Обещанного контрпроекта Кубанское правительство так нам и не прислало.
После занятия 2/15 августа Екатеринодара Добровольческая армия стала развивать операции против Таманской группы большевиков, а также действовавших в районе г. Новороссийска и на Черноморском побережье. Во время развития последней операции в штабе Добровольческой армии были получены сведения, что в районе Туапсе и Майкопа действуют против большевиков восставшие и ушедшие из своих станиц отряды кубанских казаков, которым помогают грузины. Вслед за этим с Туапсе была установлена связь, и в его районе был обнаружен небольшой грузинский отряд под начальством генерала Мазниева. При этом отряде находилось до шести сотен казаков, бежавших из Майкопского отдела.
Грузины помогали казакам оружием и боевыми припасами; мы же начали снабжать грузин хлебом. Так как генерал Мазниев действовал против большевиков, то Добровольческая армия установила с ним самую тесную связь и смотрела на этот отряд как на союзный. Генерал Мазниев обнаружил полную готовность помогать Добровольческой армии и восставшим кубанским казакам.
К этому времени относятся первые переговоры по вопросам товарообмена с Грузией. Генерал Мазниев передал в распоряжение начальника отряда Добровольческой армии один броневой поезд и обещал передать санитарный поезд; с нашей стороны было обещано отпустить для Грузии хлеба на 250 тысяч рублей.
В это время крупные силы большевиков, отступая под давлением Добровольческой армии от Новороссийска вдоль Черноморского побережья, вытеснили грузинский отряд генерала Мазниева из Туапсе и заняли город.
26 августа/8 сентября большевики очистили г. Туапсе и отступили на север, надеясь соединиться со своими частями, действовавшими в районе Северного Кавказа. Наши части в тот же день заняли Туапсе.
Дружеские отношения, налаживавшиеся между нами и грузинами, резко изменились после занятия нами Туапсе и водворения там нашей власти.
Генерал Мазниев, как показавший себя расположенным к Добровольческой армии, был отозван и заменен генералом Кониевым115. В районе селения Лазаревского (в 60 верстах к юго-востоку от Туапсе) грузины стали сосредоточивать значительные силы (5 тысяч пехоты с 40 пулеметами и 18 орудиями) и приступили к укреплению позиции у Сочи, Дагомыса и Адлера. Одновременно в два последних пункта вступили германские отряды, и всякие сношения грузин с нашими войсками были прерваны.
По заявлению нашим представителям генерала Кониева, изменение отношения грузин к Добровольческой армии было основано на указании германского командования. К этому же периоду относятся сведения, полученные из Тифлиса, что русские, особенно офицеры и чиновники, подвергаются самому беспощадному гонению.
12/25 сентября в Екатеринодар прибыла грузинская делегация во главе с министром иностранных дел грузинского правительства Гегечкори; в состав делегации входил генерал Мазниев. Гегечкори заявил, что делегация прибыла с целью вести переговоры по вопросам товарообмена и для установления дружеских отношений между Грузией и Добровольческой армией, а также Кубанью.
Приезд этой делегации вполне совпадал с желанием командования Добровольческой армии договориться с грузинским правительством и установить дружеские отношения. Прежде всего представлялось крайне желательным получить уверенность, что ничто не может угрожать нашему тылу и явится возможность не держать на границе с Грузией войска, столь необходимые для борьбы с большевиками на Северном Кавказе.
Затем нужно было договориться по следующим вопросам:
1) В Грузии, после ликвидации Кавказского фронта, осталось большое интендантское, артиллерийское, инженерное и санитарное имущество, принадлежавшее русскому государству. Представлялось желательным хотя бы часть этого имущества получить в распоряжение Добровольческой армии. Если бы не удалось договориться о получении этого имущества безвозмездно, то выработать условия, на которых Грузия согласилась бы это имущество передать нам.
2) В Грузии оставалось большое имущество, принадлежавшее Красному Кресту, военно-промышленному комитету и всероссийским союзам земств и городов. Надо было добиться, чтобы Грузия признала право на это имущество образовавшихся при Добровольческой армии временных главных управлений этих организаций.
3) О прекращении преследования в Грузии русских граждан; о предоставлении права русским офицерам, находившимся в Грузии, отправляться на службу в Добровольческую армию, без опасения за участь их семейств, оставляемых в Грузии.
Те сведения, которые были получены из Тифлиса о преследовании всего русского, не давали надежды добиться полного соглашения и установить дружеские отношения. Грузинское правительство и грузинская пресса подвергали резкой критике Добровольческую армию и ее командование, называя их черносотенцами, контрреволюционерами. Наконец, на грузинское правительство оказывалось давление со стороны германского командования, которое, естественно, стремилось изолировать Добровольческую армию и поставить ее в трудное положение.
Но для нас было так важно достигнуть соглашения с Грузией, что генерал Алексеев решил пойти на все возможные уступки, лишь бы установить сносные отношения.
12/25 сентября генерал Алексеев, открывая заседание, начал свою речь следующими словами: «Разрешите от имени Добровольческой армии и Кубанского правительства приветствовать представителей дружественной и самостоятельной Грузии. Я пожелаю, чтобы те весьма важные переговоры, которые нам предстоят, привели к удовлетворительным результатам. Разноречий быть не должно. С нашей стороны никаких поползновений на самостоятельность Грузии не будет – в этом отношении Грузия может считать себя обеспеченной, но, дав такое обеспечение от Добровольческой армии и Кубанского правительства, которое, конечно, это подтвердит, мы должны ожидать равноценного отношения со стороны грузинского правительства к нам».
Из дальнейшего хода переговоров выяснилось, что грузинские представители заняли совершенно непримиримую, и притом необоснованную ни историческими, ни этнографическими, ни экономическими данными позицию в вопросе об установлении границы Черноморской губернии, настаивая на том, что Сочинский округ должен входить в состав Грузии.
Вторичное заседание совместно с представителями грузинского правительства состоялось 13/26 сентября. Во время обмена мнений членам грузинской делегации был предложен вопрос о тех гарантиях, которые могли бы быть даны грузинским правительством в том, что хлеб, направляемый в Грузию, не попадет к германцам. При этом были приведены факты отправки германцами хлебных грузов из Грузии в Констанцу на пароходах «Генерал», «Гамбург» и «Каркова». Представители Грузии от ответа уклонились.
В основном вопросе об установлении границы грузины отказались пойти на какие-либо уступки. В числе мотивов, вследствие которых Грузия настаивала на сохранении за собой Сочинского округа, Гегечкори выдвинул опасение Грузии, что сил Добровольческой армии недостаточно, чтобы защищать Сочинский округ от большевиков.
Генерал Алексеев указал, что, признавая в настоящее время существование самостоятельной Грузии, командование Добровольческой армии не может санкционировать и согласиться с расчленением чисто русской Черноморской губернии; что русское население Сочинского округа просит о возвращении округа в состав Черноморской губернии.
Дальнейшее обсуждение как этого, так и других вопросов приняло острый характер. Гегечкори в заключение заявил: «От Сочинского округа Грузия отказаться не может. Все сведения и слухи о преследовании русских в Грузии неверны. Все имущество, принадлежавшее прежде русскому правительству и различным организациям, работавшим на армию, грузинское правительство рассматривает как принадлежащее ныне Грузинской республике и может часть его дать Добровольческой армии лишь в обмен на хлеб и другие продукты, нужные Грузии».
Генерал Алексеев пытался повлиять на представителей Грузии, указав, что для самой Грузии необходимо установить дружеские и союзнические отношения с Добровольческой армией, так как если последняя не выйдет победительницей из борьбы с советской властью, то рано или поздно Грузия будет большевиками раздавлена.
Но все было напрасно, и переговоры были прерваны.
Как потом выяснилось, Гегечкори, ведя официальные переговоры в комиссии под председательством генерала Алексеева, вел частные, сепаратные переговоры с председателем Кубанского правительства Бычем. Вполне возможно, что эти последние переговоры давали основание Гегечкори считать, что положение Добровольческой армии на Кубани недостаточно прочно, и повлияли в значительной степени на его несговорчивость.
Впрочем, нельзя забывать, что в этот период грузинское правительство должно было действовать по указке немцев и, наконец, для Грузии Сочинский округ имел громадное значение в смысле зоны, отделяющей от Добровольческой армии Сухумский округ, населенный свободолюбивым и воинственным абхазским народом, не желавшим подчиниться Грузии. Грузинское правительство опасалось, что если Сочинский округ войдет в состав Черноморской губернии, то непосредственное соседство района, подчиненного Добровольческой армии, с Сухумским округом может повлиять на отпадение Абхазии от Грузии и лишение последней портов на Черном море.
Грузинская делегация уехала из Екатеринодара. После отъезда делегации командование армии заняло по отношению Грузии выжидательное положение, не предпринимая никаких враждебных военных действий. Но граница для пропуска товаров была закрыта.
В течение лета 1918 года в Сибири стало организовываться антибольшевистское движение. Московский национальный центр, по соглашению с представителями сибирских политических партий, решил образовать в Сибири Директорию, в которую из состава Московского национального центра должны были войти Н.И. Астров116 (бывший московский городской голова) и другие лица. Василий Александрович Степанов в состав Директории не вошел. Возможно, что я ошибаюсь, указывая на первоначальное предположение включить его в состав Директории, но, насколько помню, об этом генералу Алексееву было сообщено из Москвы.