лчаком и генералом Деникиным, будут совершенно извращены.
Генерал Деникин, не отрицая необходимости договориться с казачеством и устранить все трения, не соглашался на разрешение вопроса в том виде, как предлагали представители казачества, и отношения между ними и командованием все более и более портились.
Не возражали представители казачества лишь против полного подчинения казачьих войск генералу Деникину в оперативном отношении. Но и здесь чувствовалась возможность в будущем серьезных недоразумений: среди политических деятелей казачества было много таких, которые свои личные и местные интересы ставили выше интересов государственных и которые не возражали против полного подчинения казачьих воинских частей генералу Деникину только вследствие того, что знали, что весь казачий командный состав будет подчиняться генералу Деникину и что этот вопрос открыто они поставить не могут. Эти господа начали агитацию и пропаганду в казачьих войсках и пытались проводить мысль, что казачество должно вести борьбу с большевиками лишь до полного освобождения казачьих областей от посягательств со стороны советской власти.
Особое неудовольствие и даже ненависть политических деятелей казачьих войск было направлено против Особого совещания, состоявшего при генерале Деникине и проводившего в жизнь программу, им провозглашенную. Интересно отметить, что этими лицами Особое совещание никогда гласно не отождествлялось с генералом Деникиным, как будто это был какой-то совершенно обособленный, зловредный орган, проводивший свою, а не генерала Деникина, политику.
Но это понятно. Большинство из этих «политиков» были мелкие местные деятели, не отличавшиеся достаточным гражданским мужеством и не смевшие вступить в открытую борьбу с генералом Деникиным, за которым стояла не только Добровольческая армия, но и казачьи войска.
Зато Особое совещание и его отдельные члены мешались с грязью и против них велась открытая и непримиримая борьба, как путем выступлений в казачьих законодательных учреждениях, так и путем печати и пропаганды в районах казачьих областей. Особенно старались представители так называемых «самостийных» кругов Кубанского казачьего войска.
Серьезность создавшегося положения в тылу борющихся за освобождение России армий не могла не беспокоить главное командование. Прибывшая к этому времени (25 мая/7 июня) из Парижа делегация от политического совещания, в составе генерала Щербачева, Аджемова и Вырубова, осветила положение русского вопроса на мирной конференции в смысле возможности признания единого Всероссийского правительства в лице Верховного Правителя адмирала Колчака, в случае признания его всеми борющимися против большевиков в России силами.
Подобное признание, несомненно, повлияло бы на отношение правительств Держав согласия к домогательствам отдельных государственных новообразований в отрицательную для них сторону и тем самым вырвало бы почву из-под их ног.
Генерал Деникин решил признать адмирала Колчака и 30 мая/ 12 июня отдал следующий приказ:
«Безмерными подвигами Добровольческой армии, Кубанских, Донских и Терских казаков и Горских народов освобожден юг России, и русские армии неудержимо движутся вперед к сердцу России.
С замиранием сердца весь русский народ следит за успехами русских армий, с верой, надеждой и любовью.
Но наряду с боевыми успехами, в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий, не останавливающихся перед расчленением Великой, Единой России.
Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею едином Верховном командовании.
Исходя из глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному Правителю Русского Государства и Верховному Главнокомандующему Русской армии.
Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение России».
К сожалению, начавшиеся неудачи на Сибирском фронте аннулировали значение этого приказа.
Военный представитель великобританского правительства при генерале Деникине Бригс был заменен генералом Хольманом. Мы все были крайне огорчены отъездом генерала Бригса, показавшего себя искренним другом России и помогавшего Вооруженным силам Юга России всем, чем только он мог. На прощальном обеде, дававшемся в четь генерала Бригса 30 мая/12 июня, он между прочим сказал: «Здесь в Екатеринодаре творится великое дело. Дела на всех фронтах блестящи. Не то в тылу. Здесь мелкие политиканы занимаются мелкими интригами, в то время как необходимо единство… Я надеюсь, что смогу принести Добровольческой армии в Лондоне большую пользу, чем я мог бы сделать, оставаясь в Екатеринодаре».
Генерал Хольман привез генералу Деникину письмо от военного министра Великобритании Винстона Черчилля, в котором, между прочим, было сказано: «Цель приезда генерала Хольмана – всяческим образом помочь Вам в Вашей задаче сломить большевистскую тиранию». Генерал Хольман, как и французские военные представители, до самого конца самым горячим образом поддерживал генерала Деникина.
С продвижением наших армий в глубь России стал на очереди вопрос о восстановлении в освобождаемых районах органов администрации и разрушенных в корне аппаратов местного городского и земского самоуправлений. Было отдано распоряжение, чтобы немедленно после освобождения от большевиков новых территорий назначалась на места губернская и уездная администрация, устраивался судебный аппарат, формировались в каждой губернии бригады государственной стражи и восстанавливалась деятельность органов городского и земского самоуправлений.
Отчасти недостаток выбора для назначения подходящих лиц, а отчасти ничтожное денежное содержание, установленное для оплаты служащих, крайне затрудняло назначение на должности, и на ответственные места часто попадали совершенно неподходящие люди, или несправлявшиеся со своим делом, или бравшие с населения взятки и допускавшие всевозможные злоупотребления. По этим же причинам, а также вследствие недостатка вооружения и обмундирования, формирование государственной стражи встретило большие затруднения, и порядок в тылу не налаживался.
Некоторые затруднения и недоразумения вызвала попытка Донского Войскового круга установить свой порядок управления в тех районах России, которые занимались Донской армией. Это было тем опасно, что законы, проводившиеся через Донской круг, были отличны от законов, проводимых главнокомандующим через Особое совещание.
Не допуская установления разнообразного порядка управления в освобождаемых смежных губерниях, генерал Деникин принужден был 6/19 июня отдать следующий приказ: «Все занимаемые на юге России территории, лежащие вне пределов областей казачьих войск, в границах их существования до 28 октября/10 ноября 1917 года, поступают в управление Верховного Правителя России, а временно – в управление главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России».
Крупные успехи армий на фронте омрачались донесениями, что крестьяне освобожденных от большевиков районов начинают изменять свое первоначальное отношение к армии вследствие того, что во многих местах началось, при помощи войск, восстановление в правах помещиков.
Генерал Деникин 9/22 июня обратился к командующим армиями со следующей телеграммой:
«По дошедшим сведениям, вслед за войсками при наступлении в очищенные от большевиков места являются владельцы, насильственно восстанавливающие, нередко при прямой поддержке воинских команд, свои нарушенные в разное время права, прибегая при этом к действиям, имеющим характер сведения личных счетов и мести.
При том смятении и путанице, которые внесены в жизнь гражданской войной и большевистским владычеством, при полном разрушении судебного и административного аппаратов воинские части не могут принимать на себя обязанности разбираться с должными гарантиями справедливости в спорных правовых взаимоотношениях.
Власти обязаны в переходное время, впредь до установления законного порядка, предупреждать всякие новые очевидные захваты прав, не разрешая прежних споров и не допуская насилия с чьей бы то ни было стороны и во имя чего бы оно ни делалось.
Урегулирование этого вопроса принадлежит законодательной власти.
Насильников как с той, так и другой стороны буду привлекать к суду. Всякие направленные к тому самочинные, путем насилия, действия отдельных лиц или групп должны пресекаться самым настойчивым образом. Иначе порядку не скоро суждено восстановиться; взаимное ожесточение будет расти, авторитет и популярность армии падет; вместо одного насилия появится другое, население не будет видеть в войсках Добровольческой армии избавителей от произвола, а пристрастных заступников за интересы одного класса в ущерб другим».
В связи с признанием генералом Деникиным власти адмирала Колчака у главнокомандующего состоялось заседание при участии атаманов и председателей правительств казачьих войск.
Представители казачьих войск не возражали против признания адмирала Колчака Верховным главнокомандующим, но относительно признания его Верховным Правителем России высказались, что решение этого вопроса принадлежит компетенции законодательных учреждений областей. Вместе с этим представители казачества указали на то, что при создании Всероссийской власти и определения ее задач казачество считает необходимым руководствоваться декларацией Донского Войскового круга, объявленной 1/14 июня.
ДЕКЛАРАЦИЯ ВОЙСКОВОГО КРУГА ВСЕВЕЛИКОГО ВОЙСКА ДОНСКОГО
«Войсковой Круг Всевеликого Войска Донского, прерывая свои работы до следующей сессии, считает необходимым огласить во всеобщее сведение основные начала, коими он руководствуется в деле государственного строительства, и указать ближайшие задачи законодательства.
1) Главнейшей целью в настоящее время Войсковой Круг считает решительную борьбу с большевизмом, поправшим закон, разорившим трудовое состояние народа и повергшим Россию в бездну анархии. Продолжение этой борьбы, необходимой для спасения России, Круг мыслит в условиях верности доблестным Союзникам нашим и в непременном боевом сотрудничестве не только с армиями Колчака, Деникина, казачеством и горцами, но и самим русским народом, по мере продвижения боевых сил за пределы Войска.