Отношение к новым государственным образованиям на территории России. Польша, конечно, признавалась как самостоятельное государство, но генерал Деникин категорически отвергал возможность санкционировать захват Польшей исконных русских земель и указывал, что границы с ней будут установлены впоследствии, когда в России будет законная всероссийская власть.
Польша же добивалась получить от генерала Деникина вексель вперед и определенно уклонялась оказать помощь в борьбе с большевиками до соглашения с ним относительно ее границ с Россией.
Относительно фактического признания самостоятельности правительств Грузии, Азербайджана и Армении возражений не было – до решения этого вопроса будущей всероссийской властью. Под давлением союзников такое признание пришлось сделать и относительно прибалтийских государственных новообразований.
Что же касается Украины, Дона, Кубани, Терека, то против признания полной их самостоятельности определенно высказывались генерал Деникин и Особое совещание. Считая, что указанные части государства Российского должны будут получить широкую автономию, мы все боролись против домогательств расчленять Россию и создавать новые «суверенные» государства.
За эту политику нас многие упрекали. Даже многие из тех, которые были против расчленения России, говорили, что эта прямолинейная политика неразумна; что надо идти на соглашения, лишь бы объединить все силы для борьбы против большевиков; что для возрождения России не будут опасны никакие обещание генерала Деникина и что Россия, когда придет время, во всем разберется, и каждый будет поставлен на свое место. Но генерал Деникин на это не шел, говоря, что это путь опасный, нечестный и недопустимый.
Торговля и промышленность. Что касается промышленности, то, конечно, не было ни времени, ни возможности ее наладить как следует. Ограничились лишь тем, что все, что можно было, приспосабливали для обслуживания армии, флота и железных дорог.
Серьезные упреки делались относительно того, что не сумели добиться большой добычи угля в Донецком бассейне и подачи излишка угля к портам. Эти обвинения действительно справедливы, но финансовые затруднения не позволили идти на установление цен за уголь в том размере, как на этом настаивали углепромышленники.
С правильным разрешением вопросов торговли мы совсем не справились. Обстановка была крайне сложная. Дон, Кубань и Терек окружили себя таможенными рогатками и пропускали через них беспрепятственно только грузы, предназначаемые на довольствие армии и ее надобности и все проходящие через их районы транзитом. Все же, не предназначавшееся непосредственно для армии, правительства Дона, Кубани и Терека соглашались выпускать за свои пределы только на товарообмен.
На этой почве возникало много трений и недоразумений. Получались иногда самые невероятные положения. Кубань была полна хлебом и другими продовольственными продуктами, а население прилегавшей к ней Черноморской губернии, в некоторые периоды, буквально голодало; бывали случаи, когда нам приходилось посылать поезда с продовольствием с Кубани в Черноморскую губернию в сопровождении военной охраны, чтобы продовольствие не было задержано таможенной заставой.
Создавшееся положение особенно тягостно отражалось на правильном разрешении вопросов внешней торговли. Генерал Деникин и Особое Совещание не считали возможным допустить, чтобы каждое из казачьих правительств вело самостоятельную внешнюю торговлю. В результате же получалось то, что на их территориях имелось неиспользованным большое количество хлеба и сырья, а управление торговли и промышленности не могло подать к портам, находившимся в ведении командования армии, продукты, которые можно было бы направить за границу для получения столь необходимой валюты или для товарообмена.
Но кроме того, и Особое совещание, отвергая первоначально принцип свободной внешней торговли и желая ее монополизировать в руках правительства, с этим вопросом не справилось.
Только осенью 1919 года, убедившись, что казенный аппарат не может как следует наладить внешнюю торговлю и товарообмен, решили объявить свободу торговли, отчисляя за вывозимые товары известный процент в валюте в пользу государственной казны.
В связи с вопросом о внешней торговле неоднократно поднимался вопрос о предоставлении нашим союзникам различных концессий. Сторонники концессий указывали, что это единственный способ получить значительные средства в иностранной валюте; что это экономически затянет союзников в русские дела и они будут более решительно помогать в деле свержения советской власти и установления в России порядка.
Генерал Деникин определенно был против концессий, считая, что он не имеет права связывать будущее всероссийское правительство какими-либо долгосрочными обязательствами и заниматься распродажей России по частям. Только в декабре 1919 года генерал Деникин, с большой неохотой, дал согласие на предоставление союзникам концессий на эксплуатации лесов в Черноморской губернии. Но это предположение, вследствие развернувшихся событий, не было осуществлено.
Гражданская администрация в тылу. Генерал Деникин постоянно требовал, чтобы на подбор администрации обращалось самое серьезное внимание. Требовалось, чтобы в распоряжении начальника управления внутренних дел были заранее намеченные кандидаты на должности начальников губерний и уездов, которых можно было бы посылать на места немедленно по освобождении районов от власти большевиков.
Но для занятия этих должностей не было много охотников, а потому выбор был очень мал. Надо признать, что среди назначенных начальниками губерний, а особенно начальниками уездов, оказалось много совершенно неподходящих и несоответствующих лиц.
Плохой подбор служащих и ничтожное жалованье, дававшееся им и обрекавшее их на полунищенское существование, привело скоро к тому, что среди младших служащих стали процветать взятки и поборы с населения. А это, естественно, способствовало развалу тыла и возбуждало население против администрации.
Контрразведка. Задача органов контрразведки, бывшей в подчинении штабу главнокомандующего, заключалась: в аресте большевистских агитаторов и видных большевистских деятелей, оставляемых большевиками в районах, которые они принуждены были очищать при наступлении нашей армии; в производстве предварительного дознания относительно тех местных жителей, которые во время господства большевиков в данной местности своей деятельностью особо способствовали укреплению советской власти; в аресте в войсковых районах вновь проникавших туда большевистских агентов. В приморских пунктах органы контрразведки обязаны были наблюдать за всеми въезжающими и выезжающими, вылавливая и передавая следственным властям большевистских агентов.
Деятельность органов контрразведки вызывала не только серьезные жалобы, но и всеобщее возмущение.
На службу в контрразведку, нормально, шел худший элемент, а соблазнов было много: при арестах большевистских деятелей обыкновенно находили много награбленных драгоценностей и крупные суммы денег; так как ответственным большевистским деятелям грозила смертная казнь, то за свое освобождение многие из них предлагали крупные взятки; за получение разрешения на выезд за границу многие также предлагали крупные суммы. Наконец, вообще характер деятельности органов контрразведки открывал широкое поприще для всевозможных злоупотреблений и преступных действий.
Многие из членов контрразведки были отданы под суд, но общее мнение было, что это дела не изменило и грабеж, и взяточничество среди членов контрразведки продолжали процветать.
Особое совещание несколько раз возбуждало перед главнокомандующим ходатайство о передаче функций контрразведки в уголовно-разыскную часть управления внутренних дел, состав чинов которой (преимущественно судебного ведомства) в значительной степени гарантировал честное отношение к делу.
Но штаб главнокомандующего доказывал, что без органов контрразведки он обойтись не может, и дело осталось без изменения до конца. Суровые же меры, которые генерал Деникин требовал применять по отношению к преступным элементам контрразведки, ни к каким положительным результатам не привели.
Снабжение армии. Снабжение армии производилось, главным образом, двумя способами: через союзников и заготовлением через органы снабжения. Был еще третий способ – это захват «военной добычи» от большевиков.
Союзники (привозили англичане, а французы принимали на себя половину стоимости предметов, доставляемых англичанами) доставляли предметы вооружения, снаряжения, боевые припасы, авиационное имущество, предметы инженерного снабжения и обмундирование.
По численности армии, на первое время доставляемых предметов снабжения было достаточно, но обмундирования было совершенно недостаточно; при постоянной перемене личного состава (убитые, раненые, больные, пленные, дезертиры (во время гражданской войны, в период неудач, особенно велик процент убыли сдающимися в плен и дезертирами) армия не могла быть одета даже сносно.
Заготовление предметов снабжения на своей территории средствами органов снабжения мы наладить как следует не могли. Отчасти, конечно, это происходило вследствие неналаженности работы управления снабжения, но главная причина заключалась в недостатке денежных средств и невозможности приобретать за границей то, чего нельзя было достать на месте.
С денежным довольствием также происходили постоянные задержки, и части войск по два, по три месяца не получали денег для выдачи жалованья чинам и на текущее довольствие.
Что касается так называемой «военной добычи», то с ней дело обстояло совсем плохо. Хотя в тылу армий имелись особые комиссии, которые должны были принимать все захваченное имущество и его сортировать (для выдачи на довольствие войск; для возвращения владельцам, у которых оно было отобрано большевиками; для продажи), но фактически в эти комиссии попадали жалкие остатки.
Части войск, захватившие то или иное имущество, прежде всего старались устроить свои собственные запасы, а часть посылали в тыл для продажи или обмена на что-нибудь другое, нужное для них. При этом, конечно, были злоупотребления, и многие чины, занимавшиеся «товарообменом» продажей имущества, старались обогатиться сами. Все это являлось как следствие плохо организованного снабжения и попустительства со стороны командного состава.