Проведя два месяца в Москве, где книга его была представлена ко Двору, Димитрий вернулся в Малороссию и, заключившись в Батуринском монастыре, отказавшись от настоятельства, весь ушел в работу над второю четвертью труда, законченной в 1693 году. Третью четверть он завершил, будучи настоятелем Новгород-Северского монастыря, пред назначением на митрополию. Уже в Ростове в 1705 году он завершил четвертую часть. Таким образом, Четьи-Минеи святителя Димитрия представляют плод почти двадцатилетнего напряженного труда.
Современники с любовью следили за трудом Димитрия. Патриарх Адриан, кроме сочувственных писем самому Димитрию, писал архиепископу Иоанну Максимовичу (Димитрий был тогда архимандритом Елецкого Черниговского монастыря): «Известихомся, яко близ тебе ныне пречестный архимандрит Димитрий в церковном общеполезном книжном словоделии жития святых пиша труждается. Просим твою любовь: в потребах спомоществуй ему трудами о Господе и любовь сотворяй во благодушество и в пользу Церкви». В 1700 году встречается известие: «Року 1700 в месяце генваре третяя книга иеромонаха Димитрия Савича Тупталенка составленная, на свет вышла, и любопытствующих человек книжных духовною радостью сердца наполнишася».
Современники знали, чему радовались, и завещали потомкам горячую любовь к этому творению св. Димитрия.
Трудно познать после Евангелия другую книгу, которая имела бы такое влияние на верующее русское общество. Жития святых в довольно доступном издании представляли собою для этого общества неистощимое сокровище нравственного назидания, живую, убедительную, яркую школу того, чего надобно было искать в жизни, как следовало строить земную жизнь.
Прибавьте к содержанию изумительное выполнение, ту святость, которая запечатлела священные рассказы, то высокое одушевление, которое пронизывает книгу от первой страницы до последней и которое дало современникам справедливый повод назвать Димитрия «Боговдохновенным», – и вы поймете, почему эта книга никогда не устареет и всегда будет полна для верующего читателя свежего обаяния. Недаром сохранились предания, что само Небо помогало Димитрию в его труде. Так, когда однажды он недоумевал об одном мученике, куда отнести его, этот мученик сам явился во сне св. Димитрию и разъяснил ему то, что было ему неясно.
Картинное, художественное изложение показывает в авторе великого мастера слова, но, кроме художника, там чувствуется расширяемая стремлением к совершенству душа, путем примеров святых желающая увлечь к этому совершенству читателя.
В последние годы свои Пушкин говорил, что Четьи-Минеи свт. Димитрия представляет собою неистощимую сокровищницу для вдохновенного художника. Эта книга вечно живая, бессмертная.
В 1700 году Петр поручил Киевскому митрополиту Варлааму Ясинскому, по мысли которого св. Димитрий предпринял свой великий труд, поискать лицо «доброе и ученое, и благонепорочного жития, которому бы в Тобольску быть митрополитом, имел бы Божиею милостью исподволь в Китае и в Сибири в слепоте идолослужения и других невежествиях закоснелых человек приводить в сознание и служение, и поклонение истинного Бога». И Димитрий был посвящен в Сибирские митрополиты. С отчаяния он даже заболел: климат Сибири был совершенно невыносим для его слабого здоровья, и труд мог бы остаться там недоконченным. Посетив в Москве больного, Государь дозволил ему оставаться в Москве для проповеди, а в 1702 году, не побывав в Сибири, он переведен был на кафедру Ростовскую.
Епархия эта находилась в печальном положении, в каком была большая часть великорусских епархий того времени, которые Петр надеялся усовершенствовать через образованных архиереев. Духовенство в глубоком невежестве своем не могло учить народ, который легко совращался в раскол. Тягостно было видеть невежественное духовенство просвещенному пришельцу Южной Руси. Со свойственной ему силой и картинностью в одной из проповедей своих святитель рисует положение дел: «Окаянное наше время, в которое так пренебрежено сеяние Слова Божия и не зная, кого прежде надобно винить: сеятелей или землю, священников или сердца человеческие, или тех и других вместе? Сеятель не сеет, а земля не принимает. Иереи не брегут, а люди заблуждаются. Иереи не учат, а люди невежествуют. Иереи Слова Божии не проповедуют, а люди не слушают и слушать не хотят. С обеих сторон худо: иереи глупы, а люди неразумны. Иерейские жены и дети многие никогда не причащаются. Иерейские сыновья приходят ставиться на отцовские места. Мы их спрашиваем, давно ли причащались, а они отвечают, что и не помнят, когда причащались. О, окаянные иереи, нерадящие о своем доме! Как могут радеть о св. Церкви люди, домашних своих к святому причащению не приводящие?»
Остановимся подробнее на деятельности святителя в Ростове, знакомясь с которой, мы познакомились и с колоритными чертами той эпохи.
1 марта 1702 года святитель прибыл к Ростову в сопровождении любимой келейной его иконы Богоматери Ватопедской. Паства встретила его тоже с иконою Богоматери. Святитель прежде всего посетил Спасо-Яковлевский монастырь. Там, в храме зачатия прав. Анны, он указал будущее место своего погребения. В кафедральном Успенском соборе он произнес приветственное слово пастве. Он говорил: «Приидох к вам, не да послужите ми, но да послужу вам, приидох не себе угождати, но вразумляти бесчинныя, утешати малодушныя, заступати немощныя, добрыя любити, злыя с милованием наказывати, о всех пользе пещися, всем спасения тщательно искати, о всех молитися».
И надо сказать, это служение было весьма тяжким. И паства, и духовенство стояли на степени развития, которая нам теперь покажется прямо невероятной. Мы видели отзывы святителя. Приведем мнение незаинтересованного лица, знаменитого Посошкова: «Кои пресвитеры и во граде живут, и те не весьма знают, в чем грех и в чем спасение, и того ради прихожан своих к покаянию не принуждают». Посошков говорит, что не духовные стремления наполняют жизнь священника, а хозяйственные заботы. Св. Димитрий тоже рассуждает: «Что тя приведе в чин священнический? Тоже, дабы спасти себе и иных? Никакоже. Но чтоб прекормити жену и дети, и домашних. Поискал Иисуса, не для Иисуса, а для хлеба куса».
Но хороша была и паства! И Посошков, и св. Димитрий приводят случаи ужасающие, не бывшие, к сожалению, редкими: «Я истинно таковых стариков и при Москве видал, что лет под 60 и больше жития своего имеют, а у отцов духовных на исповеди не бывали не ради раскольничества, а ради непонуждения пресвитерского». (Посошков)
И святитель говорит: «Иные уже 10 лет, иные 20 не причащаются. А иные во всю жизнь свою не знают, что то есть причаститися Божественных Таин!! Разве когда младенец был крещен, тогда и причащен».
Конечно, глубокое невежество духовенства было причиною такого положения дела в народе. Ведь народ этот был по-своему набожен, жаждал впечатлений духовных. Но никто не объяснял ему, в чем сущность веры. Никто, например, не сказал, что значит для души и для спасения святое причащение. И Посошков выразительно объясняет о священниках: «ни сами разумеют, ни нас учат».
Нравы народные были темны: бедность, суеверия, необузданность. Раздоры крестьян разных владельцев были постоянным явлением, и дрались шибко. Например, в Ростовской области крестьяне стольника Бутурлина чистили покосы. Как снег на голову являются крестьяне Дашкова «великим собранием с дульем и бердышами, и тех Бутурлина крестьян с товарищи убили замертво, ограбили кафтаны и шапки, и рукавицы, и топоры, и с воротов кресты, и мошны с деньгами обрали, и впредь они, крестьяне, похваляются на крестьян таким же убивством!»
Вот выразительный пример неладов попа с приходом. Священник из Углича бьет челом: «Прихожане, а его, попа, дети духовные, упиваются допьяна, в церкви Божии не входят, и ему, попу, ни в чем не послушны. И поносят его, попа, не былыми словами за то, что он, поп, их, приходских людей, против-де правила святых отец учит, не святит колодезя». А прихожане показывают, что поп не ходит к ним на дом, не дает креста, дерется – кулаком ушиб прихожанина.
Чего епархиальное начальство могло ожидать от духовенства, видно из наказа святителя одному иеромонаху, которому разрешено было в миру править требы: «во пиршествах не упиватися до пьянства, и в корчмы не входить, кощунство и смехотворения не делать, ниже пения срамословных песен или иже таковых слушати, или смотрети».
Выше было уже показано, как тяжело было экономическое положение народа и духовенства, и все это еще более смущало общий темный фон тогдашней епархиальной жизни. Вот в такой-то среде пришлось действовать святителю Димитрию.
Он принялся действовать мягкими мерами: посланиями, проповедями, школами для детей духовенства.
Послания святителя к духовенству дают богатый бытовой материал. Вот, например, одно из ужасных явлений того времени, описанное святителем: «Некие злонравные иереи грехи детей своих духовных изъявляют, обличают и, егда бывают пьяны, с укоризною поносят». Тут же святитель говорит о тайне исповеди, прибегая к художественному сравнению: «Грехи – камни, нас отягчающие. Милосердие Божие – море. Как камни, в море вверженные, никому уже не ведомы, так должно быть и с грехами, ввергаемыми исповедью в море милосердия. Иерею, поведавшему тайну исповеди, не уйти вечных адских мук».
Вот другой недостаток: «Иереи ленятся ходить к больным, еже исповедати и причасти их, а наипаче к людям убогим и нищим не хотят ходить, и много нерадением их без исповеди и без причастия Божественных Тайн умирают». Святитель напоминает, что Христос спросит с иерея и о богатом, и о нищем.
Интересно распоряжение святителя о хранении запасных Даров. Не на дому у священника между клопами, тараканами и сверчками, а в церкви или в особой клети, в сосуде.
Восставал он против всякого небрежения священников к службе. Один священник служил литургию без служебника, делая лишь возгласы. Когда его спросили, почему он так делает, он отвечал, что уже прочел священнические служебные молитвы дома! Иногда священники служили, не протрезвившись, сквернословили в алтарях, грубо бранились. Святитель заповедует читать молитвы с умилением, говоря, что молитвы «без внимания и умиления есть кадильница, бряцающая без огня и ладана».