[520]. Политика поддержки Дмитрия Ивановича продолжается и в 1380 г., когда новгородцы настояли на поездке владыки Алексея в Москву, где Дмитрий «к Новугороду крест целовал на всеи старине новгородчкои и на старых грамотах»[521]. Существует давняя историографическая уверенность в неучастии новгородцев в битве на Куликовом поле. Между тем в синодике новгородской Борисоглебской церкви записано поминание о жителях Новгорода, погибших на Дону при великом князе Дмитрии Ивановиче. Известно также, что на следующий год после победы над Мамаем в Новгороде была заложена, а в 1382 г. окончена строительством каменная церковь святого Дмитрия на Славкове улице[522].
Победа 1380 г. окончательно закрепила великокняжеский титул за московскими князьями. Но вместе с тем для Новгорода такое обстоятельство было равносильно потере традиционного выбора, что привело к обострению взаимоотношений с Москвой и попыткам искать альтернативу Москве в среде ее противников. По-видимому, именно сложностью отношений с Москвой объясняются предпринятые в 1383–1387 гг. грандиозные работы по сооружению валов и рвов Окольного города общей протяженностью около 9 км с деревянной стеной и каменными проездными башнями и на Софийской, и на Торговой сторонах Новгорода.
В 1386 г. новгородцы провозгласили свою неподсудность московскому митрополиту: «бысть целование в Великои пост по Сборе на 2 недели; целоваше крест Феодор посадник Тимофеевичь, тысячкои Богдан Обакуновичь, на вечи на княжи дворе, и вси боляре и дети болярьскии, и житьи, и черныи люди, и вся пять концев, что не зватися к митрофолиту, судити владыке Алексею в правду по манакануну, и на суд подняти двема истцем по два болярина на стороне и по два житья чловека; такоже и посаднику и тысячкому судити право по целованью»[523].
Тогда же новгородцы отказали князю в «черном боре». Дмитрий Донской «поиде ратью к Новугороду, а волости новгородцкии воююще и жгуще, дрьжа гнев на Новъгород про волжан и про княщины»; новгородцы в целях обороны от московской рати вынуждены были сжечь 24 окрестных монастыря и посады за городским валом и откупились 8000 рублей[524]. В 1397 г. сын Дмитрия Василий I разорвал мир с новгородцами, добился от двинских бояр признания свой власти над принадлежавшей Новгороду Двинской землей, а также захватил Волоколамск, Торжок, Вологду и Бежецк. Положение было частично восстановлено только в 1398 г.[525] В 1419 г. новгородцы провозгласили своим князем брата московского князя – Константина Дмитриевича, поссорившегося с Василием I; впрочем, этот конфликт был быстро улажен.
Усилившееся соперничество с Москвой именно в конце XIV в. породило гордое самоназвание Новгорода – Господин государь Великий Новгород, как бы уравнивающее его с титулом Господина государя великого князя. Впервые Новгород так титулован в договоре Новгорода с ганзейскими городами (так называемом «Нибуровом мире») 1392 г.
«Знаменская легенда» – пример идеологического противостояния Москвы и Новгорода в XIV в.
Четырнадцатое столетие на Руси было временем крутого перелома в развитии национального самосознания. Из хаоса удельной раздробленности Русь под эгидой Москвы двинулась к государственному объединению, осознание жизненной необходимости которого наглядно проявилось в 1380 г. успехом общерусского дела – победой на Куликовом поле. Два процесса в XIV в. колеблют рубежи и на карте русских земель, и в сознании русских людей: один из них – собирание земли перед лицом непреходящей внешней опасности; другой – ожесточенное сопротивление единству, сепаратизм, и чем активнее шло собирание земель вокруг Москвы, тем оно было труднее. Эта борьба велась и в сфере идеологии. На одном из ее эпизодов, показывающих, сколь трудным было дело единения Руси незадолго до победы над Мамаем, нам и предстоит остановиться.
Под 1355 г. в новгородских летописях содержится лаконичное сообщение: «Поставлена бысть церкви каменая с имя святыи Богородица Знамение, на Ильини улици»[526]. На первый взгляд, это сообщение не представляется сколько-нибудь значительным. В XIV в. Новгород переживал политический, экономический и культурный расцвет, чуть ли не каждый год в нем возводили новые церковные постройки. Рассказами об их сооружении буквально пестрят летописные страницы, отразившие бесконечное разнообразие церковных праздников и имен святых, в честь которых возводились храмы. Уместно вспомнить, что, когда в 1533 г. новгородцы построили новую церковь, то дали ей имя св. Марка только потому, что в городе до той поры не было храма во имя этого святого[527]. Однако церковь Знамения, сооруженная в 1355 г., особенная – и по своей судьбе, и по своему имени. В тяжелый для Новгорода XVII век запустели и разрушились многие его церкви, не существует сейчас, в частности, и церковь св. Марка, храм же Знамения богател с каждым десятилетием. А в конце XVII в. на его месте возник величественный собор, расписанный фресками. Он и сегодня входит в число наиболее значительных памятников новгородской архитектуры (см. илл. 47 цв. вкл.).
Особое почитание этой церкви в средневековом Новгороде объясняется тем, что знаменский культ связан с важным событием в истории самого города, а Знаменская церковь была воздвигнута для хранения иконы «Знамение Богоматери», объявленной главной новгородской святыней (см. илл. 48 цв. вкл.). Об этом событии древнейший Синодальный список Новгородской Первой летописи рассказывает так.
В зиму с 1169 на 1170 г. под Новгород пришли суздальцы с князем Мстиславом Андреевичем во главе, смоляне, предводительствуемые князьями Романом и Мстиславом Ростиславичами, муромцы и рязанцы с двумя своими князьями, полочане во главе с полоцким князем «и вся земля просто Русьская». Новгородцы же «сташа твьрдо о князи Романе о Мьстиславлици, о Изяславли вънуце, и о посаднице о Якуне, и устроиша острог около города». Вражеские войска приступили «к граду в неделю на Събор», т. е. в соборное воскресение (которое в 1170 г. приходилось на 22 февраля), «съездишася во 3 дни, в четвьртыи же день в среду приступиша силою и бишася всь день и к вечеру победи я князь Роман с новгородьци, силою крестьною и святою Богородицею и молитвами благовернаго владыки Илие, месяца феураря в 25, на святого епископа Тарасия, овы исекоша, а другыи измаша, а прок их зле отбегоша, и купляху суждальць по 2 ногате».[528]
Широко распространенная легенда о битве новгородцев с суздальцами приписывает эту победу чуду от богородичной иконы «Знамение», впоследствии особо почитавшейся в Новгороде. Краткое содержание этой легенды сводится к следующему. Архиепископу Илие-Иоанну, молившемуся о спасении Новгорода от суздальцев, был «глас, глаголющ»: «Иди в церковь святаго Спаса на Ильину улицу и возьми икону святую Богородицу и вынеси на острог противу супостат». Икона была принесена, и после того как суздальцы, начав наступление, «спустиша стрелы, яко дождь умножен», повернулась к городу и заплакала. Собрав слезы Богородицы в фелонь, архиепископ объяснил, что «сим бо образом» Богородица молится Богу за Новгород. По этой молитве Бог покрыл нападавших тьмой, и они начали избивать друг друга, что и обеспечило победу новгородцев. В память о чуде Илия-Иоанн «сотвори праздник светел», отмечаемый ежегодно «всимь Новымьгородом все мужи новгородци, жены и дети».[529]
В высшей степени странным, однако, оказывается то, что праздник в ознаменование победы над суздальцами был установлен не в день действительной победы – 25 февраля, а на св. Якова Перского – 27 ноября, т. е. в день, вовсе не примечательный с точки зрения описанных событий.
Эта странность давно уже занимает исследователей, предложивших два разных ее объяснения. Руф Игнатьев еще в середине XIX в. высказал предположение, что праздник Знамения был приурочен к дню Якова потому, что этот святой мог быть небесным покровителем посадника Якуна[530]. Ему возражал П. Л. Гусев: «Не говоря уже о неуместности предпочтения имени посадника дню спасения города, все это можно объяснить гораздо проще. Когда архиепископ Илия брал икону из церкви Спаса, то икона эта была уже известна, прославлена раньше и даже, может быть, уже называлась «Знамением»[531]. Какое-то ее празднование, по мнению П. Л. Гусева, 27 ноября могло совершаться и до 1170 г. Заметим, что и это предположение не кажется достаточно убедительным. Действительно, празднуются только чудотворные иконы, и если бы знаменский образ к 1170 г. уже был особо почитаемым, легенда не преминула бы ввести такое важное обстоятельство в его «послужной список». Напротив, легенда настаивает на учреждении праздника Знаменской иконы именно в честь победы 1170 г. Следует к этому добавить, что выше, в одном из очерков показано, что Знаменская икона была создана около 1155 г.: в момент битвы она насчитывала полтора десятилетия существования; чтобы стать чудотворной до 1170 г., должны были совершиться некие необычные действия, которые не могли оказаться не отмеченными летописцем.
Поэтому желательно установить время первоначальной организации этого праздника, о котором, вопреки версии легенды об его учреждении Иоанном-Илией, источники конца XII–XIII в. ничего не знают. Совершенно очевидно, что уже в XIV в. «Знамение» отмечалось 27 ноября, поскольку древнейший известный сейчас список «Слова о Знамении», содержащийся в праздничной минее XIV в.