В последующие годы у Теодора и Китти была одна вещь, которую они так и не смогли сделать, не могли прийти к согласию, даже после самого исчерпывающего сравнения записей. Что имел в виду Том? Теодор был непоколебимо убежден, что Том обманул его и намеревался погубить его и заполучить Китти, – показывая, что под коркой современного общества скрываются такие же темные и смертоносные интриги, как и в более жестоком прошлом, но что, учитывая чудовищность его искушения и страдания от полного провала, Тома следует простить.
Китти, напротив, считала, что Том влюблен в нее не больше, чем человек на Луне, и что Тедди не стоит быть таким романтичным, поскольку Том, очевидно, просто выполнил свое обещание и показал себя очень изобретательным, так как даже она была совершенно увлечена.
Признаюсь, я никогда не был уверен, кто из них прав, и сестра Тома не была мудрее. Иногда мы предполагали, что это могло быть причудливое желание поэкспериментировать с человеческой природой, или хладнокровный поиск материала для своего искусства. Сам он никогда не предъявлял никаких объяснений, отвечая на вопросы, касающиеся фактов, с большим усердием, но в остальном говоря нам, что все факты у нас перед глазами, и мы можем сделать собственные выводы. Было ли это мрачное молчание с его стороны, под которым на самом деле скрывалось глубокое сожаление, или он втайне смеялся над всеми нами, я так и не узнал. Он еще не женился, но он, конечно, никогда не казался человеком, способным серьезно относиться к Китти, – особенно после общения с такой женщиной, как его собственная сестра.
Что же касается этой опытной дамы, то Китти поначалу упорно продолжала воспринимать ее в дурном свете, но после того, как ее торжественно заверили, что Тедди ни на мгновение в глубине души не сравнивал ее с красавицей-бакалавром, она стала одной из самых преданных ее поклонниц и всегда говорила, что бесконечно обязана ей за то, что она поддержала Тедди в самый трудный час.
Но все это было позже. В следующую же среду после ее прогула – после того, как ее отца заверили, что Теодор должен был отчитаться в том, что он был "в невыгодном положении из-за обстоятельств", и будет считаться, что до следующего года не будет никаких записей, так или иначе, – ей разрешили выйти в "Кошечке" посмотреть на статую в закате, и именно по этому случаю она села рядом с Теодором и, положив свою гладкую щеку на его руку, сказала:
– Теперь ты видишь, Тедди, я была совершенно права в том, что в девятнадцатом веке было лучше, когда люди были разлучены клеветой, и страдали, и были героическими и постоянными, ведь только подумай, как мы счастливы сейчас, и на сколько мы стали верны! И я уверена, что буду гордиться твоей героической верностью мне, и твоей рыцарской верностью условиям той записки, которую я не получила, и твоим терпением к клевете, и несправедливости, и притеснениям со стороны начальства, и предательству со стороны друзей, и все это ради меня, – ты не представляешь, как я горжусь, Тедди! И я никогда не смогу быть достаточно хорошей, чтобы выразить свою признательность.
И независимо от того, рассматривал ли Тедди этот эпизод в столь же приятном ретроспективном свете или нет, он был достаточно мудр, чтобы без споров принять блага, предоставленные богами, и я думаю, что со временем благодаря Китти он действительно почувствовал, что когда-то в своей жизни он был героем.
1890 год
Очерки из будущего
Курд Лассвиц
Аромасия сидела в саду своего дома, мечтательно вглядываясь в голубую дымку прекрасного летнего дня 2371 года. То она следила глазами за маленькими темными облачками, появлявшимися то тут, то там на горизонте и внезапно сбрасывавшими на землю свой груз влаги; то снова обращала внимание на летающие кареты и воздушные велоципеды[12], проносившиеся мимо друг друга в суете широкой магистрали далеко внизу. Сад Аромазии располагался на высоте около трехсот пятидесяти футов над землей, на вершине ее дома. Строительство домов таких огромных размеров и превращение их вершин в сады и площадки для развлечений стало необходимостью, поскольку вся площадь земли внизу была отведена под сельское хозяйство. Земной шар был так густо населен, что каждый клочок земли использовался для посадки зерновых и разведения скота, чтобы предотвратить опасность голода. Поэтому везде, где позволяли воздух и свет, виднелись колышущиеся зерновые поля, а над ними на высоких и прочных колоннах возвышались дома, нижние этажи которых использовались для торговли и производства. Над ними возвышались жилые помещения, а крыши этих гигантских сооружений превращались в очаровательные сады, которые, благодаря своей воздушной и здоровой обстановке, становились излюбленным местом обитания людей.
Это вознесение домов на пятнадцать или двадцать этажей не доставляло неудобств, так как воздушные кареты стали общим средством передвижения, а лифты, построенные по последним научным принципам и оснащенные всеми удобствами этого передового периода, полностью заняли место утомительных лестниц девятнадцатого века. В городах, а их стало почти бесчисленное множество, соответствующие этажи противоположных рядов домов были соединены между собой галереями. Однако они использовались только в деловых целях, поскольку среди высших слоев общества считалось неприличным прогуливаться по ним. Также считалось крайне неприличным и даже запрещалось законом подниматься выше верхушек домов на воздушных транспортных средствах в черте города или перемещаться по воздуху над частными домами. Конечно, всегда находились вульгарные и озорные нарушители этого обычая. И как в Новое Средневековье, как теперь называли девятнадцатый век, опьяненные вином молодые люди делали ночь отвратительной для любящего поспать филистимлянина, звоня в дверь в ранние утренние часы или уродуя вывески торговцев, так и в наши дни случалось, что дымоходы домов по утрам затыкали букетами лучших цветов, собранных в семейном саду, или заклеивали окна веселыми картинками.
Аромасия Одосия Озодес, знаменитая артистка, глубоко вздохнула, так и не обнаружив предмета своего вожделения среди множества воздушных карет, которые проносились и проносились перед ее взором.
– Интересно, где сегодня Оксиген? – пробормотала она на гармоничном немецком языке. Ведь хотя при обычном общении все говорили на универсальном языке, все же самые нежные чувства сердца выражались на родном языке.
– Не могу понять, почему он не прибыл ко мне давным-давно. Уже девять часов, восемьдесят четыре минуты и семьдесят секунд. (В этот период сутки делились на два раза по десять часов, которые в свою очередь делились в соответствии с десятичной системой).
– И Магнета тоже нет, но поэты никогда не бывают пунктуальными. Полагаю, он сочиняет одну из своих знаменитых джинглет, из-за которых он не замечает ничего вокруг.
Джинглет был новой формой поэзии, сочетавшей в себе все лучшие качества сонета, спенсеровской строфы, алькаинового стиха и семейного романа. Он писался на универсальном языке, и его главная прелесть заключалась в сочетании аллитерации и рифмы.
Теперь Аромазия взяла микротелескоп, лежавший на столике неподалеку, и внимательно рассмотрела некое место примерно в пятнадцати милях от нее, расположенное в пригороде города, над которым в этот момент стало видно одно из ранее упомянутых облаков.
– Это Оксиген, – сказала она себе, отложив телескоп. – Я узнаю его машину. Он, очевидно, очень занят и будет здесь позже. А до тех пор позвольте мне заняться моим прекрасным искусством. Всемогущие идеи великих мастеров запаха сократят тоскливый час и унесут мою душу в те края, где человеческие желания и тоска исчезают под чарами высшего вдохновения.
С этим восклицанием она шагнула в автоматический лифт и через несколько мгновений оказалась в своей собственной квартире. В центре ее стоял инструмент, напоминающий фортепиано девятнадцатого века. Аромазия открыла его, коснулась клавиш и вскоре уже наслаждалась богатыми ароматами фантазии Смеллмана, которые в своей возвышенной гармонии запахов приводили играющего в экстаз.
Ододион, или рояль с запахами, был изобретен в 2094 году итальянцем по имени Одорато, и его примитивная форма время от времени значительно совершенствовалась в соответствии с последними открытиями химической науки. Прибор нашей артистки был немецкого производства и славился большим разнообразием запахов, начиная с самых низких клавиш с затхлым запахом, который проникает из подвала и заплесневелой могилы, и доходя до чрезвычайно тонких духов, открытых в 2369 году и названных "луковой эссенцией". Каждое нажатие кнопки открывало соответствующий газгольдер, а конденсация, расширение и гармония различных духов осуществлялись с помощью научно сконструированных приборов.
После того как музыка была доведена до такого высокого совершенства, что ухо уже не могло выдержать дальнейших усовершенствований в этом направлении, внимание все больше и больше обращалось на нос, который до сих пор был органом человеческого тела, которым, к сожалению, пренебрегали. Правильное развитие обоняния до этого времени было почти полностью упущено из виду прошлыми поколениями. Почему бы не культивировать его более тщательно, тем самым способствуя симметричному развитию человеческого тела? Ни одно другое чувство не оказывает более сильного воздействия на ассоциацию идей, чем обоняние, и поэтому его, несомненно, можно использовать для вызова определенных мыслей и чувств в человеческом разуме. Ученые стали тщательно изучать все особые свойства и эффекты различных запахов и эмпирическим методом открыли законы гармонии и диссонанса, управляющие ими. Благодаря огромному прогрессу в химической науке, стало очень легко готовить самые разнообразные ароматы в больших количествах, и после того, как ододион был выставлен пока лишь только в качестве диковинки во всех городах мира, он вскоре попал в дома семей, претендующих на приверженность к культуре.