В ответ на это последовало новое распоряжение («всем, всем, всем»), что оперативные распоряжения генерала Корнилова и отдаваемые его именем обязательны к исполнению. Получилось довольно пикантное положение, при котором Временное правительство, объявив людей изменниками и предателями, указывает на необходимость исполнять их распоряжения.
Генерал Корнилов, возмущенный содержанием предыдущей телеграммы Керенского разослал свою:
«Телеграмма министра-председателя во всей своей первой части является сплошной ложью: не я посылал члена Государственной думы Владимира Львова к Временному правительству, а он приезжал ко мне, как посланец министра-председателя; тому свидетель член 1-й Государственной думы Аладьин. Таким образом, совершилась великая провокация, каковая ставит на карту судьбу отечества.
Русские люди, великая родина наша погибает, близок час кончины.
Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну. Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей родины.
Все, у кого бьется русское сердце, кто верит в Бога, в храм, молите Господа о явлении величайшего чуда, чуда спасения родимой земли.
Я, генерал Корнилов, сын крестьянина и казака, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свою судьбу и выберет уклад своей новой государственной жизни.
Предать же Россию в руки ее исконного врага, германского племени, и сделать русский народ рабом немцев я не могу, не в силах, и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.
Русский народ – в твоих руках жизнь твоей страны. Генерал Корнилов».
Почти одновременно с этим обращением был отдан генералом Корниловым следующий приказ по армии и флоту:
«Я, Верховный главнокомандующий генерал Корнилов, объясняю всем вверенным мне армиям в лице их командного состава, комиссаров и выборных организаций – смысл происшедших событий.
Мне известно из документальных данных донесений контрразведки, перехваченных телеграмм и личных наблюдений нижеследующее:
1) Взрыв в Казани, где погибло более миллиона снарядов и 12 000 пулеметов, произошел при несомненном участии германских агентов.
2) На организацию разрухи рудников и заводов Донецкого бассейна и Юга России – Германией истрачены миллионы рублей.
3) Контрразведка из Голландии доносит:
а) На днях намечен одновременный удар на всем фронте с целью застаить дрогнуть и бежать нашу разваливающуюся армию.
б) Подготовлено восстание Финляндии.
в) Предполагаются взрывы мостов на Днепре и Волге. Организуется восстание большевиков в Петрограде.
4) 3/16 августа в Зимнем дворце, на заседании Совета министров, Керенский и Савинков лично просили меня быть осторожнее и не говорить всего, так как в составе министров есть люди ненадежные и не верные.
5) Я имею основание тяжко подозревать измену и предательство в составе различных безответственных организаций, работающих на немецкие деньги и влияющих на работу правительства.
6) В связи с вышеизложенным и в полном согласии с управляющим военным министерством, Савинковым, приезжавшим в Ставку 24 августа/6 сентября, был разработан и принят ряд мер для подавления большевистского движения в Петрограде.
7) 25 августа ко мне был прислан член Думы Львов и имела место историческая провокация.
У меня не могло быть сомнения в том, что безответственное влияние взяло верх в Петрограде и родина подведена к краю могилы.
В такие минуты не рассуждают – я принял известное вам решение, спасти отечество, или умереть на своем посту.
Вам хорошо известна моя прошлая жизнь, и я заявляю, что ни прежде, ни ныне у меня нет ни личных желаний, ни личных целей и стремлений, а только одна задача, один подвиг жизни – спасти родину – и к этому я зову вас всех и в обращении к народу звал и Временное правительство, – пока я ответа не имею.
Должности Верховного главнокомандующего я не сдал, так как никто из генералов ее не принимает, а потому приказываю всему составу армии и флота, от главнокомандующих до последнего солдата, всем комиссарам, всем выборным организациям – сплотиться в эти роковые минуты жизни отечества воедино и все силы свои без мысли о себе отдать делу спасения родины.
А для этого, в полном спокойствии, оставаться на фронте и грудью противостоять предстоящему натиску врага.
Честным словом офицера и солдата еще раз заверяю, что я, генерал Корнилов, сын простого казака-крестьянина, всею жизнью своею, а не словами, показал беззаветную преданность родине и свободе, что я чужд каких-либо контрреволюционных замыслов и стою на страже завоеванных свобод – при едином условии дальнейшего существования независимости народа русского. Генерал Корнилов».
Этот приказ и предыдущая телеграмма показывают, что генерал Корнилов верил в конечный успех предпринятого им дела. Он не сомневался в том, что выступление большевиков в Петрограде произойдет, и не сомневался в решительности Крымова довести дело до конца.
Но никакого выступления большевиков в Петрограде не произошло. Руководители большевиков, конечно, поняли, что выступление в это время для них гибель. Совет рабочих и солдатских депутатов объединил свою работу с работой Временного правительства, и были приняты меры, дабы не допустить корпус генерала Крымова подойти к Петрограду.
На встречу туземной дивизии была выслана мусульманская депутация. В другие части были посланы различные делегации.
Керенский обратился к бывшему в это время в Петрограде генералу Алексееву, чтобы он помог ликвидировать «наступление» генерала Крымова. Генерал Алексеев написал Крымову записку о том, что в Петрограде все спокойно, что никакого выступления большевиков нет, и просил его остановить войска и самому немедленно прибыть в Петроград.
Генерал Крымов отдал приказ корпусу вперед не продвигаться и поехал в Петроград (надо отметить, что фактически к этому времени связь генерала Крымова с частями его корпуса была потеряна и в войсках уже начались колебания). Генерал Алексеев направил его к Керенскому. В чем заключался их разговор, я не знаю; затем генерал Крымов прошел в канцелярию военного министра и застрелился. Перед смертью он написал письмо генералу Корнилову и послал его с адъютантом. Письмо было получено Корниловым, но с его содержанием он никого не познакомил.
Если не ошибаюсь, 30 августа/12 сентября мы узнали, что вся операция генерала Крымова, вследствие не выступления большевиков, закончилась.
Совет союза казачьих войск (казаки отказались послать своих депутатов в Совет рабочих и солдатских депутатов и образовали в Петрограде Совет союза казачьих войск) хотел выступить в качестве посредника между Керенским и Корниловым, но из этого ничего не вышло.
Вот как об этом было изложено в воззвании войскового атамана Терского войска Караулова40 к Терскому войску:
«Совет казачьих войск предложил свои услуги Временному правительству для предотвращения братоубийственного столкновения, настаивая на необходимости переговорить непосредственно с Корниловым, дабы путем откровенного разговора с обеими сторонами предотвратить дальнейшее развитие запутавшейся «авантюры или рокового недоразумения», как охарактеризовал А.Ф. Керенский всю обстановку дела в разговоре со мной, Дутовым41 и Аникеевым в 1—2 часа ночи 29 августа/11 сентября.
Сначала Керенский, с видимой охотой, согласился на наше предложение, но ко времени нашего предполагавшегося отъезда из Петрограда в Ставку отказал нам в выдаче пропуска на выезд и возвращение, чем поставил нас в невозможность раскрыть Корнилову глаза на действительность. Наша поездка не состоялась.
Совет союза казачьих войск выразил по этому поводу свой протест и остановился на твердой уверенности, что братоубийственное столкновение, видимо, не для всех представляется одинаково опасным, а потому, на запрос представителей Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, за кого идет Совет – за Керенского или за Корнилова, – Совет союза казачьих войск ответил: Казаки стоят только за отечество и, не желая его гибели в гражданской войне, участия не будут принимать ни с той, ни с другой стороны».
Временное правительство решило ликвидировать Ставку. С этой целью в Минске, при штабе Западного фронта, был сорганизован чисто большевистский карательный отряд, который должен был разгромить Ставку.
Керенский, как нам сообщили из Петрограда, был очень воинственно настроен и склонялся к вооруженной карательной экспедиции. Но затем, после настойчивых заявлений со стороны представителей различных общественных организаций и политических групп, согласился попросить генерала Алексеева взять на себя задачу уговорить генерала Корнилова сдать ему, генералу Алексееву, назначаемому в Ставку начальником штаба Верховного главнокомандующего, временно должность Верховного главнокомандующего и покориться дальнейшему решению Временного правительства. Генерал Алексеев принял на себя эту миссию.
Поздно вечером 31 августа/13 сентября мне доложили, что меня, из Витебска, вызывает к прямому проводу генерал Алексеев.
Генерал Алексеев сообщил о характере своей миссии и прибавил, что он может продолжать путь в Могилев лишь при условии, если ему я, от имени генерала Корнилова, поручусь, что он никаких неприятностей в Ставке не будет иметь и что ему будет обещано, что генерал Корнилов и я, как начальник штаба, сдадим ему свои должности и подчинимся его решению.
Затем он сказал, что он соглашается принять на себя это более чем неприятное поручение единственно с целью ли