Обстановка, которую я застал, вступив в должность представителя главнокомандующего при союзном командовании в Константинополе, была следующая.
Беженский вопрос. При эвакуации Одессы в январе и Новороссийска в феврале и марте 1920 года гражданское население, опасавшееся остаться во власти большевиков, семейства служащих Вооруженных сил Юга России, а также больные и раненые были эвакуированы частью в Крым, а частью в Болгарию, Сербию, Константинополь, Грецию, на острова Лемнос и Кипр и в Египет. Часть гражданского населения Крыма, в период эвакуации Новороссийска, также была вывезена англичанами в Константинополь и размещена частью на Принцевых островах на Мраморном море, а частью размещена в лагерях в Египте.
В Болгарии первоначально осело около 4000 беженцев, в Сербии около 10 000, в Греции около 2000, в Константинополе и на Принцевых островах около 10 000, на островах Лемнос и Кипр и в Египте около 1000 (считая в этих цифрах раненых и больных).
В Болгарии первоначальное отношение к эвакуированным русским как со стороны правительства, так и со стороны населения было хорошее, но помощь была оказана крайне незначительная: было отведено несколько помещений для их размещения, но почти не оборудованных, было оказано содействие для получения на льготных условиях некоторого количества продовольствия и выдано незначительное количество обмундирования. Большая часть эвакуированных оказалась в Болгарии в очень тяжелом материальном положении. Только отдельная группа эвакуированных из Одессы была, до некоторой степени, обеспечена заботой штаба Новороссийского края.
В Сербии, благодаря исключительно сердечному и братскому отношению к русским со стороны Королевича, сербского правительства и народа, было сделано все, что только было возможно, для лучшего их размещения, и был установлен льготный размен денег Вооруженных сил Юга России на сербские динары.
В Греции русским оказывалась небольшая благотворительная помощь и поддерживалось содержание больных и раненых в лазаретах в Пирее и Салониках.
Беженцы, осевшие в самом Константинополе, никакой помощи от союзников не получали; неимущие просили кров и пищу у представителей командования Вооруженных сил Юга России.
На Принцевых островах беженцы были приняты на полное содержание союзников, предоставивших им кров и пищу: на острове Принкипо заведовали англичане, на Халке – французы, на Антигоне – итальянцы и на Проти – американцы.
Эвакуированные, направленные на острова Лемнос и Кипр и в Египет, находились на иждивении у англичан.
Для заведования беженскими вопросами, еще при генерале Деникине, в Сербию и в Константинополь были назначены особые уполномоченные. Уполномоченный, назначенный в Белград, должен был ведать беженскими вопросами в Сербии и Болгарии и организовать прием беженцев, направлявшихся через Салоники. Константинопольский уполномоченный должен был ведать беженскими вопросами, возникавшими в Константинополе, на Принцевых островах, в Греции, на Лемносе, Кипре и в Египте. Средства как тому, так и другому были отпущены очень незначительные, а расходы требовались большие.
В Болгарии из размещенных там беженцев многие оказались совершенно без всяких средств. В Сербии хотя и был установлен для беженцев льготный размен, но требовались значительные расходы на содержание лазаретов, кадетского корпуса и двух девичьих институтов. В Константинополе нужно было устроить для беженцев общежития и столовые.
Многие из беженцев, находившихся на Принцевых островах и на Лемносе, не имея никаких средств, просили выдавать им хоть самые незначительные пособия, чтобы иметь возможность приводить в порядок платье и обувь, а семейные умоляли им помочь для улучшения питания детей.
С Лемноса доходили письма, в которых беженцы рисовали в самых мрачных красках свое существование: лагерь оказался совершенно не устроенным, пресной воды чувствовался недостаток, спали в палатках на земле из-за отсутствия кроватей, и среди детей стали развиваться эпидемические заболевания, вызвавшие большую смертность. Беженцы жаловались на бессердечное и грубое отношение английской администрации. Относительно условий размещения беженцев на Кипре и в Египте никто ничего определенного не знал, но слухи доходили самые ужасные.
В Крыму были определенно недовольны деятельностью уполномоченного по беженской части в Константинополе, которого обвиняли в том, что он не сумел добиться хорошего устройства беженцев союзниками на Принцевых островах и англичанами на островах Лемнос и Кипр и в Египте и что он сам не устроил сносно тех беженцев, которые осели в Константинополе.
В действительности константинопольский уполномоченный ничего серьезного и сделать не мог; в его распоряжение, если не ошибаюсь, было отпущено всего 20 000 турецких лир, а союзное командование совершенно не допускало его вмешательства в устройство беженцев, принятых ими на свое попечение.
Что касается уполномоченного по беженской части в Сербии, то поступало много жалоб и на него. Указывалось, что он совершенно не заботится о беженцах, находящихся в Болгарии, а беженское управление, устроенное им в Сербии, слишком громоздко, составлено из людей, заботящихся лишь о своем благополучии, а не о беженцах; его управление, действовавшее в Белграде, иначе не называли, как «чрезвычайка».
Серьезной заботы о беженцах, попавших в Болгарию, он не мог проявить опять-таки вследствие недостатка средств, а нападки на деятельность беженской организации в Сербии имели под собой основания, вследствие неудачного назначения некоторых лиц и нескольких случаев злоупотреблений со стороны исполнителей, причастных к выдаче пособий (льготного размена). Но после эвакуации у всех было такое повышенное настроение, что отдельные случаи злоупотреблений и невнимания обобщались.
Заготовки для надобностей Крыма. Еще в январе 1920 года, после потери Донецкого угольного бассейна, командование Вооруженных сил Юга России командировало в Константинополь одного морского офицера и одного инженера с поручением закупить уголь и направить его в Новороссийск и в Крым. На эту операцию было ассигновано 200 000 турецких лир. Этот уголь требовался в дополнение к 12 000 тонн, обещанных англичанами. Командированные лица, совместно с представителем от русской морской базы, образовали в Константинополе закупочную комиссию.
К началу апреля в распоряжении этой комиссии не было средств, а потребность в угле предвиделась большая. Надо было достать необходимые денежные средства и работу комиссии поставить на более прочные начала, так как, до моего вступления в должность ее работа протекала без участия представителя государственного контроля.
После эвакуации Новороссийска и переброски войск в Крым возникал ряд существенных вопросов по заготовкам всего необходимого для армии. На первое время хлеба в Крыму должно было хватить, но с первых же дней выяснилась необходимость купить за границей и направить в Крым жиры и консервы, так как мяса и жиров в Крыму почти не было.
Я застал в Константинополе помощника начальника управления продовольствия князя Трубецкого, которому еще правительством генерала Деникина были ассигнованы крупные суммы и было дано поручение заготовить жиры и мясные консервы.
Я предвидел, что в ближайший же период получу требования на заготовку бензина, керосина, нефти и обмундирования. Все это требовало средств и создания органа, который мог бы ведать этим делом.
Главнейшей моей задачей, таким образом, являлось наладить заграничное снабжение армии и упорядочить беженский вопрос. Успешное же выполнение этой задачи всецело зависело от того, будут ли в мое распоряжение отпущены достаточные денежные средства.
Бывший в Константинополе проездом в Париж начальник управления финансов в новом правительстве генерала Врангеля М.В. Бернацкий сделал распоряжение об ассигновании на первое время в мое распоряжение 200 000 фунтов стерлингов и обещал принять меры, чтобы по мере израсходования кредита он пополнялся. Но он, да и я, зная обстановку, отдавали себе отчет в том, что рассчитывать на значительные средства бывшего Императорского правительства, оставшиеся за границей, не приходится. М.В. Бернацкий ехал в Париж в надежде добиться кредита и, кроме того, надеялся, что меры, принимаемые по продаже в Севастополе излишнего портового имущества, металлического лома и старых судов, дадут казне значительные средства.
Для проверки и выдачи разрешений на испрашиваемые расходы при мне было образовано совещание с участием представителей управления финансов и государственного контроля. По предварительному подсчету получалось, что на беженскую часть, то есть на помощь беженцам, школы, общежития, столовые и прочее, нельзя расходовать много, так как большая часть отпущенной суммы должна была пойти на удовлетворение потребностей армии.
Правильная же постановка беженского вопроса была необходима не только в целях улучшить бедственное положение значительной части беженцев и эвакуированных ради них самих, но и для внесения успокоения в ряды армии. Слухи о безотрадном положении эвакуированных семей офицеров страшно волновали оставшихся в Крыму глав семейств, и это затрудняло работу генерала Врангеля по приведению в порядок армии.
К работе по оказанию помощи беженцам были привлечены общественные организации – Красный Крест и всероссийские земский и городской союзы. Заботу по устройству санитарной и медицинской части принял на себя Красный Крест; устройство гимназий, школ и детских домов для детей дошкольного возраста было передано городскому союзу; забота о непосредственной помощи беженцам, главным образом трудовой, была передана земскому союзу.
С одной стороны, вследствие недостатка средств, а с другой стороны, вследствие того, что оказание денежных пособий на жизнь способствует лишь развитию дармоедства, было проведено как принцип, что денежные пособия земским союзом должны выдаваться как ссуды на создание различных предприятий, а отдельным лицам – лишь при наличии гарантий, что отпускаемые им деньги будут употреблены на устройство какого-нибудь дела.