibid., p. 203–204].
Другие предсказания: IV. Если в небе бог (= Луна) в день невидимости (u4-mi bi-bu-li-im) не исчезает быстро: засуха будет в стране; V. Если положение бога «поперечное» (pa-ri-ik, от parāku, лежать поперек)206 до 6‐го (дня) месяца: бог омрачится (i-ḫa-da-ar, от adāru, быть темным, мрачным)207; VI. Если лицо неба подобно воде (ki-ma me-e i-ba-aš-ši): будет недостаток паводковой воды; VII. Если бог (= Луна) в вечернюю стражу (ba-ra-ar-tam) в 7‐й день (месяца) заходит быстро: к 10‐му дню затмение (dnanna.dalla) случится208. Предполагается, что эта табличка предшествовала созданию таблицы 37 серии EAE [Horowitz 2000, p. 199–206], однако Ф. Рочберг отвергает такую возможность; по ее мнению, «Табличка Шилейко» не имеет аналогов в канонической серии предсказаний ЕАЕ [Rochberg 2006, p. 339].
Мы видим, что в основе предсказаний, представленных в этой табличке, лежали наблюдения Луны. Положения Луны четко привязаны к временнóй шкале, которую определяли лунный месяц, номер дня в месяце и ночные стражи. Тщательно фиксировался внешний вид светила и неба в целом. Особо выделены начальные точки временнóй шкалы, связанные с ними наблюдения проецируются на весь год. Ожидаемое, нормальное движение светила служит основой для благоприятного предсказания, а нарушение порядка — это тревожный знак. Предсказания касаются не только земных событий, но и самого светила. С самого начала месопотамские астрологи пытались предсказывать не только события на земле, но и движения самого светила. Если мы правильно понимаем данный текст, в нем содержатся предсказания двух лунных затмений (V, VII), которые считались важными астрологическими событиями