Вершина была изрезана высокими пинаклями[28] скалы, стоящими как башни вдоль стены, и огромными провалами, похожими на амбразуры крепости. Она отбрасывала длинную, острую, заостренную тень, черную, как струя, на серую равнину внизу, на которой кратеры потухших вулканов, еще не пронизанные светом, напоминали чернильные колодцы, но по мере того, как метеор поднимался все выше и выше, тени постепенно отступали или становились светлее. Нигде не было видно ни малейших следов пребывания людей, ни животного мира, ни растительности… Судя по всему, не было ни капли воды, ни стоячей, ни проточной, и единственным признаком движения был подъем тумана над землей то тут, то там.
Хотя уже рассвело, небо, за исключением окрестностей светила, оставалось таким же черным, или, по крайней мере, индиго-синим, настолько глубоким, что все равно казалось черным, а звезды имели холодный, суровый, голубоватый оттенок.
Когда я посмотрел в противоположном направлении, то увидел еще незамеченную перспективу – странную и изрезанную дикую местность с зубчатыми горными хребтами, потухшими вулканами, коническими пиками, отдельными холмами и каменными глыбами, окруженными стенами равнины и зольные пустыни, пересеченными потоками твердой лавы или расщепленными глубокими широкими каньонами, и перемежающимися конусами истощенных гейзеров или бассейнами высохших грязевых и минеральных источников, похожих на террасы и "горшки с краской" Йеллоустоуна. Земля и камни были всех цветов, от белого, как снег, гранита или молочного кварца, до желтого цвета серы, от красного цвета вермильона до зеленого и голубого других природных пигментов вулканического происхождения, но преобладающим оттенком был серый, и свет неба так расцвечивал скории[29] и покрытую черными пятнами поверхность, что она казалась вырезанной из слоновой кости и черного дерева.
Здесь тоже не было видно никаких следов жизни, разве что несколько расколотых колонн на склоне холма были окаменевшими стволами древнего леса, и снова мне пришла в голову мысль, что я смотрю на жесткие линии погибшей планеты.
Возможно, мертвой, но не абсолютно лишенной жизни, поскольку со временем я начал замечать, что низшие формы растительности, такие как лишайники и кактусы, пробивались из засушливой почвы под растущим теплом светила и даже придавали румяный или зеленый оттенок серым равнинам и горам. Но и это было еще не все – я чуть не перепугался до смерти, когда увидел огромную змею, проскользнувшую мимо меня, когда я лежал на земле. За ней последовали еще одна и еще, и не только змеи, но и чудовищные жабы и летающие насекомые, такие же гигантские, как крокодилы или крылатые драконы прошлых геологических эпох.
Они были всех цветов и узоров, под стать земле и скалам, но большинство из них были черно-белыми. Время от времени змея заглатывала жабу, а жаба охотилась на муху, но все же легион шел вперед, как большая армия. Я хотел убежать, но был прикован к месту, и – ужас из ужасов! огромная змея скользнула по моему распростертому телу. В приступе страха я пытался вырваться из ее раздутых и склизких складок, но все тщетно. Я громко закричал и очнулся.
Сначала я не знал, где нахожусь, так как след змеи все еще вился надо мной, но потом я осознал свою личность и понял, что на самом деле нахожусь не там, где думал. На мгновение мне показалось, что я сошел с ума, но потом я вспомнил, что нахожусь в постели и что мои жуткие переживания были лишь сном, вызванным, возможно, лучами рассвета, падающими на мое лицо.
Я думаю, что это был случай того, что известно как "двойное сознание", когда мозг, кажется, осознает два разных мира. Эго пробудилось, в то время как остальной разум находился под влиянием сна. Тайна моего сна стала мне ясна, так как я вспомнил, что перед сном читал о Луне на страницах Проктора, сэра Роберта Болла, мистера Раньярда и других выдающихся авторов по астрономии. Более того, я обнаружил, что в моем сне был творческий метод – что это было, по сути, видение восхода солнца на Луне, таким, каким оно могло бы показаться глазу наблюдателя, находящемуся на самой Луне, а не астроному на Земле.
Моя точка наблюдения находилась на юго-западной стене большого кратера, или "равнины со стенами" Клавиуса, в третьем или юго-восточном квадранте Луны, а время было восходом Солнца, когда "терминатор" или бахрома дневного света ползла по поверхности и освещала ее характерные черты.
Лазурный цвет нашего неба на Земле обусловлен рассеиванием света в атмосфере, но если на Луне и есть атмосфера, то она крайне разрежена – так же, как и на высоте пятидесяти или шестидесяти миль над Землей. Поэтому и ночью, и днем лунное небо кажется черным. На вершине Монблана наблюдается явное потемнение нашего голубого неба. Опять же, золотисто-красный свет восхода и захода солнца на Земле обусловлен поглощением синих лучей нашей атмосферой, что можно наблюдать в газовой лампе, которая в тумане кажется краснее.
При наблюдении за пределами нашей атмосферы Солнце в действительности будет иметь голубой цвет, подобный лаванде Гершеля, с тенденцией к фиолетовому, как обнаружил профессор Лэнгли, и поэтому, поскольку Луна имеет мало или вообще не имеет поглощающей атмосферы, солнечный свет там будет иметь фиолетовый оттенок. Солнечный диск также будет казаться окутанным хромосферой и белой короной, включая зодиакальный свет.
Диаметр кратера Клавиуса составляет более 142 миль, на поверхности нашего спутника мы видим длинные горные хребты, но ни один из них не настолько высок, как Анды или Гималаи. Те, что на Луне, очевидно, являются результатом работы плутонических сил.
Анды и Гималаи, с другой стороны, по площади вдвое больше Уэльса, но отсутствие или чистота атмосферы благоприятствуют дальности видимости. Он окружен оплотом скал, в некоторых местах достигающих высоты более 17 000 футов от дна, которые включают в себя около девяноста кратеров. Даже с земли восход солнца на Клавиусе, если смотреть в хороший телескоп, представляет собой очень возвышенное зрелище. Сначала солнце освещает западную стену кратера, которая остается в тени и выглядит как темный залив, надвигающийся на светлую часть, или южный рог. Когда солнце поднимается выше, его лучи падают на кратеры равнины и заставляют их сиять, как "золотые атоллы в чернильном море".
Восточная стена кратера загорается, и сквозь расщелины в западной стене на дно кратера пробиваются лучи света – этот эффект использовал мистер Райдер Хаггард в своем знаменитом романе, чтобы позволить "Ей" и ее спутникам достичь пламени бессмертия в пещерах Кор[30], которые также были "обнесенной стеной равниной", подобной тем, что есть на Луне. Наконец солнечный свет достигает равнины, длинные черные тени вынуждены сжаться, и вся поверхность освещена.
Луну можно рассматривать как мумифицированный мир, который умер молодым. Земля как планета намного старше, и многие черты ее огненной молодости исчезли, но по облику Луны мы можем прочесть, какой она была когда-то. На вулкане они сложены из горных пород, которые были отложены под водой и подняты в результате затопления соседних районов. Однако в некоторых земных хребтах первоначальное ядро, или хребтовая кость, вулканическая и сравнима с хребтами Луны, но оно покрыто осадочными материалами – точно так же, как примитивная черта человеческого характера иногда маскируется более поздними привычками или опытом.
На Земле мало больших кратеров, колец или окруженных стенами равнин, и они не так велики, как некоторые на Луне. Вероятно, земные кратеры почти все были уничтожены ветром и водой, морозом и огнем, но примеры все еще можно увидеть на Яве и в других местах, а кратер Килауэа на Сандвичевых островах – один из все еще действующих, где расплавленная лава образует гребнистую поверхность или серую равнину, усеянную кратерками, которые являются последними жерлами затухающего вулкана. Так называемые "моря" Луны, такие как "Море Спокойствия" и "Залив Радуги", очевидно, являются сухими равнинами или пустынями, подобно прериям и пампасам Америки, и их зеленовато-серый или красноватый оттенок, вероятно, происходит от земли и пепла или от растительности.
"Ямы" или чашеобразные углубления – это, возможно, старые кратеры, потерявшие свои кольца, "расщелины" – это длинные узкие ущелья или трещины, оставшиеся открытыми, а "разломы" – это, несомненно, закрытые трещины, оба случая – результат сжатия, когда Луна расставалась со своим внутренним теплом.
Яркие полосы, исходящие из некоторых кратеров через долины и горы, возможно, являются застывшими потоками лавы, а "длинные берега", вероятно, представляют собой интрудированную лаву, подобную "трапповым дамбам"[31] на нашей планете. Серные равнины, потухшие гейзеры и минеральные источники, которые я видел во сне, еще не были обнаружены на Луне, потому что, конечно, их было бы трудно различить, но мы вряд ли можем сомневаться, что подобные продукты вулканического воздействия там присутствуют.
Кажущееся отсутствие воздуха и воды на Луне было объяснено разными способами. Более вероятно, что частицы воздуха улетучились в космос в течение веков, как предполагал господин Престон, чем то, что они замерзли в экстремальном холоде или были поглощены корой. Вода, возможно, была поглощена или выморожена, а не испарилась, но среди астрономов растет тенденция считать, что и атмосфера, и вода существуют на Луне, хотя и в минимальном количестве. Во время долгой ночи, длящейся две недели, эта вода, несомненно, замерзнет, и особая белизна поверхности Луны, особенно на полюсах, может быть вызвана как обычным снегом, так и замерзшей углекислотой или химическими солями, такими как борат извести. Если на Луне есть воздух и вода, а я придерживаюсь именно такой точки зрения, то длинный световой день в две недели, конечно, испарит их, последуют дожди, и, вероятно, низшие виды растений будут процветать. То, что высшая растительная и животная жизнь когда-то существовала на Луне, сомнительно. Вероятно, на Луне никогда не было человека, хотя некоторые астрономы проследили сходство очень красивой женщины и очень уродливого мужчины.