к запутанию и искажению фактов, а не к разъяснению их. Восточные писатели положительно утверждают, что жители Судака были смесью разных народов и разных вероисповеданий, хотя основание его приписывают грекам. С начала восьмого столетия уже упоминается осо¬бый епископ сугдайский. Св. Стефан Сурожский вносит свою проповедь и потом епископствует в Судаке в том же VIII столетии. Есть очень интересное сказание, связанное с именем этого святого. Оно сохранено в памятниках письменности и является почти историческим фактом. Известный наш историк, г. Погодин, нашел в рукописном житии св. Стефана Сурожского, а также в житии пр. Дмитрия Прилуцкого, составленном игуменом Макарием в начале XVI в., весьма интересные под¬робности о походе на Сурож наших предков, руссов, за целую сотню лет до призвания Рюрика, и более чем за два века до херсонесского похода св. Владимира. Св. Стефан был родом из Каппадоккии и при патриархе св. Германе (в 716 или 717 г.) пришел в Константинополь для своего образования. Его успехи в науках и благочестие обратили на него внимание патриарха, который приблизил его к себе и полюбил. Однако св. Стефан скоро удалился в монастырь, чтобы подвизаться в уединении. Через 30 лет после того в Суроже скончался епископ, и жители обратились к Константинопольскому патриарху с просьбой поставить им нового епископа. Патриарх вызвал св. Стефания из монастыря, убедил принять новый подвиг и, посвятив его, отправил в Сурож. Он крестил многих, и когда Лев Исзавр поднял иконоборство и изгнал патриарха, то св. Стефан не только воспро¬тивился уничтожению икон, но сам отправился в Константинополь в глаза обличить царя и его иконоборческих советников. По смерти святого", продолжает «житие»: "Мало лет мину: приде рать велика русская из Новаграда, князь Бравлин силен зело" и т. д. О походе Руси с князем Бравлином из Киева "на Царьград и на греческую землю от Херсона и до Скуруева и до Сурожа" при царе Михаиле в лето 6360 (852 г.) упоминает и Карамзин, заимствуя свои сведения из Демидовского хронографа. При этом нашествии князя Бравлина, Судак уже является богатым и укрепленным городом, центром которого была христианская святыня — роскошно украшенный храм св. Софии. Этот поход Бравлина — был ли он новгородский или киевский князь — вовсе не случайный набег дикой орды. Он указывает на постоянную связь, существовавшую еще в те далекие века между крымским побережьем и жителями русских равнин. Сын первого князя нашего, Игорь Рюрикович, в 10-й статье своего договора с греками 945 г., говорит уже о правах русских князей на херсонесские (т. е. крымские города). Когда тот же Игорь бежал из-под Царьграда с оставшимися у него 10 ладьями из нескольких тысяч, которые он вел на Греки, то он спасался через Босфор Киммерийский, а не в устье Днепра. Значит, он смотрел на берега Азовского моря, как на родные. Итальянские географы XIV в. изображали на своих картах в Азовском море, недалеко от Азова, город Rossia или Casal di Rossi (русская деревня). Об этом городе Rossia весьма точно говорят и арабские писатели, Эдризи и Ибн-Саид. Рубруквис на том же месте описывает русское селение. Генуэзцы в 1170 г., по договору с греками, обязались не приставать к Rossia. Те же самые арабские писатели (т. е. Ибн-Саид и Эдризи) упоминают Русскую реку, а Нестор говорит в своей летописи, что Днепр изливался тремя рукавами в Русское море. Так как долгое время смешивали Днепр с Доном, Миусом и даже Волгой, а Черное море с Азовским, то, скорее всего можно предположить, что Русским морем называлось Азовское. На генуэзской карте 1447 г. Днепр действительно изображен впадаю¬щим одним рукавом в Азовское, другим в Черное море. Другие карты XIV и XV столетия на том же самом месте представляли Fl.Rosso.
Существованием древних русских поселений на берегах Азовского моря объясняются тесные торговые связи, существовавшие издревле у русских с азовскими венецианцами. Уже во время Рюрика, при нижнем Днепре обитали угличи, то есть жители Угла, образуемого Лнелром и Азовским морем, племя вероятно славянское; некоторое время вся страна между Азовским морем и Днепром называлась Унгулом. Русские купцы уже с XII столетия ездили барками по Днепру за крымскою солью. Св. Владимир идет походом на Корсунь уже по старым следам и для восстановления старых прав. Дев Диакон говорит, что он покорил, кроме Корсуня, еще 10 городов и 50 деревень. Без сомнения, и Сурож был в числе покоренных городов. Полуостров Тамань, составлявший всегда часть Таврии, Владимир отдает своему сыну Мстиславу, уже как вотчину. После того до XII века владеют Таманью Олег Святославич и Ольговичи. В развалинах древней крепости Тамани, нашей Тмутаракани и древней греческой Метархи, найден был камень с любопытною и убедительною надписью: "В 6756 г. индикта (то есть 1068 г.) князь Олег мерил море по льду от Тмутаракани до Керчева 8045 саженей". Но после XII столетия следы русского владения исчезают из азовского побережья, и в Тамани являются уже половцы. Является по соседству еще одно очень загадочное племя, которое летопись называет бродниками, которые бывали в споре с русскими и, по-видимому, были христиане. Перед битвою при Калке русские встречают бродников у Азовского моря. Там же они находятся и через 30 лет при Рубруквисе, который видел среди них много русских. После калкского погрома вождь бродников, Плоскиня, целует крест князю Мстиславу киевскому даровать русским свободу за выкуп и обманывает их. Весьма вероятно, что древние русские жители азовского побережья, при напоре кочевников, образовали это смешанное, бродячее племя, ставшее, по мнению некоторых ученых, родоначальником черкасов и после донских казаков. Удалые запорожцы — ближайшие наследники прав старины — не забывали знакомых путей в Тмутаракань и Керчево. По свидетельству французского инженера Боплана, который составил в XVII столетии описание Украины, казаки очень часто возвращались из Черного моря в Запорожье не Днепром, а через Керченский пролив, Донской лиман и Миус, впадающий в этот лиман. Из Миуса они тащили волоком свои ладьи не более мили до речки Taczacoda (очевидно "тащивода"), впадающей в Самару, а по Самаре въезжали в Днепр. Казаки избирали этот далекий путь только тогда, когда силы их были невелики, челнов 20 или 25, или когда турки совершенно преграждали устье днепровское. И до сих пор есть речка, впадающая в Са¬мару и истоком своим очень близкая к верхнему течению Кринки (или Крымки), впадающей в Миус; но она называется уже не Тащивода, а Волчья вода. Нет сомнения, что название это происходит не от «волк», а от «волок»; Тащиводу обернули в однозначащую Волочиводу, или Волчью-воду.
Возвращаемся к судьбе Сурожа. После разгрома Херсонеса Вла¬димиром, Сурож в одно столетие задавил его торговлю и стал глав¬ным портом крымского побережья, окном из Европы и Малой Азии в степи половцев, в Татарию, в Россию. Товары, шедшие с севера, востока и юга, между прочим, из самой Индии, проходили через Сурож. Венецианские купцы Матео и Николо Паоло высаживались в Суроже. Посол Людовика Святого, Рубруквис, в 1253 г. ехал к хану Мангу через Сурож. Море Азовское, а, по мнению некоторых ученых, само Черное море называлось у нас в старину морем Сурожским. Купцы, торговавшие шелковыми и другими привозными византийскими тканями, назывались в Москве сурожскими, и их товар, их гостиный ряд сохранил и досель с небольшим извращением это имя (Суровской ряд). Карамзин в 3-ем томе своей истории говорит, что "Россияне, покупая соль в Тавриде, привозили в Сурож, или Судак, богатый и цветущий, горностаевы и др. меха драгоценные, чтобы обменивать их у купцов восточных на бумажные, шелковые ткани и пряные коренья.
Нет сомнения, что Судак, подобно другим греческим городам крымского побережья, в видах спокойствия и самосохранения, постоянно платил дань тем кочевникам, которым по очереди доставалась во владение Таврия; сначала, может быть, готам, потом (с XI в.) половцам и, наконец, в XIII ст. татарам.
В приписке халкисского синаксаря отмечено под 1223 г., первое пришествие татар. Потом в 1239 г. новое нашествие. Через 10 лет, под 1249 г., записано: "В тот же день очищено от татар все". В 1299 г., однако, татары опять присылают зачем-то войско в Сурож, плативший им дань. В год первого нашествия татар Судак принадлежал еще к империи "великих Комнинов", вместе с Южным берегом. В 1249 г. он уже находился под властью трапезундских императоров. Наконец в 1322 г. татары совершенно покоряют Сурож. Это горестное событие в синаксаре отмечено так: "пришел Толактемир и апокрисиарий Узбеков, имя ему Карабулат, и взял Сугдею без войны; сняли колокола все и сломали иконы и кресты, и затворили ворота, и была скорбь, какова не была никогда". Потом, под 1323 г.: "Закрыли безбожные агаряне божественную и священную икону Спаса нашего Иисуса Христа в царских вратах богоспасаемого города Сугдеи"; и, наконец, под 1327 г.: "разорил крепость, св. Софию Сугдаи, и св. Стефана, и св. Варвару некто именем Агач-пасли, сквернавец древоголовый". Вероятно, после этого погрома жители Судака раз¬бежались, и город опустел, потому что около этого времени папа Иоанн XXII просил Узбека о позволении возвратиться христианам в Судак и об обращении церкви судакской из-под мечети опять в христианский храм. Вообще последнее татарское нашествие потрясло окончательно могущество Судака. С тех пор этот многолюдный, богатый и вольный город, имевший более 100 церквей, привлекший в свои стены своею веротерпимостью промышленных людей всевозможных племен и толков, почти стирается со страниц истории как самостоятельный центр жизни. Судьба его, со второй половины XIV столетия, делается нераздельною с судьбою генуэзских колоний Крыма, с судьбою Кафы, которая унаследовала славу и богатство Судака. Кафяне овладели Судаком в 1363 или 1365 г. Старожилы Судака рассказывали в XVI столетии Броневскому, что кафяне воспользовались междоусобиями каких-то сварливых греческих князьков, управлявших тогда Судаком, и присоединили к себе в 1365 город и 18 селений, ему принадлежавших. Это сказание не только не противоречит, а почти подтверждает существующую в Крыму легенду о царице Феодоре, у которой генуэзцы будто бы отняли Судак, Алустон, Кастель и прочие береговые владения. Ссоре Феодоры с братом легенда приписывает победу генуэзцев. В 1380 г. 28 ноября генуэзский консул Джаноне дель-Боско заключил договор "при трех колодцах" с ханом Тохтамышем, по которому генуэзцы получают в свое владение весь берег Таврии от Балаклав